К покорности

Шамиль Аляутдинов. Ответы на ваши
вопросы об Исламе / Под ред. профессора
Ашик Саида Конурбаева. Канонический
редактор, корректор арабских текстов имам
Ильдар Аляутдинов. М.: Muslim Media Press;
Фонд «Мир образования», 2003. 445 с.
(Bibliotheca Islamica. Т. 2)

Шамиль Аляутдинов. Путь к вере
и совершенству. 2-е изд., расшир. и перераб. /
При участии и под ред. Мурада Заргишиева.
Канонический редактор, корректор арабских
текстов имам Ильдар Аляутдинов. М.: Muslim
Media Press; Фонд «Мир образования», 2001.
477 с. (Bibliotheca Islamica. Т. 1)

Издательский проект «Bibliotheca Islamica» задуман как «…попытка сказать правдивое слово об
исламе» (с. 5), сформировать в российском обществе «объективное знание», дефицит которого не позволяет государственным властным
структурам выбрать правильные векторы внутренней и внешней политики, понять истинные
причины и разработать меры по нейтрализации
«исламского» экстремизма, «…угрожающего не
только России, но — прежде всего — самому
исламу» (с. 6). Авторы проекта покажут читателям, что «…ислам — не религия догматических
ритуалов, архаичных канонов и закостенелых
представлений, а религия вечных… ценностей,
которые проповедовали Авраам, Моисей,
Иисус и Мухаммад, религия прогресса и гуманизма, отвечающая вызовам динамично меняющегося мира, “альфа” и “омега” монотеистической Традиции» (там же). На сегодняшний день
проект представлен лишь одной серией,
«Theologia Islamica», в рамках которой изданы
две книги Шамиля Аляутдинова, имама-хатиба
Московской мемориальной мечети на Поклонной горе, выпускника Международной исламской академии и факультета исламского права
университета «Аль-Азхар» (Каир).

Как подчеркивает автор, книга «Путь
к вере и совершенству» представляет собой
не научно-исламоведческое, а сугубо богословское исследование, призванное дать российскому читателю целостное представление
об исламской теологии, экзегетике, праве
и хадисоведении, морально-этических ценностях и духовной практике мусульман. Исследование опирается на тексты Священного
Корана, хадисы пророка Мухаммада, сочинения средневековых и современных авторов
всех четырех мазхабов, комментарии, толкования, богословско-правовые заключения.

В первую главу книги вошли некоторые
из проповедей, с которыми автор выступал
в мечети на Поклонной горе в 1997–1999 годах. В этих проповедях, помимо прочего, сообщается, что ислам «…есть заключительная
ступень духовно-религиозного становления
человечества и мировой религиозной мысли.
Ислам объемлет все сферы жизни, а также
этот и потусторонний миры» (с. 21).
«Ислам — это не догмы и богословские формулы, оторванные от нашей будничной реальности, а мировоззренческая система и образ жизни» (с. 35). Мусульмане — это
«…те, которые никогда не боятся стать бедными, нищими и бессильными, не боятся
людей или неожиданных ситуаций… Они
знают, что доверившемуся и понадеявшемуся
на Господа будет достаточно Его помощи
во всем праведном и благородном» (с. 36).
«Мусульманин — источник только благих
дел» (с. 43), «обладатель разума», отвергнувший все мерзкое и запретное, все, что связано
со слабостями, страстями и соблазнами.

Во второй главе, «Статьи», находим продолжение темы: мусульманин — тот, кто отвергает ширк, т. е. приравнивание кого-то или
чего-то Единому Богу, например культ
«звезд», роскошных вещей, денег и собственного «эго». Мусульманин терпелив, он прощает обиду и не склонен к жестокости и насилию. «Средства массовой информации
часто сознательно или по неведению обвиняют в организации различных террористических актов “исламских экстремистов”, “мусульманских террористов”. Что можно
ответить на это? Заповеди Священного Корана не позволяют мусульманину творить зло
и насилие по отношению к кому бы то ни было, будь то мусульмане или иноверцы»
(с. 101). «Пороки и ошибки отдельных людей
или групп, относящих себя к мусульманам,
могут быть связаны только со слабостью их
веры или недостаточными религиозными
знаниями» (с. 102). Остальные статьи посвящены Мухаммаду и его первым сподвижникам, а также Иисусу, относительно которого,
в частности, сообщается, что он не был распят, а был живым вознесен к Господу. Приводится хадис от Абу Хурайры из свода хадисов
имама Ахмада: «…он [Иисус] будет ниспослан
еще раз… Он прикажет ломать кресты, убивать свиней и за каждым из неверных закрепит налог…» (с. 92).

