Российский ислам

О его особенностях корреспонденту «Отечественных записок»
Наталье АБАКУМОВОЙ рассказал
министр РФ по национальной политике Владимир ЗОРИН.

«Исламский фактор» играет в мировой политике все более важную роль. Для
многих людей мусульманскую окраску приобрел терроризм. А насколько важна роль
ислама в российской внутренней политике?

В последнее время в России значительно возрос авторитет всех, а не только
исламских, религиозных объединений. По данным различных социологических
центров, верующие составляют сегодня от 43 до 57 процентов населения России.
Если в 1992 году было 4 846 религиозных организаций, то в 2001 году их стало
уже 20 215. Количество зарегистрированных конфессий за десятилетие возросло
с 23 до 69. Ислам — вторая по числу верующих религия в стране после правосла-
вия. Мусульман в России сегодня, по экспертным оценкам отечественных уче-
ных, от 12 до 15 миллионов человек, что составляет примерно восемь-десять
процентов населения. Мечетей в 2000 году насчитывалось уже более семи тысяч
(в 1991 году их было 870). Проблема исламского фактора в стране весьма актуаль-
на. Во-первых, мусульмане играют ведущую роль во многих сферах экономики
и культуры. Во-вторых, большое значение имеет развитие событий в странах
Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Наконец, существует угроза проник-
новения в нашу страну экстремизма и терроризма под знаменем ислама. И здесь
важна совместная работа многих министерств, ведомств России и мирового со-
общества. Нужна помощь МИД во взаимодействии духовных управлений рос-
сийских мусульман и руководителей мусульман в других странах. Надо активнее
участвовать в мероприятиях ОБСЕ по борьбе с экстремизмом. Очень позитивно
следует оценить усиление наших контактов с Организацией исламских госу-
дарств (ОИГ).

Создается впечатление, что государство сегодня, наоборот, старается как
можно меньше вмешиваться в деятельность религиозных объединений, отчего, на-
верное, в России появилось огромное количество различных сект, в том числе зару-
бежных.

Было время, когда государство во все вмешивалось. Это, слава богу, мы пере-
жили. Сейчас в сфере конфессиональных отношений происходит примерно то
же, что и на заре рынка: государство ушло оттуда, оставив все как есть в надежде,
что само образуется. Нет, само оно не образуется. Я сторонник активного взаимо-
действия государства с религиозными объединениями. Доминанта этого взаимо-
действия — объединение совместных усилий в целях стабилизации ситуации
в обществе, защиты мира и гражданского согласия, решение социальных задач.

Когда стоит вопрос о формах противодействия различного рода экстремизму,
в том числе и под религиозными флагами, это можно сделать только вместе с на-
шими конфессиями, сверяя позиции, ведя дискуссии. Простой пример: внедряется земельная собственность, решается вопрос о налогах на землю. Ясно, что
конфессии надо поддержать, облегчить налоговое бремя на церковные земли.
Для этого необходимо выработать систему взаимодействия с религиозными объ-
единениями. Такое взаимодействие может быть чрезвычайно полезным в сфере
борьбы с наркотиками, помощи больным и ВИЧ-инфицированным, детям-бес-
призорникам, оздоровлении атмосферы в Вооруженных силах. Ведь было в свое
время министерством обороны, другими силовыми ведомствами подписано сог-
лашение с религиозными объединенями, но его надо привести в соответствие
с законодательством. Еще одна область взаимодействия — пенитенциарная си-
стема. Кто позаботится о том, чтобы заключенные разного исповедания получи-
ли духовное окормление и облегчение? Это — общие задачи государства и раз-
личных конфессий. Возникла настоятельная необходимость законодательно
регламентировать предпринимательскую деятельность благотворительных орга-
низаций, создаваемых религиозными объединениями. Они должны обладать
возможностью максимально зарабатывать и привлекать средства для самофинан-
сирования. Но под контролем государства.

Так, наверное, и должна строиться работа государственных структур и религи-
озных объединений. А на самом деле насколько эффективно взаимодействие органов
государственной власти с исламской общиной?

