Виртуальный кадастр

Качественный учет и оценка земель //
Вопросы географии. Сб. 43 / Отв. ред.
Д. Л. Арманд, К. В. Зворыкин,
Г. А. Кузнецов. М.: Географгиз, 1958. 232 с.
Тираж 1 800
География и земельный кадастр // Вопросы
географии. Сб. 67 / Отв. ред. К. В. Зворыкин,
В. Г. Коноваленко, Г. В. Чешихин.
М.: Мысль, 1965. 216 с. Тираж 8 000

Известное оживление в советской науке середины ХХ века было вызвано не только
гонкой вооружений. Амбициозные планы
преобразования природы и общества сопровождались попытками поднять вечно
падающее сельское хозяйство. Разведка полезных ископаемых, создание лесополос
и водохранилищ, орошение и обводнение
пустынь, распашка «целины», продвижение кукурузы «аж за полярный круг» способствовали расцвету многих институтов,
экспедиций, лабораторий. Доныне существует лаборатория земельных ресурсов на географическом факультете МГУ имени
М. В. Ломоносова.

«Практики с теорией союза
Служит доказательством тот факт,
Что на разведенье кукурузы
Бросил свои силы Геофак», —

писал в 1960 году географ И. Н. Олейников об одной из экспедиций, Украинской. А до
нее были — Центрально-Черноземная, Рязанская, Прикаспийская, Зарайская... Рецензируемые сборники[1] представляют собой результаты огромного опыта полевых исследований.

До середины пятидесятых годов в СССР
господствовало мнение, что земельный кадастр нам не нужен: он-де годен только для
налогообложения в буржуазных странах при
частной собственности на землю. Интерес
к кадастру в годы правления Н. С. Хрущева
объясняется не мыслями о приватизации,
а стремлением искоренить волюнтаризм
и учитывать разное качество земель при государственном планировании и управлении
сельским хозяйством.

Как явствует из предисловия к сборнику 67, географы наряду с экономистами, агротехниками, землеустроителями и другими
специалистами «внесли в 1955 г. предложение о создании государственного земельного
кадастра, включающего сельскохозяйственную (экономическую) оценку земель. Это
предложение было одобрено и в 1962 г. принято правительством СССР, которое возложило подготовку к проведению работ на Министерство сельского хозяйства СССР»
(с. 10). Докладная записка, о которой идет
речь, составлена комиссией почвенного института АН СССР и опубликована в сборнике 43 (с. 10–58); начинается она с исторического очерка учета земель в нашей стране (от
средневековых писцовых книг до работ
В. В. Докучаева и картографирования почв
в советское время) и содержит печальный
вывод: «Но все эти ценнейшие материалы...
в полной мере не использованы... До сего
времени пахотные земли не разделяются по
их качеству» (с. 16).

Далее в упомянутой записке географы
и почвоведы делят страну на сельскохозяйственные зоны и районы, а в их пределах выделяют пять групп почв по степени потенциального плодородия; затем они предлагают свой
усовершенствованный вариант проекта Государственной книги регистрации землепользователей, составлявшейся тогда Минсельхозом. Проект позволяет различать плодородие
естественное и приобретенное в результате
мелиораций. Книга регистрации имеет вид
таблицы: 187 колонок соответствуют разным
показателям, а в строках перечисляются землепользователи.

В фундаментальной по своему значению
статье Д. Л. Арманда «Качественная оценка
земель и кадастр земельных угодий»
(сб. 43, с. 59–85) вводится следующее определение: «Серии земельнохозяйственных планов, составляемых для всех землепользований
какой-либо значительной территории и сопровождаемых заполненными по стандартной
форме поконтурными описаниями, называются
Кадастром земельных угодий» (с. 69). В кадастр
заносятся п р и р о д н ы е земельные угодья,
а не существующие поля, наделы, усадьбы.
Проекты землеустройства на основе кадастра
естественных земель должны составляться
отдельно. Значительная часть статьи Д. Л. Арманда — инструкции и комментарии к колонкам проекта кадастровой книги. За образец
взят кадастр, составленный автором для одного из колхозов Ульяновской области; опубликована карта с масштабом в 1 см 800 м
(вклейка между c. 74 и 75). Интересно отметить высокий уровень наглядности, логичности и экономности выразительных средств
многочисленных картосхем и таблиц из обоих сборников в сочетании с черно-белой печатью на плохой бумаге, давно пожелтевшей
и даже покрасневшей.

