Парк культуры им. царя Соломона

Серия «Открытие» издательства Gallimard
(Франция), русское издание «АСТ-Астрель»:
Г. Ван Зюилен. Все сады мира /
Пер. М. Карелиной. М., 2002
Ж. Жан. Знаки и символы /
Пер. И. Алчеева. М., 2002
Ф. Дасса. Барокко: архитектура между 1600
и 1750 годами / Пер. Е. Мурашкинцевой.
М., 2002
Д. Роузенд. Тициан / Пер. Е. Гречаной.
М., 2002
П. Вуайо. Бриллианты и драгоценные камни /
Пер. С. Константинова. М., 2001

Престижная
книжная серия
знаменитого
французского издательства выходит теперь в русской версии. В
списке заявлено
четыре десятка названий, выбираю
несколько для примера, на собственный вкус. Богато и
интересно иллюстрированные, прекрасно изданные
книжечки карманного формата в эффектной мягкой обложке,
главная тематика — история искусств. Авторы серии — ведущие современные исследователи, лауреаты престижных премий, да и
личности весьма неординарные, как явствует из кратких справок. Патрик Вуайо —
доктор фармацевтики, знаток геммологии и
минералогии, путешествует по всему свету, изучая добычу драгоценных камней. Фредерик Дасса — известный специалист по архитектуре барокко, директор парижского музея
музыки, куратор выставки «Триумф барокко»
(1999–2000, Турин, Монреаль, Вашингтон,
Марсель). Жорж Жан — лингвист, университетский преподаватель, автор полусотни книг, в
том числе восьми поэтических сборников, обладатель литературных премий, как за ученые
работы, так и за стихи. Габриэла Ван Зюилен —
член Международного общества дендрологии и
любителей садов, автор книг «Частные сады
во Франции» (премия Французской академии)
и «Сады Рюссель Паж» (премия американской
ассоциации «Писатели о садах»). Дэвид Роузенд — профессор истории искусства Колумбийского университета, известный специалист
по итальянскому Возрождению, автор ряда монографий.

Книжки рассчитаны на широкого читателя, написаны ясно и выдержаны в едином
стиле: короткие главки с резюмирующими заголовками, обилие иллюстраций с обширными подписями-комментариями, в конце приложены выдержки из разнообразных текстов,
касающихся трактуемого предмета. Сами по
себе книги весьма занимательны. Тут еще надо добавить сугубо французское умение
легко, элегантно, без ученого занудства,
скорее даже с рассчитанной мерой поверхностности, рассуждать о вещах, обычно
считающихся предметом забот чрезвычайно зауженных специалистов.
Любознательному человеку
в галлимаровских книжках
есть чем поживиться.

«Бриллианты и драгоценные
камни»: о способах
добычи и огранки,
торговле и рынках
камней с древнейших времен, громкие истории, будь
то история знаменитых алмазов
или, скажем, крупнейшая кража сокровищ короны
во время Великой
французской революции. Легенды
и поверья (алмаз
можно растворить
в крови козла, он отнимает силу у разогретого
магнита и лечит любые недуги). Средневековые европейцы, оказывается, не знали, где находятся месторождения алмазов и корундов:
камни продавали восточные купцы, о происхождении же их и таинственных копях Голконды
ходили разные смутные толки. Полагали, что
алмаз обладал способностью спонтанно порождать новые алмазы; считалось также, что
в скифской пустыне на север от Черного моря
есть недоступное ущелье, полное алмазов,
оберегаемых орлами и змеями; впрочем,
иные утверждали, что это ущелье находится
в Индии. Индийские владыки, со своей стороны, монополизировали и засекретили месторождения, не допуская туда европейцев.
В приложении к книге — выдержки из средневековых трактатов о способах огранки, таблицы свойств драгоценных камней и методов их
искусственного производства.