Здесь проблем масса. Разобщена сама мусульманская община, и на федераль-
ном уровне приходится работать с 46 объединениями. Самые авторитетные из них
Кавказское, Московское и Уфимское духовные управления. Но между ними су-
ществуют некоторые, я бы сказал, трения и противоречия, отчасти объективные,
но чаще субъективные. Руководители этих духовных управлений входят в состав
общественного Совета руководителей наших конфессий при президенте. Прихо-
дится проявлять гибкость в работе с ними, но они, по сути, не антагонисты. А ру-
ководители остальных духовных управлений? Думаю, должен быть создан посто-
янно действующий Координационный совет муфтиев России, который
объединил бы все действующие течения, которые строятся на традиционном ис-
ламе. В России множатся филиалы разных зарубежных религиозных, благотвори-
тельных организаций. Иностранные миссионеры зачастую активно распростра-
няют радикальные и политизированные течения ислама, в том числе ваххабизм,
особенно на Северном Кавказе. Анализ деятельности зарубежных экстремистских
центров показал, что они пытаются вовлечь российских мусульман в политиче-
скую жизнь, противопоставить их интересы интересам государства. И даже ини-
циируют в регионах с преобладающим мусульманским населением выход из со-
става РФ для создания новых государств, ориентированных, в первую очередь, на
сближение со странами исламского мира. Исполнительные власти не всегда пра-
вильно выстраивают отношения с иностранными миссионерами, а иногда просто
уходят от новых проблем. Церковь, конечно, отделена от государства, но общест-
ву не безразлично, какие идеи разрабатываются в стране. Потому что иногда ме-
стные религиозные объединения мусульман в России попадают в материальную
зависимость от подобных организаций, становятся проводниками идей тех, кто
платит. Очень остро стоит проблема духовного образования. Государство должно
оказывать поддержку среднему и высшему религиозному образованию, чтобы
россияне не уезжали учиться в исламские страны, в первую очередь в Саудовскую
Аравию, на выделяемые королевством гранты. Кроме того, необходимо вырабо-
тать унифицированные образовательные стандарты для всех религиозных образо-
вательных учреждений в России и одновременно создать условия для изучения
традиций и обычаев народностей, населяющих данный регион.

Предположим, рядом живут, к примеру, молокане, мусульмане и буддисты. Как
разница в вере влияет на отношения людей?

В Калмыкии встречается ровно такое сочетание, причем практически в со-
седних селах. В других регионах тоже — Башкирии, Туве, например. Вся история
России отличается тесным взаимодействием культур и конфессий. В мире идет
разговор о взаимодействии цивилизаций, неизбежности конфликтов между ни-
ми. Американский ученый Самюэл Хантингтон вообще считает, что классовые
конфликты сегодня заменяются культурными, в основе которых лежит религия.
Исходя из этого, он строит теорию о неизбежности межцивилизационных очагов
напряженности и религиозных конфликтов. Я убежден, что это — ошибочная
теория. Реальным ответом на эту теорию может стать опыт России, где историче-
ски не одну сотню лет проживают вместе представители разных конфессий и ре-
лигий. В Манеже проходит интересная фотовыставка «Сердце Евразии», где
на примере Башкирии показан диалог между людьми разных национальностей
и разного вероисповедания, который реально идет каждый день. А возьмите под-
готовку к празднованию тысячелетия Казани. Его эмблема: в панораме казанско-
го кремля рядом стоят два храма — мечеть и православная церковь. Есть такой
термин: «российский ислам». Сейчас у нас идет дискуссия, существует ли вообще
такой ислам. Жизнь подтверждает — да, существует. Мусульмане Поволжья сво-
ей ментальностью, образом жизни отличаются от жителей иных чисто мусуль-
манских стран — Саудовской Аравии, Пакистана, Ирана. Даже в архитектуре,
к примеру, традиционной татарской мечети видно взаимопроникновение двух
храмов — христианской православной церкви и исламской мечети. Этническое,
конфессиональное многообразие в России было всегда, сотни лет, но проблемой
оно становится только тогда, когда институты власти и гражданское общество не
понимают друг друга, допускают ошибки.