Третья глава посвящена мусульманской
молитвенной практике. В четвертой главе собраны ответы на «…наиболее часто задаваемые вопросы верующих» (с. 203), как правило, относительно тонкостей отправления молитв. В пятой главе помещены избранные
фетвы — богословско-правовые заключения,
посвященные различным сторонам жизни
мусульман[1]. Шамиль Аляутдинов полагает,
что «…универсальность и гибкость исламского права, его совместимость с европейской
правовой культурой вполне позволяют использовать отдельные принципы, подходы,
нормы фикха в законодательстве республик
в составе Российской Федерации… имеющих
преимущественно мусульманское население»
(с. 256). Особого внимания заслуживает фетва «О важности правильного толкования Священного Корана и недопустимости его
использования для оправдания политического экстремизма», в которой приводится комментарий первых аятов суры «Покаяние»
(«ат-Тауба»), данный Саидом Кутбом: «…призыв к убийству не является общим в отношении всех многобожников и неверных, а касается именно многобожников, которые
воевали с мусульманами, затем заключили
соглашение о перемирии и через какое-то
время нарушили его» (с. 369). В связи с этим
следует помнить об основополагающем шариатском принципе «необходимость делает
запретное разрешенным» или «исключение
определяется степенью вынужденности»
(см. с. 44, 377–378). Вопрос о том, как определить степень необходимости или вынужденности «экстремизма», остается открытым.

Книга «Ответы на ваши вопросе об
Исламе» отличается от предыдущей скорее
по форме: те же самые вещи даны здесь в «вопросно-ответном» формате. Нас интересует
прежде всего раздел «Политика». Автор сообщает, что термин «ваххабизм» — это «мыльный пузырь», слово, «раскрученное» СМИ с
целью создания образа врага и привлечения
денежных средств. В самом исламе такого явления не существует: «…в основах исламского
законодательства отсутствуют мнения, приписываемые такому течению, как ваххабизм…
В арабских богословских словарях… такой
термин… вообще отсутствует» (с. 75). Да, был
такой «богослов» Мухаммад ибн Абдуль-Ваххаб, но есть огромное число других богословов, гораздо более важных для мусульман.
Разъясняется также смысл термина «большой
джихад» — это «…борьба с самим собой,
со своими слабостями, капризами и страстями… с целью достижения высокого уровня
терпимости, толерантности, милосердия»
(с. 79). Утверждается, что «…истинный муНекоторые фетвы (1985–2000) недавно изданы в русском переводе: Постановлениясульманин не может совершить никакого теракта. <…> Связывание терроризма, насилия
и экстремизма с канонами ислама подобно
утверждению, что Земля квадратная и что
солнце крутится вокруг Земли. Это — абсурд,
но если все средства массовой информации
будут в один голос говорить об этом, то непросвещенный может в это поверить. За насильственные действия, подобные взрывам,
убийствам, захвату заложников и иные террористические акты, по Корану предусмотрено
жесткое наказание» (с. 86–87). Террорист не
может быть мусульманином, а мусульманин
не может быть террористом.

---

Extreme Islam, или Аллах не любит Америку /
Под ред. Адама Парфри. Пер. с англ.,
отв. ред. И. Кормильцев. М.: Ультра.
Культура, 2003. 432 с.

Сборник, выпущенный в конце 2001 года издательством Feral House, задуман как антология «…фундаменталистской исламской
мысли и пропаганды» (с. 4). Редактор
Адам Парфри разъясняет, что цель книги —
показать, как на самом деле соотносятся понятия «фундаментализм» и «экстремизм», которые исламские теоретики пытаются представить как антонимы. «Если приверженцы
течения, “олицетворяющего умеренность”,
направляют реактивные самолеты в небоскребы, если некоторые приверженцы умеренности запрещают женщине под страхом
смерти выходить на улицу без грубого шерстяного облачения, скрывающего все тело от
глаз окружающих, если самая сладкая загробная жизнь достигается путем самопожертвования через массовые убийства политических
противников, то мы, вероятно, должны задаться вопросом, является ли святой Коран
гласом, призывающим к умеренности, или
инструкцией для экстремистов. <…> Так как
составитель данного сборника не считает, что
самолеты, врезающиеся в здание ВТЦ, можно
расценить как проявление умеренности, то
он счел возможным использовать слова “экстремизм” и “фундаментализм” для описания
того течения исламской веры, которое поощряет сегодняшний джихад против Америки и
ее союзников» (с. 6–7).

