Земледелие и земледелец в России. Отрывок из записок деревенского жителя

В новой рубрике редакция предполагает помещать подлинные документы, живо рисующие события, обстоятельства и образ мыслей минувших эпох и не требующие пространного комментария. Приглашаем к сотрудничеству всех историков, у которых нередко в результ ат е
многолетней работы накапливается немало подобных материалов, не находящих употребления в ученых монографиях.

[*]

ОТ СОЧИНИТЕЛЯ

Предмет предлагаемого отрывка так важен в политико-экономическом отношении, что требует большей полноты и обследования. Если впоследствии
обстоятельства не допустят заняться этим самого автора, другой, может быть,
сделает это с бoльшим искусством. И тогда эта статья, вполовину юмористическая, примет форму деловой и ученой. В наш утилитарный век, когда все вещественное и невещественное должно приносить дань прибыли своим производителям, пытливость ума человеческого изыскивает все в доступном для него
мире. Но теория не всегда идет об руку с практикою, и часто предприятия, расчитанные с математическою точностию, при исполнении встречают препятствия, которые, как подводные скалы, еще не отмеченные на морских картах,
грозят гибелью неопытности мореходца. Времени предупреждать нельзя: оно
невидимо совершает все перевороты, и тогда как люди приписывают их то тем,
то другим причинам, оно в постоянном ходе творит неожиданные преобразования в духе и в понятиях народов; одна мысль может постигнуть его действия:
она, как чародей, переносится и в прошедшее и в будущее, и если ей суждено
перейти в событие, то время уловляет ее и приводит в исполнение. Благонамеренность цели всегда обретает благословение свыше, откуда вся благая проистекает.

С. ЧАПЛИН.
Жуково. Апреля 2/14 1838.

Земледелие и земледелец в России

Du choc des opinions jaillit la verite [1].

Взгляд на настоящее положение земледелия в России. Земледелие составляет важнейший предмет Государственного Хозяйства, и не только по необходимости
своих произведений, но и по нравственному влиянию на гражданственность заслуживает внимания и усовершенствования. Для достижения этой цели Правительство делает все. Его влиянием учреждаются общества, заводятся школы. Потребность преобразования трехпольного хозяйства живо чувствуется. Нередко
бывает оно предметом разговора в гостиных, полемических статей в журналах, но
тем дело и кончается. Вопрос, как совершить это преобразование, остается все
неразрешенным. Частные опыты, до сих пор деланные, большею частию неудачны и не могут заманить к подражанию. Мне кажется причиною то, что у нас
до сих пор, во всех предполагаемых системах, в виду имеется один помещик: на
него возлагается, от него ожидают переворота, а о крестьянине если упоминают,
то как об вещи, об орудии, а он-то и есть главный действователь, представитель
нашего земледелия. Дайте ему средства, свободу действовать, соедините собственные его выгоды с нововведением, покажите пример, и я вас уверяю, он не
только переймет, но и свое придумает к лучшему.

Крепостное состояние не может вредить успехам. Но, скажут иные, как приступить к этому при крепостном состоянии в России? Оно отнюдь делу не помешает.

Злоупотребление господской власти можно почти считать у нас анахронизмом;
предусмотрительность Правительства и общее мнение, осуждающее все противонравственное, изглаживает следы феодальных прав, перешедших к нам от Запада, а если они и проявляются, то подобное видеть можно и у свободных народов,
где часто нищета и разврат, которые, к несчастию, почти неразлучны, ставят простой народ в бoльшую зависимость от владельцев земель и арендаторов, чем в какой живут ваши поселяне. Они, большею частию, не изобилуют, но и не терпят
большой нужды[2], а в смышлености и привычке к трудам превзойдут всякого иностранного.

Особые участки для поселян. Мысль упрочить владение землею крестьянами
представлялась уже многим. Недавно еще об этом печатали в «Земледельческом
Журнале». Но земля давалась в трех полях, а по-моему, тут-то и зло; мысль благонамеренная, но ведет не к цели усовершенствования, а, наоборот, к увековечению неудобства трехпольной пашни. Надобно дать землю особым участком каждому двору, по числу тягол[3]. Необходимость заставит каждого хозяина, если нет
естественных границ его владению, огородить или окопать свой участок; если он
отдален от теперешнего жительства, то туда должен перенесть и двор свой, и тогда от порога своего дома может он глазом окинуть поля свои, тогда как теперь
разбросаны они лоскутками одно от другого иногда в версте и более; он будет
иметь средства и удобрить и обработать их; не упустит времени посева и уборки,
потому что его не будут отрывать на барщину. Так и барщину прочь, воскликнут
многие. Непременно, господа, она-то и корень всего зла. Работа, бесплодная для
работающего, не может идти охотно, а потому и безуспешна. Но успокойтесь,
я постараюсь доказать, что новый порядок вещей не только не убавит, но прибавит к выгодам помещика; а между тем вы упрочите на основаниях положительных благосостояние земледельца, неразрывно соединенное с благоденствием вашего отечества.

