Больше храмов — меньше тюрем

На вопросы Ольги СЕМИНОЙ, сотрудницы арабской редакции
РГРК «Голос России», отвечает шейх Равиль ГАЙНУТДИН,
председатель Совета муфтиев России, председатель
Духовного управления мусульман европейской части России

Уважаемый муфтий, сейчас часто говорят о политизации ислама, о том,
что он якобы пошел на сделку с властями. На Ваш взгляд, как в последние годы складываются отношения мусульманских организаций с государственными структурами, чего Вы ждете от государства и чего Вы еще, может быть, недополучаете?

Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Я не могу сказать, что ислам политизируется и что мы, религиозные организации, стараемся получить политические
дивиденды из-за нашего сотрудничества с государством. Хочу отметить, что принципиальные изменения в положении ислама, которые часто называют возрождением
ислама, начались с 1991 года, и возрождение нашей религии — это часть общерелигиозного возрождения, начавшегося в России после краха тоталитарной системы.
В настоящее время в России действует более пяти тысяч мечетей, 50 высших и средних духовных учебных заведений, где готовятся служители ислама. Мусульманские
организации получили возможность беспрепятственно организовывать религиозные центры — духовные управления мусульман. Их число доходит до 50. Впервые
положения Конституции РФ, гарантирующие каждому гражданину право на свободу совести и вероисповедания, получили свое развитие в Законе «О свободе совести
и религиозных объединениях». Он был принят 26 сентября 1997 года. Получив возможность свободно развиваться, мы сегодня пытаемся строить новые государственно-церковные отношения. Эти отношения должны быть на уровне партнерства, мы
хотели бы, чтобы государство с религиозными организациями считалось и сотрудничало. Наши религиозные организации не претендуют ни на какую политическую
власть. Мы абсолютно не стремимся идти во властные структуры, но как духовная
власть мы хотели бы иметь с ними самые добрые отношения. Хвала Всевышнему, такая тенденция уже наметилась в течение последних 10 лет. Мы уже имеем определенный опыт работы с государственными органами власти, в частности, мы тесно сотрудничаем с Министерством внутренних дел, Управлением исполнения наказаний
Министерства юстиции, с Министерством обороны, с Министерством культуры,
образования. Что касается нас, Совета муфтиев России, мы можем четко сказать: мы
не выдвигаем своих кандидатов в депутаты, не выдвигаем своих имамов на какие-то
должности. В политику мы не стремимся, но от духовной, общественной жизни российского общества, от социальных проблем религиозные организации не имеют
права отстраняться. С другой стороны, на мой взгляд, государственные органы власти сами нуждаются сегодня в нашей поддержке, так как религиозные организации
способствуют умиротворению, стабильности в государстве. В целом можно сказать,
что в России между государством и традиционными религиями, к которым относится и ислам, сложились и развиваются отношения социального партнерства, и мы положительно оцениваем этот факт.

Однако Вы не раз говорили о том, что в некоторых регионах сохраняются сложности с регистрацией религиозных общин, с выделением земельных участков
под строительство мечетей. Чем Вы это можно объяснить?