«Все сады мира»: история садово-паркового искусства. Узнаем, что в Средние века сад
окружался стенами и служил символом мистического тайного сада души, рая. Помимо
цветочков, большое место отводилось целебным растениям. А вот стиль регулярных французских парков, идущий от Ренессанса и достигший кульминации в XVII–XVIII веках
(геометрические формы, перспектива, стриженые газоны и кусты, террасы, фонтаны —
одним словом, Версаль), цветов практически
не признавал; традиция цветоводства, напротив, развивалась в северной Европе (Голландия, Англия, Германия). Романтический стиль
пейзажного парка (появился на рубеже XVIII–XIX столетий) — тонкое искусство
формирования как бы естественных, но очень
живописных видов. Охватившее Европу в середине XIX века, на фоне активной колониальной экспансии, безумное увлечение экзотическими цветами и растениями, сломавшее
принципы тона и вкуса в подборе садовых
растений, — пышный буржуазный рай в буквальном смысле. Бурное распространение тогда же, и особенно в Англии, новшества — небольших садиков при домах средней руки.
Собственно, именно тогда сад стал доступен
не только богатым. Это в то время возникли,
казалось бы, извечно существовавшие увлечение английских домохозяек садоводством и
неустанная борьба за безупречно ухоженный
сад (вспомните мисс Марпл). Наконец, современные тенденции, вроде изящной идеи английской аристократки и поэтессы, создающей у себя бело-серо-зеленый сад, в который
допускаются только растения с белыми цветами и серебристой изнанкой листьев.

«Знаки и символы»: вопреки ожиданиям
за таким названием не скрывается никаких
экскурсов в область таинственных знаний мистиков и оккультистов. Это, напротив, сугубо
приземленный обзор знаковых и кодовых систем, использовавшихся в практических нуждах, начиная с рисунков и пиктограмм первобытных людей. От языка жестов американских
индейцев и связанных обетом безмолвия монахов-траппистов до современного языка глухонемых и тут же, по аналогии, — история создания языка Брайля. Другая линия
преемственности — в развитии визуальных
способов сигнализации, от древних сигнальных костров до ныне совершенно забытого
оптического телеграфа и почти забытых железнодорожных семафоров. Отдельный разговор — про географические карты как способ
записи информации о пространстве. Затем —
системы оповещения на дорогах и на море, дорожные знаки, морские сигнальные флажки,
разметка взлетной полосы.

«Барокко»: тоже интересно, скажу только,
что одно рассматривание картинок открыло
для меня вещи неожиданные. Во-первых, среди образчиков итальянского и французского
барокко нашлись прямые прототипы творений сталинских архитекторов. Вот уж не думала, что где-то на свете есть что-то похожее на
здание Театра Советской армии — пожалуйста,
дворец Ступиниджи близ Турина, только у него в плане крест, а не пятиконечная звезда, да
и поизящнее он будет. Но идея та же, цитировали, похоже, именно его. Вторым откровением стало изображение сделанного Растрелли
макета первоначального плана Смольного монастыря. Зодчий планировал фантастическую
колокольню, вдвое (а то и больше) превосходящую по высоте сам собор. Но, видать, мудрая государыня этот амбициозный проект если
не зарубила, то замяла.

Пожалуй, наиболее характерная для галлимаровской серии тематика — биографии
великих художников. Возьмем книгу о Тициане. Официальный художник Венеции,
привнесший новшества в технику живописи,
добившись трепетной живости изображения.
Он олицетворял один из полюсов в тогдашнем споре венецианской и римской живописных школ — на втором, римском, полюсе
царил его современник Микеланджело (в Венеции ценились цвет и колорит, но был слабоват рисунок, на который как раз делали
упор в Риме). Биографы утверждали, что Тициан безбедно прожил 99 лет, продолжал работать и еще бодрым старцем умер во время
эпидемии чумы. Тициан — художник прижизненно знаменитый и очень дорогой, королевского уровня. Император Священной
Римской империи Карл V после первого же
тициановского портрета более никаким другим художникам позировать не желал. Он сделал Тициана рыцарем, даровал ему пенсию,
давал заказы, наконец, пожилой и усталый,
перед тем как отречься от престола, заказал
Тициану полотно, где он и покойная королева
предстают пред Спасителем. А покровительство художнику вместе с короной унаследовал
сын Карла V — Филипп II Испанский. Тот самый, при котором чудовищного размаха достигла испанская инквизиция. Самое удивительное, что к свадьбе Филиппа с Марией
Тюдор Тициан написал серию полотен на мифологические темы, самых эротичных в своем
творчестве. Как он объяснял Филиппу, серия
была задумана таким образом, чтобы обнаженные женские фигуры на полотнах располагались в самых разных позах и ракурсах.