Сравнение выгод. Приступим к делу. Положим господское имение изо ста
душ, состоящее на пашне; при нем земли, конечно, нельзя полагать менее 600 десятин[4]; чаще бывает больше. Тягол на 100 душ полагается 50, дворов 25[5]; отдайте
на целое тягло по 6 десятин пашенной и луговой земли; под усадьбы и огороды по
3 десятины на двор, будет слишком достаточно, и того выйдет всего 375 десятин.
В здешних местах[6] бобыль, то есть муж с женою, разумеется, годный работник, за
увольнение от барщины и подвод платит охотно по 50 рублей; работник от нескольких тягол платит 100 рублей в год за то же; следовательно, положив на каждое тягло 50 рублей ассигнациями, в год оброк будет умеренный, что составит 2 500 рублей ассигнациями или 2 975 рублей монетою. Под усадьбу вашу
возьмите 20 десятин и 10 десятин земли пахотной; устройте на ней хутор и заведите 8–10-польное хозяйство: чем более полей, тем севооборот будет правильнее[7], и удобрять нужно будет одну или две десятины.

К обработанию довольно в лето, с начала весны и до Покрова[8], шести наемных работников. Лошади должны быть ваши собственные. Без сомнения, хутор
принесет вам прибыли за всем расходом 500 рублей, обзаведение станет вам не
более 2 000 р. Продажею лишнего рогатого скота от прежнего хозяйства вы получите более этой суммы[9], и того от земли получите вы 3 475 руб. дохода верного.
Об обеспечении оброчной суммы скажу впоследствии. Если вы имели доходы
от садов, огородов или каких заведений, они и при новом порядке при вас останутся. Кроме того, остаются при вас еще 195 десятин в барышах. Если при деревне есть лес, разумеется, крестьяне пользуются дровами, и для вас нужное количество к усадьбе выставят. Теперь сравните настоящее положение: на 50 тягол
имеете вы в трех полях по 50 дес., следовательно 100 дес. под озимым и яровым,
полагая кругом с каждой десятины хлеба 30 руб., едва ли не слишком будет много; если, напр., положить урожай ржи кругом сам 4-т[10], высеяна 11/2 четв., за вычетом семян останется 3 четверти по 8 руб. за четверть, 24 руб.; овес сам 4-т, высеяно 3 четв., от семян останется 9 четв. по 3 р. 50 коп. — 31 р. 50 к., всего
на 1 575 руб. Захотите вы от маленького имения возить хлеб дальше и продавать
подороже, мужики обнищают и придут к вам за хлебом; стало быть, меньше
продадите и результат будет тот же. Следовательно, весь ваш доход на деньги 2 775 руб., т. е. 700 руб. менее против вышеприведенного. Если помещик имел
еще доход от талек[11], кур, яиц и тому подобного, то этим излишком, кажется, весь
дефицит покрывается. Тут цифры должны убедить неверующих. Если бы помещик не поленился или имел средства на остающейся у него земле завесть хутора,
без сомнения доход удвоился бы и утроился. А сколько при том избегнет хлопот,
досады и притом составит благополучие себе подобных. Но, чтоб устройство было прочно и обоюдно выгодно, необходимо изложить правила для управления
преобразованным имением.

Неудобства настоящей постройки селений. Надобно признаться, что настоящий принятый в России обычай строить деревни слободами отменно невыгоден
для хлебопашества. Длинные улицы, которые годились бы в предместии городка
и для глаз довольно красивы, обличают о непроцветающем в том краю земледелии. Истина непреложная. Если поселянин далеко живет от полей своих, нет ему
возможности ни удабривать их, ни хорошо отделывать; а как быть иначе, когда
сотни, а иногда и тысячи столпились вместе? У нас, я думаю, этот обычай остался от прежних частых набегов, для удобства жителям сбираться на отражение или
убираться от преследования, может быть и для удобства начальству сбирать разныя повинности, но в народе более просвещенном этих причин существовать не
может. Моя мысль та, что без объединенных участков, в которых домохозяин мог
бы распоряжаться как хотел, никогда у нас не распространятся в народе охота
и возможность к улучшение земледелия, единственные поруки за успех в сем
благом предприятии.