Наверно, сказывается в целом политическая атмосфера. Некоторые политики, некоторые СМИ сыграли негативную роль, создав атмосферу недоверия по
отношению к мусульманам. После 11 сентября 2001 года началась подхваченная
СМИ истерия, ислам начали обвинять в том, что он якобы поддерживает террористические экстремистские организации, хотя ислам, как христианство и иудаизм, — религия мира, исповедующая гуманистические принципы. Представители мусульманских народов, которые встают на путь преступления, преследуют
политические цели, абсолютно не связанные с исламом. На преступление их
подталкивает не ислам, не вера. Ислам, наоборот, предостерегает людей от совершения зла и преступления против невинных людей. Видимо, из-за антиисламской кампании, начавшейся после террористических актов в Нью-Йорке,
некоторые чиновники, местные органы власти пытаются сдерживать распространение ислама, пытаются препятствовать созданию новых религиозных организаций, выделению земельных участков под строительство мечетей, но они глубоко ошибаются. Мы убеждены: если в нашей стране будут действовать
официально зарегистрированные религиозные организации, если там будут работать официально назначенные имамы, получившие богословское образование,
умеющие строить диалог между религиями, это будет только во благо страны
и наших народов. Если власти не будут разрешать создание легальных религиозных организаций, будут возникать подпольные. Если не будет официального духовного наставника у верующих, который будет просвещать их, тогда придут люди, неизвестно к чему призывающие и чему обучающие. Это опасно для
государства. Исходя из этого, я хочу подчеркнуть: религиозные организации,
официально действующие в российском государстве, в принципе являются
и партнерами местных органов власти, и помощниками в проведении тех добрых
идей, той политики, которая направлена на умиротворение, стабилизацию, согласие в обществе. Некоторые чиновники на местах, к сожалению, до сих пор
этого не понимают. Я призываю тех чиновников, которые препятствуют созданию мусульманских организаций, строительству молитвенных домов, мечетей,
не идти на поводу у СМИ, не становиться обвинителями мусульман, среди которых есть ветераны войны и труда, студенты, деятели науки и культуры, которые
являются не только мусульманами, но и гражданами РФ. Они ни в чем не повинны. Не стоит их ставить в один ряд с теми, кто нарушает закон и каноны ислама.

Положительные примеры есть?

Добрых примеров, когда государственные органы власти с пониманием относятся к запросам мусульман, идут им навстречу, помогают в строительстве мечетей, очень много. Я могу назвать, например, город Ноябрьск Ямало-Ненецкого
автономного округа, Республику Мордовия: в Саранске строится огромный
исламский центр, идет к завершению строительство Соборной мечети. В сентябре 2003 года мы открыли Соборную мечеть в городе Иваново, там продолжается
строительство и мусульманского культурного центра Ивановской области. Власти всячески поддержали эту идею, так как они понимают: если будет храм, сюда
придут люди, они будут слушать имама, своего духовного наставника, они будут
просвещаться и понесут доброе слово другим. Мы считаем, что это государственный подход, руководители Ивановской области проявили государственное мышление, пойдя нам навстречу. Любой храм — место умиротворения и просвещения, место, где люди получают духовное воспитание. На открытии мечети в Иванове я сказал: «Пусть строятся и открываются новые храмы, тогда меньше
будет строиться тюрем и колоний для детей». Когда открываются православные
храмы или храмы других конфессий, мы, мусульмане, радуемся: меньше людей
пойдет в подвалы, на вокзалы, на улицу, будет меньше тех, кто захочет попробовать наркотики, кто станет на путь преступлений. Дать духовное воспитание —
значит заботиться о здоровье нации, о детях, которые должны заниматься в спортивных секциях, посещать религиозные школы.

Кстати, сколько человек сейчас обучается в медресе при Московской соборной
мечети? Я знаю, что цифра эта постоянно увеличивается.

У нас всегда действует от 24 до 30 групп, в которых по 20–40 ребят и слушателей. Ежегодно от 750 до 850 человек обучается в медресе при Соборной мечети
в Москве. Около 200–300 человек обучается в медресе при Мемориальной мечети
на Поклонной горе, сотни обучаются в Исторической мечети, в Отрадном. Таким
образом, хвала Всевышнему, в Москве родители хотят, чтобы дети получили религиозное образование. У нас во всех мечетях созданы медресе или воскресные школы, где родители обучаются вместе со своими детьми, мы даем им начальное религиозное образование. Когда к нам приезжают из регионов имамы, муфтии, они
говорят: население все больше становится набожным, богобоязненным. Это нас
радует. В советский период в Татарстане, Башкортостане, традиционно мусульманских регионах, было распространено пьянство настолько, что татары и башкиры опережали другие народы, для которых спиртное не является запретным.
Сейчас наблюдается такая тенденция: женские организации выступают против
продажи в дни священного месяца Рамадана алкогольных напитков. Директора
школ, русские женщины, выступают за то, чтобы учителя не носили слишком короткие юбки, чтобы они были одеты строже. Люди осознают: необходим рост духовности. Понимание идет с низов. Не религиозные организации выходят на образовательные учреждения, а сами образовательные учреждения поднимают эти
вопросы. Следовательно, нравственный, духовный подъем в России идет.