Материалы, скопированные составителем
с вэб-сайтов «сторонников воинствующего
ислама» на жесткий диск личного компьютера, «…до того как эти сайты были бесцеремонно удалены из Интернета», расположены
в сборнике хаотично и оставляют двойственное впечатление. Не совсем ясно, доказательством чего они являются. Того, что экстремистское «течение исламской веры» активно
использует Интернет? Того, что на всякую
пропаганду найдется своя контрпропаганда?
Или же они в силу своей идеологической чуждости для составителя призваны явить читателю собственную абсурдность, несовместимость с канонами человеческого разума?

Ссылка на фетву, согласно которой
отступник должен быть казнен; на несколько
других, запрещающих мастурбацию, посещение публичного бассейна, сбривание бороды
и игру в шахматы; текст, воспевающий мученичество; правила отправления молитв; текст
под названием «Обещания, данные Гитлером
Великому Муфтию Иерусалима» (источник —
израильский журнал); статья самого
Адама Парфри о том, как плохо было евреям
в исламских странах… Статья о Саиде Кутбе,
идеологе «Братьев-мусульман», который очистил исламскую политическую мысль от националистической и социалистической риторики западного происхождения, «…настаивал
на том, что ислам, будучи полноценной и завершенной системой жизни, не нуждается ни
в каких добавлениях со стороны систем, изобретенных людьми» (с. 92). Отрывок из книги
Кутба «Столпы веры»: «…Исламский джихад
состоит в том, чтобы обеспечить полную свободу для каждого человека в мире путем освобождения его от служения другим людям так,
чтобы он мог служить своему Богу, который
Един и у которого нет помощников. Это само
по себе является достаточной причиной для
джихада. <…> Причины джихада заложены
в самой природе его послания и в существующих условиях, которые наблюдаются в человеческом обществе, а не только в необходимости обороны. <…> Те, кто говорит, что
исламский джихад существовал лишь для того, чтобы защищать “родину ислама”, принижают величие исламского образа жизни
и считают его менее важным, чем их “родина”. Это неисламская точка зрения, она является порождением современности, будучи совершенно чуждой исламскому сознанию»
(с. 99 — 101). Из других материалов, посвященных «Братьям-мусульманам», явствует,
что конечной целью этой организации является обращение всего мира в ислам.

А вот комментарий Адама Парфри к отрывку «Нынешние правители мусульман являются отступниками от ислама» из книги
«Долг, преданный забвению», которую написал Мухаммад абд аль-Салам Фарадж, идеолог «Общества борьбы», осуществившего
убийство Анвара Садата в октябре 1981 года:
«Тот тип джихада, который описан в “Долге…” …напрямую спровоцировал террористические действия Усамы бен Ладена. По свидетельству Розалинды Гвинн, профессора
религиоведения в Университете штата Теннеси, бен Ладен был так впечатлен трудами
Фараджа, что использовал [их] при составлении… послания 1996 года, которое призывало к джихаду против… лидеров Саудовской
Аравии» (с. 132).

Целый блок материалов посвящен Палестине. Очаровательная Лейла Халед, которая не имеет никакого отношения к исламу;
обращение Арафата к ООН (ноябрь 1974 года); сионистские агитки; ежедневная хроника «захватнических действий» Израиля
(август 2001 года); интервью с шейхом Ахмедом Яссином, основателем «Хамас»; материалы, с разных точек зрения освещающие противостояние вокруг Храмовой Горы
в Иерусалиме.

Следующая тема — Иран. Цитата из Хомейни: «Мы надеемся на скорейшее уничтожение таких марионеток, как Садат или Саддам Хусейн… О, армия Ирака, не подчиняйся
Саддаму, ибо он идет против ислама и Корана. Присоединяйтесь к народу и пресекайте
интересы Америки, которым подчиняется
Саддам. Знайте, что подчинение этому тирану равносильно противодействию Всевышнему и карой за этот позорный поступок будет
адское пламя» (с. 258–259).