Сказанное мною не должно, однако ж, заставить думать, чтоб необходимо
было переселять всю деревню. Обыкновенное расположение селений довольно
центрально к полевым дачам, а потому те дворы, которым достались бы участки,
вокруг селения лежащие, остались бы на своих местах, а перенеслись бы только
те, которых поле в значительном отдалении. При первоначальном переселении
первое неудобство крестьянину оказывается в недостатке огорода, необходимой
потребности для семьи, которую вдруг завесть нельзя; чтоб помочь этому горю,
можно оставить прежнюю усадебную землю с огородом во владении его на три
года, после чего она поступает в наемную статью мирскую, и доход причисляется к запасному мирскому капиталу, о пользе и необходимости которого будет сказано в своем месте.

Взнос денег. Оброчная сумма, раз определенная, не должна никогда изменяться. Прибыль и убыль тягол не должны иметь на нее никакого влияния[12].
Прибывающее тягло должно вносить только в экономическую сумму 15 руб.
ассигн., ежегодно; такую же сумму должно вносить каждое тягло, вместе с оброчной, на уплату подушных и земских повинностей; остатки от оных причисляются к экономической сумме. Вся уплата разделяется на два срока: первая половина к 15 января, вторая к Петрову дню[13] или к Казанской[14].

В наших местах, где торговое движение доставляет возможность добывать
деньги извозами и заработками, одна лень или нерадивость могут привести в упадок хозяйство поселянина.

Недоимки. Дав средства таким образом исполнять неотяготительно повинности казенную и господскую, непременно следует принять строгия, решительныя
меры за соблюдением сих повинностей. Недоимка не должна никогда быть допускаема. При полугодовом сроке оброчной и податной суммы всякий домохозяин
обязан представить следуемое со всех тягол своего дома. Если б чего недоставало
и он благонадежен, мир за него уплачивает, не доводя до сведения господина; буде
же нет и мир отказывается, тогда, как ни мала была бы недоимка, весь двор со всем
имуществом принимается в ведение помещика, и по его распоряжению работники
обращаются в батраки на хуторе или где он заблагорассудит, и земля с двором отдается в наем своим или посторонним. Если же то последовало в случае какого несчастия, пожара, болезни и тому подобного, тогда из экономической суммы выдается вспоможение с назначением срока уплаты, по истечении коего, также если
мир признает неблагонадежным, поступать как сказано. Можно надеяться, что такие случаи будут очень редки, и польза самих жителей до них не допустит.

Частный надзор за поведением крестьян, прием денег, казенные наряды десятских, подвоз и тому подобное поручается старосте, от мира избираемому;
в помощь ему можно назначить одного из стариков. Письменная часть, как-то:
ведомости, шнуровыя книги — ведут в домовой конторе при господском хуторе,
где имеется грамотный смотритель; там же хранится и экономическая сумма.

Благочестие, повиновение властям и трудолюбие — вот основная ограда благоденствия всякого общества; нарушителей сих священных начал подвергать
строгому наказание.

Общественный капитал. Упоминая часто об экономической сумме, скажем
о ее назначении. Отсюда выдается жалованье старосте, отрываемому от домашних работ мирскими надобностями; отсюда жалованье лесничим, караулящим
лесную дачу; отсюда пенсион возвращающимся на родину воинам, которые часто приносят только раны и дряхлую старость: на соотчичах лежит святая обязанность успокоения защитников отечества. На эту сумму заводятся школа, богадельня, больница; потом частные банки, торговые конторы, пароходы и все, что
изумляет наблюдателей иностранной образованности.

Соседство с хутором должно иметь самое благодетельное влияние; пример успеха и выгоды невольно увлечет к подражанию. Почему крестьянину не завесть то же,
что на хуторе? Работников ему не нанимать; орудия исправит он сам, когда увидит от
них пользу; изобилие хлеба, соломы заставит завесть лишнюю скотину, а для нее надобно сено, и вот он отгораживает полдесятинки, засыпает искусственный лужок
и собирает сена впятеро больше, чем прежде накашивал по лесам и вершинам. Скоро маленькия коровки, чрез которых великорослый мужик перешагнет, заменяются
большими холмогорскими и голландскими. Лошадей, подобных козявкам, не увидишь больше на полях: их заступят лошади датской, голстинской породы. Изобилие
польется рекою; воспитание будет уже предметом не одного вскормления и возрастения детей, но их образования. Понятия обо всем усовершенствованном быстро
распространятся, и возникнут заводы, мануфактуры и библиотеки. В день праздничный не увидим грубого опьянения скотоподобных илотов. Славянская кровь возбуждает к молодеческим играм и потехам. В хороводах раздаются бархатистые голоса
красавиц. Старые ферморы[15] с цигарками в зубах рассуждают о железных дорогах,
паровозах, об освещении гасом [газом]; цены на все увеличились. Земля, ходившая
за 50 рублей, теперь приносит 1 000. Помещик богат, как набоб индийский.

