Декларация о задачах Вооруженных сил как опыт институциональной публичности

[*]

Прошел месяц, с тех пор как министр обороны Сергей Иванов представил 2 октября на совещании руководящего состава Минобороны с участием президента
и представителей других силовых ведомств брошюру «Актуальные задачи развития Вооруженных сил Российской Федерации». За это время многочисленные
журналистские и экспертные отзывы по поводу документа оформились в консолидированную оценку, содержащую следующие положения:

— обнародована новая «военная доктрина»;

— презентация доклада четко укладывается в логику предвыборной кампании;

— документ внутренне противоречив — но при этом каждый может найти
в нем удачные места;

— не всегда прямым текстом, но достаточно прозрачно определено понимание военным ведомством источников угрозы для России;

— российское руководство подтвердило, что видит Россию великой державой, игроком первого ряда в международной политике, способным не
только следовать правилам, но и следить за их соблюдением, а при необходимости и корректировать поведение других.

Характерно, что реакция со стороны зарубежных экспертов в средствах массовой
информации была не столь заметной. Сразу после опубликования «Актуальных
задач…» произошел всплеск комментариев, строившихся на поверхностном или
тенденциозном прочтении документа в духе того, что Россия заявила о своей готовности в случае необходимости использовать военную силу, включая ядерное
оружие, первой. Однако после более внимательного знакомства с текстом брошюры и специальных разъяснений Сергея Иванова на встрече со своими коллегами
из НАТО в Колорадо-Спрингс 9 октября иностранные комментарии свелись в основном к тому, что в «доктрине Иванова» не содержится ничего существенно нового или не заявленного Москвой ранее — она предназначена одновременно для
внешнего (либеральный «Запад») и внутреннего (консервативно настроенный военный истеблишмент) потребления, чем и объясняется ее противоречивость и некоторая агрессивность в формулировках.

Доклад Сергея Иванова конечно же не является точным и адекватным отражением ни положения Вооруженных сил в государстве, ни состояния самих Вооруженных сил. В брошюре нет ничего, что не было бы известно до ее выхода
в свет. В информативном плане ее ценность незначительна, с той существенной
оговоркой, что это авторизованная информация из первых рук.

Казалось бы, имели место второстепенный информационный повод и соответствующая реакция на него со стороны тех, от кого это и ожидалось.

Между тем существенная новация заключается в самом факте публикации
«Актуальных задач…». Прежде всего следует отметить непривычное стремление
военного ведомства к работе с обществом. Другими словами, публичность.

Новизной формы подачи объясняются ошибочные определения представленного документа как «доктрины». Хотя «доктринальная» суть в нем, конечно, есть.

Возьмем, к примеру, внешние атрибуты брошюры с «Задачами». Единственное указание на то, что она выпущена в Министерстве обороны, а также название документа содержатся только на обложке бумажных копий (все доступные
в Интернете электронные версии начинаются с подзаголовка «Введение»). Также
ни из реквизитов, ни из текста брошюры непонятно, когда она издана и к какому точно периоду относится. Здесь возможны простое упущение или незамысловатая хитрость составителей, но по этой самой причине текст «Задач» не является «доктриной» ни в коем случае — это в чистом виде рекламный проспект. По
словам представителя военного атташе при американском посольстве в Москве,
в США не подлежит никакому официальному рассмотрению документ, если на
нем отсутствуют «подпись, печать и дата», — еще одна причина, по которой количество зарубежных комментариев «Задач» относительно невелико.

Впервые для продвижения своего интеллектуального продукта, артикуляции
представлений о себе, заявления о контроле над определенной областью функций
государства военное ведомство, осознанно или нет, прибегло к приему из арсенала
публичной политики. Озвучивание «Задач» на расширенном совещании в присутствии президента, получение его одобрения здесь же и сразу, также публично и в виде
развернутого комментария — сильный небюрократический ход, способствующий
легитимации ведомственных прерогатив. Отсюда — политическая важность именно
события доклада (в широком смысле не имеет значения какие внутри- и межведомственные процессы и договоренности ему предшествовали), иными словами, использования государственными институтами и их бюрократией ранее не использовавшихся ими способов борьбы за влияние и закрепление достигнутого положения.

Характерная особенность брошюры — не столько отмечаемая всеми обозревателями противоречивость содержания, сколько эклектичность риторики. Одна из
причин этого заключается в том, что «Задачи» носят компромиссный характер, отражают существующие противоречия как в руководстве самого военного ведомства, так и в российской политической элите в целом. Однако более существенным
представляется другое: Минобороны предприняло публичную попытку гармонизации и изложения в одном документе всего спектра стоящих перед ним проблем.

Перед редакторами доклада стояла задача подготовить именно открытый доклад,
т. е. действовать вне комфортной для них зоны секретных документов и материалов
для служебного пользования (распространение которых часто ограничивается пределами одного управления Министерства или Генштаба) и ведомственного лингвафранка. Отсюда — эвфемистичность, противоречивые иносказания и вымученные
термины типа «константы безопасности» или «трансграничной преступности».

Из-за сформировавшегося в нашем обществе циничного отношения к демократии «серьезный» анализ общественных и ведомственных явлений связывается
с подходом в духе утрированного реализма. Существенными считаются связи,
в основании которых лежат «личный фактор», практический интерес, обеспечение гарантий бюрократических привилегий и т. д. Таким образом, игнорируется
системный подход. В духе «прагматического» подхода на брошюру Минобороны
немедленно навесили уничижительный ярлык «пиаровской» предвыборной акции.

Обличители почему-то забывают, что демократия как раз и предполагает, что государство в лице своих представителей и институтов должно постоянно беспокоиться по поводу симпатий населения, конвертируемых в дальнейшем в исполнительные
и законодательные полномочия. Когда ведомство публикует что-либо о себе, оно неизбежно «подставляется», представляя на всеобщее обсуждение собственный образ:
каким оно видит себя и какую роль оно отводит себе в структуре государства. Цель
при этом заключается в том, чтобы успешно продать свои уникальные услуги посредством изложения списка проблем и предложения путей их решения.

Обнародовав «Задачи», Минобороны дало обществу и заинтересованным наблюдателям достаточно пищи для размышлений по поводу соответствия представлений оборонного ведомства реальной обстановке в стране и мире, об уровне развития военной мысли, о профессионализме исполнителей.

В долгосрочном плане в условиях демократии содержательная часть таких посланий не является существенно значимой. Главное, чтобы имел место форум
и существовали наработанные механизмы публичности.

Критически важно, чтобы кроме информационного канала «на выход» также
работала и эффективная обратная связь извне, оказывающая влияние на формирование системы взглядов и процесс принятия решений внутри военного ведомства. Кажется, что здесь ему есть над чем работать.

Таким образом, публикация «Актуальных задач развития Вооруженных сил
Российской Федерации» является значимым феноменом сама по себе. Для наблюдателей эволюции военной организации России должны быть интересны
в первую очередь обстоятельства появления этого документа. Хочется надеяться,
что Минобороны, ступив на путь публичности, установит практику регулярной
отчетности перед обществом и структурами всех ветвей власти. В качестве достойного примера можно было бы взять обязательную публикацию раз в четыре
года обзора состояния вооруженных сил США — «Quadrennial Review».

---

[*] Впервые опубликовано в издании Центра журналистики войны и мира «Проблемы
глобальной безопасности» (2003, №13).