Сейчас много говорят о модернизации ислама. Как вы относитесь к этому
явлению?

Точнее было бы говорить о модернизации шариата. Некоторые считают: мы
должны придерживаться тех рамок, которые были даны в Средние века ученымибогословами или же мы должны вернуться к началу, т. е. к периоду жития нашего
пророка (да благословит его Аллах и да приветствует). Обе эти позиции глубоко
ошибочны. Мы же, богословы, говорим: ислам всегда шел в ногу со временем.
Ислам никогда не призывает своих последователей к прошлому, а требует смотреть вперед, не отставать от жизни. Требования времени заставляют мусульман
по-новому осмысливать и шариат, и религиозное учение. С этой точки зрения —
да, ислам модернизируется. Но это не внесение новшества в религиозное учение.
Нет. Религиозное учение соответствует сегодняшним требованиям. Ислам —
не закостенелая религия, поэтому он и понят, принят современным обществом.
Возможно, именно эти качества и заставляют противников ислама очернять ислам, говорить о том, что ислам якобы поддерживает тех, кто встал на путь экстремизма. Ислам уживается с современной жизнью и становится образом жизни
человека. Современный мусульманин, живущий в многонациональном и многоконфессиональном обществе, идущем по пути научного прогресса, принимает
все, что есть. Ислам модернизируется, как модернизируется наша жизнь.

То есть модернизация касается все-таки шариата, а не принципов ислама, которые остаются незыблемыми во все времена и в любом обществе?

Совершенно верно. То, что касается веры, — незыблемо. Основные постулаты не меняются. Основные ритуалы, культ ислама не меняются. Но социальная
сфера, гуманистические принципы развиваются. Ислам сегодня учитывает современные тенденции. Приведу такой пример. Известный во всем мире богослов
Юсеф аль-Карадауи в свое время категорически требовал: если в семье жена —
верующая, а муж — неверующий или представитель другого вероисповедания,
то такой брак нужно немедленно расторгнуть. Многие богословы считали именно так: муж — мусульманин, жена — неверующая, нужен развод. Но через несколько лет, когда глубоко была изучена практика пророка (да будет с ним мир
и благословение Всевышнего), пришли к тому, что этот взгляд был ошибочным.
Вышла новая фетва, и Юсеф аль-Карадауи открыто признал: «Я ошибался. Нельзя расторгнуть брак, разрушить семью. Супруги должны жить вместе, так как этого требовал пророк». Сегодня это актуальный вопрос для Европы и для России:
примеров, когда в семье один из супругов принимает ислам, а другой нет, множество. Можем ли мы сказать, что в данном случае мы нарушаем шариат, наше учение, что мы модернизируем ислам? Мы не можем этого сказать. В исламе заложено сохранение семьи. И этому учил наш пророк: ведь его дочь через шесть лет
после ухода из своей семьи возвращается к мужу, неверующему! Это дочь пророка! Если мы изучим историю ислама, поглубже взглянем в его учение, то тогда мы
можем сказать: в исламе, в шариате все заложено. Никакого отхода от вероучения
нет, если мы по-новому взглянем на вопросы, которые ставит перед нами сама
жизнь.

В таком случае как Вы относитесь к идее введения шариата на Северном Кавказе?

Я считаю, что шариат можно ввести в той мере, в какой он не будет противоречить законам светского государства, каковым является Россия. Быт мусульман,
семейные отношения, особенно в тех регионах, где большинство населения составляют мусульмане, можно было бы регулировать шариатскими канонами.
Но это, безусловно, не должно идти вразрез с нашими светскими законами.