А помещик, виновник стольких благ, сам уже бел как лунь, дряхл и слаб, но
еще бодр духом. У него еще остались слезы от бед житейских, но эти слезы не
прибавят морщин на чело его, напротив, они разгладят их при виде поколения,
познавшего самобытность, вступившего в права достоинства человека. Он дожил
до счастливого дня, когда над отечеством восходит, наконец, прекрасная заря.

«С нами крестная сила! начал во славу, кончил за упокой, — скажет соседка,
окончив чтение. — Да тут только работают, строятся, а потом поют и пляшут: это
найдешь не только в любом немецком романе, но даже в трагико-драматических
представлениях новой школы». — «Это просто мечтательность», — скажет другая и
задумается. «Тут явный либерализм», — заметит пожилой сосед, читающий французскую газету для сварения желудка. Молодежь ничего не скажет: она отозвана на
Ланскене[16] и ей такими безделушками заниматься некогда. Но вот катят ученые агрономы. «Это что за новость? — говорит один. — В заглавии стоит о земледелии, а
в книге нет ни слова ни о химическом разложении земель, ни о влиянии воздуха на
тела органические». — «Сущий вздор, — заметит другой, — тут говорится о хозяйстве, а ни слова не упомянуто о письмоводстве, счетоводстве, ключнице, пастухах
и скотнице — все это необходимо, как в департаменте». А попадись сочинитель на
чернилопролитую арену журналистики — иначе не выскочит оттуда, как весь исколотый острыми замечаниями. Да это бы не беда, господа, а жаль того, что на том и
дело кончается, как сказал я в начале, и эта грустная мысль затемняет картину, выставленную выше, которая, право, была б недурна, если б осуществилась.

---

[*] Записка Сергея Федоровича Чаплина (род. 1792), полковника в отставке, калужского
губернского предводителя дворянства (1830–1832), была опубликована ничтожным тиражом
в Петербурге в типографии Н. И. Греча в 1839 году (цензурное разрешение 16 декабря
1838 года). Публикация подготовлена Александром Бобосовым.

[1] Из столкновения мнений рождается истина (франц.). — Примеч. ред.

[2] Трудно поверить, чтоб одна спекулятивная предприимчивость ежегодно увлекала десятки
тысяч жителей от цветущих берегов Рейна, от плодоносных долин Пиренейских, от богатого
золотом и голодом Альбиона за море, в страну дальнюю; одна жгучая нужда может заставить
людей навсегда покинуть родную землю, родное небо.

[3] Тягло — в XIX веке крестьянская семья, принимавшаяся за рабочую единицу в помещичьем
хозяйстве. — Примеч. ред.

[4] Такое мнение можно назвать малоземельным.

[5] Обыкновенно бывает менее: тягла 3 или 4 живут вместе.

[6] В Калужской губернии Тарузского уезда. — Всякая местность должна представлять изменения
по качеству почвы и по промыслам того края.

[7] Русск. Земл., издан. профессором Павловым.

[8] Православный праздник Покрова Пресвятой Богородицы отмечается 14 октября
(по новому стилю). — Примеч. ред.

[9] Я полагаю, если в прежнем хозяйстве 50 десятин и в поле удабривалось 10 десятин, то
рогатого скота имелось по крайней мере штук 60. Это довольно скудное удобрение, но,
к сожалению, редко увидим более.

[10] Сам-четвёрт — т. е. вчетверо больше, чем было посеяно. — Примеч. ред.

[11] Т. е. от пряжи. — Примеч. ред.

[12] При убыли обыкновенно остаются подростки и безтягольные, которые поддерживают
хозяйство. Если же каким случаем выбыли бы все работники, тогда такой двор подпадает под
статью о взыскании недоимок. Если б прибыло много тягол и стали бы просить земли, тогда,
составив из них дворы, можно сделать выселки на правилах вышеизложенных.

[13] День памяти Святых первоверховных апостолов Петра и Павла отмечается православными
12 июля (по новому стилю). — Примеч. ред.

[14] Православные праздники, связанные с Казанской иконой Божьей Матери,
отмечаются 21 июля и 4 ноября (по новому стилю). Здесь, видимо, имеется в виду летний
праздник в память обретения иконы. — Примеч. ред.

[15] Это слово подслушал я у дилетанта: за точность выражения не отвечаю.

[16] Название карточной игры (от франц. lansquenet — наемный солдат в Средние века). —
Примеч. ред.