В числе полотен были «Даная», «Венера и
Адонис», «Похищение Европы», «Персей и
Андромеда». И это — к свадьбе двух самых набожных монархов той эпохи, «христианнейшего короля» и Марии, вернувшей Англию в
лоно католической церкви, ярых ревнителей
католицизма и покровителей инквизиции,
супругов, каждый из которых на родине удостоился прозвища «Кровавый». Лучшие же
свои полотна на религиозные темы Тициан
почему-то написал не для них.

Короче говоря, книжки в галлимаровской серии сами по себе действительно хороши. И тут мы подошли к одному большому
«но». Потому что изначальная радость от пришествия на наши прилавки этих книг сменяется богатой гаммой чувств совсем иного рода, когда принимаешься некоторые из них
читать. Речь о качестве перевода. Совершенно непонятно, чего ради издательство «Астрель», приобретя права на престижную серию[1] и потратившись на качественную
полиграфию, готово угробить конечный продукт диким творчеством людей, объявляющих себя переводчиками. Есть же, и прямо
здесь, в этой же серии, примеры качества —
скажем, над книгой о Тициане работала Елена Гречаная, классный переводчик, из лучших. Зачем же, зачем было так портить другие
книги?

Ладно еще, когда перевод просто слаб —
громоздкие фразы, буквально повторяющие
структуру французских. Не то чтобы по-русски это совсем невозможно, но читать тяжело (как вам заголовок: «Образные знаки символизируют присутствие того, о чем идет
речь» («Знаки и символы». С. 121)). Но это
еще полбеды…

«Это закрытый сад, который для меня
как сестра, моя невеста, закрытый источник,
замурованный в стену фонтан; это парк отдыха, где растут гранаты и другие прекрасные
фрукты, бирючина и белоус, нард, шафран,
корица и лоза коричневого дерева, мирра,
алоэ и все ароматические породы; это садовый фонтан, источник живой воды, ручей,
спускающийся из Ливана. Просыпайся, порывистый ветер севера! Прилетай, бриз юга!
Подметите мой сад своим дыханием, чтобы
разбудить его запахи. Пусть мой возлюбленный войдет в свой сад и попробует его вкусных фруктов!» О читатель, у нас не галлюцинация. Это — действительно оригинальный,
наиновейший перевод фрагмента «Песни
песней» царя Соломона, осуществленный
с французского (!) языка М. Карелиной и редактированный Т. Олейниковой («Все сады
мира». С. 138).

Напомним, в каноническом переводе
«Песни песней» было: «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник: рассадники твои — сад с
гранатовыми яблоками, с превосходными
плодами» и т. д. (Песн. 4:12–16). В какой-то
иной, прежней жизни фонтан еще был колодезем, «вкусные фрукты» — сладкими плодами, бирючина в том саду не росла, ветрам
предлагалось «повеять на сад», а не «подмести
его своим дыханием». Но та версия, видать,
устарела[2]. И не она одна — еще какие открытия впереди!