Какие, на Ваш взгляд, сейчас стоят задачи перед мусульманским духовенством
России?

Первый вопрос мы уже затронули с Вами. Это вопрос создания богословской
школы, развития современной богословской мысли. Мы должны сейчас готовить
молодых богословов. К сожалению, в течение 70 лет на территории РФ был прерван процесс подготовки кадров и развития богословской мысли. Сейчас мы
только в стадии становления, но могу сказать: есть определенные успехи. В Казани открылся первый в России исламский университет. Мы выпускаем несколько новых книг по богословию. По-новому осмысливаем, развиваем положение о соблюдении поста в священный Рамадан. В частности, выпускаем новый труд нашего молодого богослова, главы мусульманской общины Ярославской области.
Я уже подписал к печати готовую книгу. Далее, много вопросов по актуальным
вопросам современной жизни возникает у наших прихожан. Мы эти вопросы собираем; по электронной почте, по Интернету мы им даем ответы, которые затем
войдут в специальный сборник. Мы объясняем: в те времена, когда жил пророк
и его сподвижники, праведные халифы, вопрос рассматривался таким образом.
Сегодня этот вопрос ставится по-другому, мы даем ответ, исходя уже из нашей не
монорелигиозной, а поликонфессиональной среды, чтобы мусульманин мог
жить в многонациональном российском обществе без конфликтов, чтобы ему
было комфортно, чтобы он мог жить, трудиться, строить свое будущее, обеспечивать жизнь своим детям. Новую богословскую мысль необходимо развивать, этого требует жизнь, чтобы каждый муфтий, каждый имам мог ответить на те острые
вопросы, которые ставят прихожане. Вторая проблема: мы должны учитывать,
что после распада СССР страна изменилась, изменилась не только политическая
система, но и наша религиозная жизнь. Сегодня Россия принимает мигрантов,
к нам приезжает из бывших республик СССР, из горячих точек в основном мусульманское население. Они устраиваются в Центральной части России, в Сибири, на Севере, где в основном жили и живут православные. У них свой менталитет, свой характер, традиции. Приезжие мусульмане должны адаптироваться,
должны найти с ними общий язык и при этом не раствориться в этой новой среде. Повторяю, мигранты, в основном азербайджанцы и таджики, — мусульмане,
но другого направления в исламе — шиизма, в то время как в Центральной России мусульмане суннитского толка. Мигранты создают свои общества культуры,
федерации национально-культурных автономий. Но шииты должны иметь
и свой духовный центр, свое управление. Поэтому, может быть, только в РФ на
территории европейской части России при нашем Духовном управлении мусульман, которое в основном работает для суннитов, образовано для азербайджанцев
шиитское религиозное общество. Мы обязаны учитывать их интересы и должны
находить общий язык с другим мазхабом. Поэтому мы говорим своим имамам:
наши мечети являются Домом Всевышнего. Кто признает единство Всевышнего,
его пророком — Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует) и других
пророков, которые были направлены к людям, — все они являются нашими единоверцами, мы должны совершать вместе намазы, просвещать их своими проповедями, оказывать им помощь. Я считаю, если увеличивается число мусульман —
шиитов, то они должны быть организованы, и они должны находить поддержку
со стороны Духовных управлений, чтобы не было разногласий и противостояния
внутри конфессии, внутри религии.

Как у Духовного управления мусульман, у Совета муфтиев России складываются отношения с РПЦ?