В главе «Радикальные аутсайдеры» представлены Хусейн, Каддафи, Партия исламского освобождения, «Нация ислама», Ахмад Томсон (автор книги «Дадджаль,
Антихрист»), безымянный норвежский моджахед, воевавший в Чечне etc. Особый интерес представляет статья шейха Абдалькадира
ас-суфи аль-Мурабита, лидера движения
«Мирабитун», ранее известного как шотландский писатель Ян Даллас, «Ислам и смерть
демократии». Он рисует головокружительную
перспективу: «…где бы ни укоренялся ислам,
там не оставалось места для жестокости, притеснений, невежества, там в людях поселялось дыхание жизни, и дыхание это было
столь сладким и столь благоуханным, и медоточивая пыльца эта до сих пор так пленяет
людей, что они помещают ее в музеи… Но все
же эта пыльца — пыль, которую смахнули
с учения ислама. Ибо ислам уже отцвел в обществах, обреченных на погибель, клонящихся к своему закату, изобильных, упадочных,
сентиментальных, многознающих, но не имеющих истинной мудрости… Царство ислама
невидимо… Сущность ислама — в сердце верующего, и сущность эта столь велика, что
нет ничего в мире, что сравнялось бы с ней
или могло заменить ее… Ислам не вступает
в торг с невежеством и темнотой. Ему не
о чем говорить с обществом, где царит упадок… <…> Ислам может быть разрушителен.
Ислам — это мир среди мусульман, но война
невежеству. И вот разрушено американское
общество. Оно разрушено окончательно
и бесповоротно: оно было основано на демократии, а теперь демократия очевидным образом умерла. <…> Люди перестают препоручать свою жизнь технологии и начинают все
больше и больше обращаться в ислам. Ислам
же связан с… чистым мистицизмом, кристальным, сверкающим, как алмаз, без жречества, без ритуалов и магии, колокольчиков
и статуэток, драконов и волшебных сказок.
Это тот рациональный фундамент, с которого
любой может заглянуть в бездну, непознаваемую интеллектом. <…> Ныне, если ислам воцарится в Америке, ему остается только одно — уничтожить упадочническое общество
и заменить его справедливым» (с. 339–350).

Нельзя не процитировать также интервью с Г. Джемалем, опубликованное на сайте
«Moscow Times» 16 ноября 2001 года: «Сущность исламского фундаментализма в России, Египте и Соединенных Штатах одна и та
же. Это борьба за жизнь в соответствии с учением ислама в том виде, в котором оно было
дано человечеству… Мухаммадом. Но в России фундаменталисты натыкаются на агрессию и непонимание как со стороны властей,
так и самих мусульман, дезориентированных
антиисламской пропагандой. Эти люди живут, исповедуя ложную трактовку “домашнего” ислама, вариант веры, приспособленной
к местным суевериям и обычаям. Это нонсенс. Ислам — это религия, преодолевающая
расовые, географические и этнические различия среди ее последователей. <…> Войну с
неверными нельзя понимать как провокационный лозунг. Настоящие неверные сегодня
— это не… христиане или евреи, но олигархи,
которые нарушают основные человеческие
права и стремятся к абсолютной власти…
“Конфликт цивилизаций” стал популярным
клише, но мы не должны забывать про классовый конфликт, который лежит в его основе… В третьем мире общественная и политическая эксплуатация масс напоминает общество, описанное Диккенсом. В этих
обстоятельствах ислам уже не религия в традиционном светском понимании этого слова,
но связная политическая идеология, которая
защищает слабых и угнетенных. <…> Ислам и
атлантизм — две противоположные версии
глобализма, и в мире нет места для обеих сразу. Исламский глобализм основывается на
принципе трансцендентной справедливости,
заложенной в Коране, Сунне и законе Шариата. Западный глобализм, напротив, пытается
увеличить богатство элиты, в то же время предотвращая кризис системы в целом. <…> Россия — это страна, в которой исламский фундаментализм может быть сохранен. Россия —
это tabula rasa. <…> Политический ислам
в России работает на уровне самых корней,
для того чтобы влиять на решения российского правительства и навести мост над пропастью между русской и исламской цивилизациями. Политический ислам прямо
ответственен, к примеру, за окончание первой чеченской войны» (с. 372–375).

Последний раздел — «Бен Ладен и “Талибан”» — содержит призывы к убийству американцев.