«В то время, когда Господь Бог создал землю и небо, не было еще ни одного кустика
в поле, ни одной травинки, так как Господь
Бог не создал еще дождя на земле и не было
человека, чтобы обрабатывать землю. Тем не
менее, поток испарений поднимался с земли
и орошал всю поверхность ее. Тогда Господь
Бог сотворил человека из гончарной глины […] Господь Бог поместил человека в саду
Эдема, чтобы развивать его и наблюдать за
ним» (с. 130). Раньше считалось, что Адам
был сделан «из праха земного» и поселен в саду Эдемском, «чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2:5–17). Не так часто случается узнать что-то действительно новое
о сотворении мира. Оказывается: во-первых,
на праотца пошло более качественное сырье,
чем полагали раньше; во-вторых, Творец собирался его по-мичурински-макаренковски
развивать, наблюдать и окультуривать.

Что было потом, наша книга умалчивает. Подозреваю, с опытным образцом человека вышло что-то не так. Как сказано в подписи под иллюстрацией к этому месту
текста: «Из реальности: персидский рай стал
христианским мифом» (с. 131). Понимайте
как хотите.

В общем, содержание книги про сады
при некотором умственном усилии (прикидываем, как это место могло бы звучать в оригинале, и мысленно переводим заново) разобрать можно (хотя с какой стати читатель
должен прилагать такие усилия?). Так, аннотация к картинке «Фрагмент брачного союза, V век до н. э.» (с. 167) звучит более чем интригующе, но имеется в виду всего лишь
фрагмент барельефа с изображением свадьбы. Или: «Камера для гербария храма Тутмоса III» (с. 167) — тут надо хоть немного ориентироваться в египетских древностях, чтобы
сообразить, что никакой такой камеры для
гербария в храме Тутмоса не было, а имеется
в виду камера, на стенах которой изображены
различные растения. Но некоторые места
благодаря переводчику так и останутся темными навсегда. Я не знаю, как интерпретировать определение: «Низкий заборчик (вокруг
сада, поля): канава с опорной стенкой»
(с. 162). Не знаю и представить себе такого не
могу. Тем более что поблизости, в том же словарике терминов, есть еще про канаву:
«Открытая канава. Типа рва, используемая
английскими пейзажистами XVIII века, которая заменяет преграды и изгороди, так что
зрительно не увидишь границы» (162). Это,
видимо, типа ловушки для слонопотама.
То ли дело: «Огород (XIV век, от слова котелок), сад, где выращивают овощи» — все понятно, даже если не знать французского, все
кроме котелка (с. 162).

Честно говоря, вчитавшись в этот словарик, я испытала искреннюю благодарность
к переводчику — давно так не смеялась. «Подлесок. Сад местных растений или акклиматизированных, которые растут под видом деревьев»
(с. 162). «Пустыня (XI век, от латинского deserto),
с XVII века — место изолированное и мало
населенное» (с. 163). «Многолетний, в садоводстве применяется по отношению к растениям,
которые живут с помощью своих корней»
(с. 161–162). «Сад, определенный участок различных размеров, обсаженный приятными или
полезными растениями» (с. 163). «Удовольствие, слово, используемое в выражениях, таких
как сады отдыха, начиная с XVIII века» (с. 163).
«Перспектива, искусство показывать линии параллельными, которые ими не являются»
(с. 162). «Кабинет, маленькая комната из зелени
или архитектурное здание, образующие интимные места в саду» (с. 161). Наконец, «Искусство
(XVIII век, от латинского artificium), искусство
создавать изумительные эффекты без видимых
средств. Например, фейерверки, фонтаны, балы, спектакли» (с. 161).

Кстати, определения фонтана в словарике нету. Жаль. Остается сказать только: «Если
у тебя есть фонтан, замуруй его».

---

[1] Впрочем, издательство Gallimard сохраняет за собой «права на перевод и адаптацию во всех
странах», второй же копирайт на книжках русского издания принадлежит издательству
«Астрель». Так что не берусь судить, кто из двух китов в итоге несет ответственность
за результат.

[2] Забавно, что в другом месте той же книги та же цитата переведена иначе, но опять же
не каноническим образом. На этот раз говорится о «закупоренном источнике», «Твои струи
создают сад гранатовых деревьев, и у тебя самые редкие породы» и т. д. (с. 38).