Мы являемся партнерами, мы являемся братьями, и у ДУМ отношения всегда ровные, дружеские с РПЦ. Мы глубоко уважаем Святейшего Патриарха Алексия Второго. Это очень уважаемый в мусульманской среде человек, который
вносит огромный вклад в умиротворение общества, в развитие нравственности,
духовности, он, безусловно, является гарантом дружбы между нашими религиями. Благодаря нашему сотрудничеству со Святейшим Патриархом и РПЦ мы стали инициаторами создания межрелигиозного Совета России, который, хвала
Всевышнему, вот уже четыре года плодотворно работает. На заседаниях рассматриваются вопросы мирного сосуществования конфессий, сотрудничества, мы проводим миротворческие межрелигиозные форумы, мы вместе обсуждаем вопросы учебных программ, создание учебников по истории и культуре традиционных религий России, законопроекты, касающиеся религиозной жизни в нашем
государстве. Если необходимо, совместно выступаем с заявлениями, обращениями в Государственную думу, в министерства, которые готовят эти проекты. Поэтому, повторю, с РПЦ у нас тесное сотрудничество, которое учитывает интересы
своих религиозных организаций.

Как Вы относитесь к инициативам Президента РФ Владимира Путина — вопервых, по созданию в России, на базе ИСАА при МГУ, академического центра по изучению ислама и, во-вторых, по вступлению РФ в Организацию «Исламская конференция» (ОИК)?

Безусловно, эти инициативы Президента РФ являются историческими. Хочу
отметить, что Совет муфтиев России еще три года назад обратился в ОИК
с просьбой принять нас, религиозную организацию, членом наблюдательного
Совета ОИК. Мы встречались тогда с председателем ОИК, Президентом Исламской Республики Иран Мохаммадом Хатами, с министрами иностранных дел,
входящими в исполком ОИК. Нам дали официальный письменный ответ: ОИК
является межгосударственной организацией, в ее работе участвуют представители государств в ранге министров иностранных дел. Религиозная организация не
представляет государство, а только конфессию страны. Поэтому мы не имеем
права быть наблюдателем в ОИК. Мы очень благодарны Президенту РФ Владимиру Путину, который изучил вопрос и принял решение объявить о намерении
России вступить в ОИК. Он выступил с этой инициативой не где-нибудь,
а в Куала-Лумпуре, в Малайзии, стране, которая будет председательствовать
в ОИК в будущем году. Решение президента — показатель того, что руководство
страны сегодня осознает: Россия является в том числе и мусульманской страной,
где проживает 20 миллионов мусульман, граждан РФ. В некоторых мусульманских странах численность населения меньше, чем количество мусульман в России. Поэтому мы считаем: Россия имеет полное право находиться в ОИК, поскольку мы — часть исламского мира. Надеемся, что инициатива Президента РФ
будет понята странами — членами ОИК. Что касается второй инициативы, то я
обращался к Президенту РФ с просьбой об оказании нам содействия в создании
академического научно-методического центра по изучению исламских проблем.
Президент меня поддержал и дал поручение Правительству РФ, Академии наук
РФ проанализировать данный вопрос. Администрация Президента РФ, аппарат
Правительства совместно с Академией наук РФ очень долго занимались изучением данного вопроса. В результате все стороны пришли к единому мнению: необходимо создать в России академический институт, который занимался бы изучением исламских проблем. Сейчас вопрос продвигается. В частности, директор
ИСАА при МГУ профессор М. С. Мейер готовит предложения о том, каким будет этот центр. Есть разные мнения, есть и непонимание, есть возражение: зачем
создавать центр, когда есть Институт востоковедения РАН. Но моя идея такова:
мы нуждаемся сегодня в государственной поддержке для создания учебно-методического центра, который разрабатывал бы единые программы, научно-методические пособия, учебники для всех мусульманских учебных заведений страны
и готовил бы ученых-исламоведов.

Что бы Вы пожелали читателям журнала «Отечественные записки»?

Я желаю, чтобы журнал и в дальнейшем освещал очень серьезную и деликатную тему — строительство государственно-церковных отношений, чтобы читатели знали, как православие, ислам, иудаизм, буддизм, католицизм развивается
в нашей стране. Ни одна религия не содержит угрозы безопасности нашему Отечеству. Религия заботится о душе человека. Нравственность, духовность всегда
были главными составляющими российской цивилизации, которая дала миру великих гениев. Мы, россияне, вправе гордиться своим Отечеством и должны приумножать его славу, его величие!