---

Гасым Мамед-оглы Керимов.
Шариат: Закон жизни мусульман.
М.: Леном, 1999. 303 с. (Мир ислама)

В аннотации Гасым Керимов представлен как
«известный исламовед, доктор исторических
наук, профессор МГУ… и РАГС… руководитель Университета мусульманской культуры»
(с. 2). Во введении, раскрывая содержание
понятия «шариат», автор подчеркивает,
что шариат не следует отождествлять с мусульманским правом (фикх): «…шариат охватывает более широкий круг вопросов… В нем
сведены в единую систему законы, регулирующие хозяйственную жизнь, нормы морали
и этики, мусульманские обряды и праздники
и многое другое, определяющее поведение
верующих и порядок жизни всей мусульманской общины» (с. 3). Книга является прежде
всего источником сведений об основных сферах и принципах применения шариатских
норм. По всем спорным вопросам автор дает
указания к правильному истолкованию. Так,
разъясняется, что запреты содержатся
не только в Коране, но также и в Сунне,
и по своей запрещающей силе они равны.
Любопытно положение о ложной клятве: она
допускается в целях освобождения себя или
своего брата по вере, однако при этом требуется совершение тайной клятвы «про себя».
Аналогично: давать деньги в долг под проценты (риба) категорически запрещено, однако
должник может, не употребляя слова «риба»,
угостить кредитора, сделать ему подарок etc.
Безусловный интерес представляет спор исламских богословов о том, является ли мирадж (вознесение Мухаммада) призывом
к освоению космоса. Или такое тонкое различие: шариат не одобряет оплакивания
умершего, но и не запрещает в том случае,
если это делается не громко, так, чтобы не помешать отделению души от тела. А вот пример абсолютно неприменимой с точки зрения
европейского права нормы: «Малейшее сближение с женщиной во время поста делает его
недействительным. Однако… если мужчина
совершит половой акт, забыв о посте, последний нарушенным не считается. Но если
во время этого акта он вдруг вспомнит о посте, он должен тут же прервать его и после телесного омовения приступить к соблюдению
поста» (с. 67). Рвота, кстати, также делает
пост недействительным, поэтому если постящемуся в горло попадает муха и вытащить ее
возможно, только вызвав рвоту, шариат рекомендует ее проглотить. Что касается изображения живых существ, то в наши дни запрета
на него нет, однако «…шариат запрещает
мужчине смотреть на портрет знакомой женщины, а также смотреть пристально и с чувственным наслаждением на портрет незнакомой женщины» (с. 105). Оцените последствия
безусловного применения следующей нормы:
шариат запрещает продажу «смешанных» товаров, отделить которые друг от друга невозможно (см. с. 117). Представляется важным
замечание о кровной мести: в Коране она не
запрещается, но существенно ограничивается
местью лично виновному в предумышленном
убийстве (см. с. 156–158). Интересно также, что если «…отец совершил убийство сына, будучи в здравом уме, то шариат считает, что он
фактически наказал себя самим фактом убийства» (с. 162).

Отдельно остановимся на главе 8 «Шариат в современном мире». Автор разъясняет,
почему в исламском мире «…власть может
быть исполнительной, но не законодательной… можно говорить, что Коран — конституция мусульманских стран» (с. 247). Мы
узнаем также, что «…согласно Корану и Сунне “исламская нация” — это умма (народ),
это единая нация, сложившаяся в границах
всех мусульманских государств» (с. 255). Подчеркивается нерасторжимость понятий
«ислам», «государство», «политика». Именно
«…политическая власть ислама… воодушевляет радикальное исламское движение в мире, в том числе и в России… в мусульманских
странах… всегда обнаруживалось стремление
мусульман жить в исламском государстве.
Светское государство всегда будет находиться
под огнем критики ислама». А вот как трактует автор понятие «фундаментализм»: «…религиозный фундаментализм появляется в странах, где преобладает светский образ жизни
или развита критика основ религии, в которой принимают участие государственные органы… В регионах распространения ислама
подобных ситуаций не было, поскольку ислам не признает разделения на светское и духовное» (с. 281). Никакого исламского фундаментализма нет, а есть мощное антизападное
движение в исламе, наносящее удар прежде
всего по мировому рынку алкоголя, свинины,
одежды европейского образца, газет, кинофильмов и телепрограмм. Западная пропаганда заселяет исламский мир сотнями людей
с отрубленными руками, однако такие мусульмане «…встречаются крайне редко, если
встречаются вообще. Дело в том, что прежде
чем вынести приговор за воровство, …судья
должен выяснить десятки вопросов… в исламе важно не наказание человека, а предупреждение преступления. Жесткие законы шариата эффективно воздействуют на психику
человека, сокращают желание совершить
противоправный поступок» (с. 285–286).
В финале исследуются причины появления
фундаменталистских настроений среди российских мусульман. Виноваты оказываются
государство, у которого нет продуманной политики по отношению к мусульманам, СМИ,
которые публикуют антиисламские материалы, а также востоковеды, исследующие ислам
с материалистической точки зрения или,
хуже того, использующие концепцию «двух
исламов» — «народного» и «книжного».
К возможности импорта «исламского фундаментализма» автор относится скептически.