Но в реальной жизни даже обычные бытовые неурядицы могут в конечном ито-
ге приобрести окраску религиозных конфликтов.

У нас нет религиозных конфликтов. Даже попытка чеченских сепарати-
стов придать религиозную окраску, характер религиозной войны противостоя-
нию с федеральным центром провалилась.

Но существует ваххабизм, провозглашающий экстремистские лозунги джихада,
борьбы с неверными и даже «неправильными» мусульманами.

Это другое. Мы говорили о цивилизациях. А если террористические органи-
зации пытаются прикрываться религиозным знаменем, например ваххабизма,
это совсем другая история. Кроме того, ваххабизм — нетрадиционное учение для российских мусульман. Относительно широкое распространение ваххабизма —
результат семидесятилетнего атеизма. За это время наше население стало невеже-
ственным в религиозном отношении. Не лучше и руководители, на высшем уров-
не принимавшие в свое время руководителей международных авторитарных сект
просто потому, что не понимали, с кем имеют дело. На этой волне под маркой ис-
тинного ислама к нам и проник ваххабизм, который создает напряжение в среде
верующих-мусульман. Ведь ваххабиты отрицают даже обряды нашего традици-
онного ислама, которые сформировались в результате совместного проживания
людей разных религий. В Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии,
Ингушетии и даже Чечне есть понимание необходимости противодействия этим
явлениям. Но экстремисты — это не ислам. Экстремистских религий не бывает.
Ни одна мировая религия не выдвигает экстремистских лозунгов. Ислам считает,
что Бог един, и все создатели мировых религий — его пророки. И Коран, и шари-
ат основываются на принципах мира, взаимопонимания и взаимотерпимости.

Вы говорили о том, что руководители иногда не умеют различать сущность
учений, распространяемых иностранными миссионерами. Но это означает, что
и правительственные чиновники, и каждый мэр должны хоть немного разбираться
в различиях в вере, обычаях.

Совершенно верно. Сегодня появилась необходимость ликвидировать рели-
гиозную неграмотность не только — даже не столько — у населения, сколько
у управленческого аппарата. Нужны опытные эксперты, способные определить
направленность тех или иных учений в исламе, христианстве, иудаизме и буддиз-
ме. Сейчас в Академии государственной службы при президенте РФ группа чи-
новников проходит переподготовку по теме «Религиозные и этнические отноше-
ния». В последнее время появилось немало пособий, справочников по этим
вопросам. У нас же раньше чиновников учили только сдерживать религию. Ведь
до смешного доходило. Мне однажды пришлось чиновнику, отвечающему за ра-
боту с религиозными объединениями, объяснять разницу между суннитами
и шиитами. Он потом сказал: «Если бы я раньше знал, мне это помогло бы…»
Учить надо госслужащих, и будем их учить.

Все, о чем вы говорите, требует денег, которых в нашем государстве нет. Мо-
жет быть, стоит начать с чего-нибудь не столь дорогостоящего?

Начать надо с подготовки Концепции государственно-конфессиональных
отношений. Она нужна как воздух. Обсуждаются несколько вариантов докумен-
та и, видимо, скоро документ будет готов. В нем отразились бы все изменения
в религиозном мире за последние годы, были бы намечены пути совершенствования закона «О свободе совести и религиозных объединениях». Основные на-
правления и приоритеты госполитики по государственно-церковным отношени-
ям можно сформулировать так: сохранение стабильности конституционного
строя; обеспечение гражданского мира и общественного согласия, территориаль-
ной целостности; нейтрализация причин и условий, способствующих возникно-
вению конфликтов на религиозной почве. Концепция стала бы своего рода
долгосрочной программой работы государства с традиционными и не традици-
онными религиозными объединениями. Чем-то вроде руководства к действию
для чиновников и ориентира для гражданского общества. А пока мы будем отно-
ситься к государственно-церковным отношениям как к чему-то десятистепенно-
му, мы будем периодически получать неприятности.