---

Леонид Медведко. Россия, Запад, ислам:
«столкновение цивилизаций»? Миры
в мировых и «других» войнах на разломе
эпох. Жуковский; М.: Кучково поле, 2003.
512 с. (Геополитический ракурс)

Автор, известный востоковед, военный историк, сопредседатель Общественного фонда
развития арабистики и сотрудничества с арабскими странами, является сторонником цивилизационного подхода в историографии. Один из
главных тезисов книги состоит в том, что Россия и ислам «…выступают как во многом схожие между собой цивилизационные миры, составившие в ХХ веке… исторический “социум
общей судьбы”» (с. 15). Хантингтону автор
явно предпочитает Тойнби, поскольку тот
«…не усматривал “неизбежности” столкновения между Россией и миром ислама». Отношения между ними Тойнби рассматривал лишь
опосредованно, через их «межцивилизационные столкновения с Западом» (с. 21). Концепция Тойнби нуждается в реанимации, так как
именно в последние десятилетия особенно
проявилось «…геоцивилизационное совпадение интересов России и мусульманского мира»
(с. 22). И Россия, и мир ислама «…стали рассматриваться Западом в качестве одной
из главных арен борьбы за использование их
природных и людских ресурсов» (с. 53). Агрессивное наступление Запада несет с собой новую «культуру войны», тогда как Россия и ислам традиционно пытаются действовать
и взаимодействовать в рамках «культуры мира». «Если в разряд межцивилизационного
противостояния включать войны, в которых
одна цивилизация стремится насильственными методами уничтожить другую, то ни Россия, ни мусульманский мир никогда не вели
войн на уничтожение друг друга… Войны, которые Россия вела с Турцией и Ираном, имели скорее геополитическую, чем цивилизационную подоплеку. Россия в ее прежних и нынешних границах гораздо больше времени
соприкасалась и взаимодействовала, чем воевала и сталкивалась с мусульманским миром»
(с. 54–55). С другой стороны, собственный,
«российский» ислам не мог по определению
выступать фактором внутреннего цивилизационного разлома, поскольку, в силу особой исторической совместимости и сопряжения миров, даже после революции 1917 года
«…по традиции и в большей степени, чем православие, продолжал занимать в [российском
обществе] важное место как связующее звено
особого тюрко-славянского социума Евразии»
(с. 229). На протяжении российской истории
ислам «…не только не терял свою самобытность, но и обогатился новым опытом… современное понятие “евроислам” возникло на российской почве» (с. 248). Этот русский
евроислам призван стать фундаментом
глобального межцивилизационного компромисса, врагами которого являются в равной
степени «исламские террористы» и ориентирующиеся на Запад «неистовые либералы»
(см. с. 360). «Россия, как и мир ислама, в силу
своей новой геополитической роли может снова оказаться не субъектом, а лишь объектом
международной борьбы» (с. 441). Становление
субъектом возможно только через естественное сопряжение цивилизаций, итогом которого
будет гармония человека и природы, а также
дальнейшее расширение биосферы и превращение ее в ноосферу (см. с. 465).

---

Павел Хлебников. Разговор с варваром:
Беседы с чеченским полевым командиром
Хож-Ахмедом Нухаевым о бандитизме
и исламе. М.: Детектив-Пресс, 2003. 282 с.

Павел Хлебников, русский, родился
в Нью-Йорке в 1963 году. Выпускник университета Беркли (Калифорния) и Лондонской
школы экономики — там он защитил докторскую диссертацию о столыпинской аграрной
реформе. Старший редактор финансового
журнала “Forbes”. В России известен как автор
книги «Крестный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России».
Хож-Ахмед Нухаев, чеченец, родился
в 1954 году в Киргизии. Учился на юрфаке
МГУ, несколько раз сидел, позже проводил
подпольные финансовые операции для Дудаева, принимал участие в обороне Грозного. Живет за границей. Автор многочисленных сочинений, публикуемых издательством «Мехк
Кхел». Книга «Разговор с варваром» включает
отрывки из интервью, личные соображения
Хлебникова, а также дополнительные разъяснения анонимного сотрудника РУБОПа, работающего «по чеченской линии».
Интервью с Нухаевым интересны сами
по себе, однако к теме «ислам» имеют лишь
косвенное отношение. Нухаев говорит, что
надо убивать, когда «…непосредственно касается твоей жизни, твоего обряда, твоей религии, твоей семьи» (с. 32); что исламский мир
сегодня живет неправильно, потому как в государстве, а Чечня показывает всем, как правильно, т. е. в кровно-родственном порядке;
что основу этого порядка составляют кровная
месть и круговая порука.

Собственные соображения Хлебников
формулирует довольно жестко. Нухаева он
причисляет к «исламским фундаменталистам», а это — «целое мировоззрение, настолько противоположное всему тому, чему
мы верим, что о договоренности не может
быть и речи. Исламские фанатики… хотят покорить весь мир; с ними даже мирное сосуществование невозможно» (с. 10–11). Далее
Хлебников присоединяется к тезису Хантингтона о «кровавых границах ислама»:
«Почти все кровопролития в сегодняшнем
мире происходят там, где ислам соприкасается с другими верами и культурами… Новый
ислам является подлинным интернациональным революционным движением… он дважды деструктивен: своей революционностью
он разрушает общественный строй, а своей
интернациональностью разрушает народные
традиции и народную культуру… Конечно,
ненависть исламских фанатиков сосредоточена на Америке и Израиле, но главные их завоевательные амбиции направлены на Россию» (с. 189–190).

Хлебников видит в истории ислама постоянные войны и разгул бандитизма, в исламской цивилизации — средоточие насилия
и беззакония, бедности и невежества. Европейская цивилизация основана на личной
свободе, человеческом достоинстве, гражданственности, правосознании и народовластии,
а потому она бесконечно превосходит исламскую, в недрах которой таится какая-то
«…изысканная кровожадность… целая культура убийства, эстетика душегубства… дикая
жажда крови» (с. 198–199).

Ислам — религия воинственная, строгая
и суровая, это религия пустыни, религия бесконечного умаления человека. Мусульманин
не является «личностью», он не знает, что такое «совесть», ему недоступно представление
о единой человеческой природе. Каждый
немусульманин по определению является
врагом мусульманина.

Ислам по Хлебникову — арабское колониальное движение. Везде, куда проникал ислам, он уничтожал культурное наследие покоренных стран: «…те славные образцы
исламской цивилизации, которые известны
нам сегодня, в основном являются заслугой
не арабов-завоевателей, а покоренных ими
народов» (с. 211). Более того, ислам «…был
первым мировым проявлением иконоборчества — и тем самым нанес непоправимый
ущерб мировой культуре» (с. 213).

Наиболее разрушительным был кочевой
ислам. Нынешний исламский терроризм,
в том числе и ваххабизм (кстати, Нухаев осуждает ваххабизм как исламский вариант радикального этатистского универсализма) есть
«…не что иное, как возрождение кочевого духа ислама» (с. 225), новое варварство, угрожающее основам цивилизации.

Под конец Хлебников объясняет читателям, что такое «Русская Идея»: «Не нужно
призывать на помощь старых славянофилов,
не нужно вникать в рассуждения о русской
душе, о славянской общине, о всечеловеческом призвании русского народа, об исторической миссии России. Будет время — подумаем об этом. Иногда интеллигентные
рассуждения только все усложняют. А здесь
следует исходить из самого простого. Русская
Идея — это любовь к России, к русской истории, к русской культуре и к русским героям.
Все. Точка» (с. 271).

---

[1] и рекомендации Совета Исламской академии правоведения (фикха) (Джидда,
Саудовская Аравия) — фетвы / Пер. с араб. М. Ф. Муртазина. М.: Ладомир, 2003. 278 с.