В остальных статьях рецензируемых сборников (всего в них 44 автора) тоже проводится
различие между угодьями природными и хозяйственными, оценкой «физической» и «экономической»; сельскохозяйственная оценка
земель должна быть основана на крупномасштабных[2] комплексных физико-географических исследованиях[3]. Географические методы
составления земельных кадастров в основном
состоят в следующем.

1. Объект кадастра — не почвы, а зeмли,
понимаемые комплексно, т. е. многоярусные
фрагменты ландшафта, включающие разные
его компоненты и характеристики, в том числе рельеф, климат, водный режим и другое —
в естественных границах. К моменту выхода
обоих сборников уже имелась классификация
природных ландшафтов, выработанная на основе изучения многих регионов нашей страны. В качестве таксонов разного ранга выделялись ландшафтные районы и составляющие
их местности, урочища, фации.

2. Разработка кадастров — это тематическое картографирование и районирование территории, а сам кадастр — это, прежде всего,
карты и атласы с характеристиками выделенных контуров.

3. Применяется выборочный метод ключей
(эталонов), когда данные крупномасштабных
исследований малых территорий затем распространяются (экстраполируются) на более
обширные пространства. Для оптимального
выбора репрезентативных ключей опять-таки
требуется научное районирование.

4. При переходе к экономической оценке
должны учитываться пространственные свойства участка — географическое положение,
соседство, конфигурация границ, транспортная доступность и т. п.

5. При отсутствии стоимостной оценки
земель их качество более или менее объективно выражается в баллах путем сравнения с некоторыми эталонами (например, с землями,
обладающими наибольшей урожайностью
в данном регионе).

В основном на совершенствование системы баллов и было потрачено время, протекшее
между публикациями рассматриваемых книг.
В сборнике 67 уже широко применяются только что вошедшие в моду математические методы. Глубоко разработаны положения о топографических картах, на основе которых
составляются карты кадастровые. Излагается
методология работы с черно-белыми аэрофотоснимками, которыми географы той эпохи
пользовались виртуозно (цветные, инфракрасные и космические еще не были доступны).

Географы не мнили себя творцами всего
земельного кадастра на всех его этапах. Круг
их профессиональных возможностей очертил
составитель обоих сборников К. В. Зворыкин
в статье «Место географов в работах по земельному кадастру и сельскохозяйственной
оценке земель»[4]. Авторы понимали, что столичные ученые не могут решить все проблемы за местных агрономов и землеустроителей, а на уровне колхозов и совхозов никаких специалистов для кадастровых работ нет.
Д. Л. Арманд предложил «лавинообразный»
способ подготовки кадров на местах в короткие сроки[5].

Немало места в обеих книгах занимают
статьи, целиком посвященные зарубежному
опыту: в сборнике 43 — США, Бельгии и ГДР,
а в сборнике 67 анализируемый опыт оказывается одновременно отечественным и зарубежным.

Восстанавливая для себя Российскую
империю, Советский Союз заглотал земли,
никогда раньше России не принадлежавшие,
в том числе Восточную Галицию, Закарпатье, Северную Буковину. До 1918 года эти
края входили в западноевропейскую страну
Австро-Венгрию и имели развитый земельный кадастр с 1785 года. Это удачное для исследователей обстоятельство позволило плодотворно сравнивать прежние кадастры
с позднейшей колхозно-совхозной ситуацией[6]. И не случайно многие авторы сборника 67 (11 из 27) в те шестидесятые годы работали на Западной Украине и в Молдавии
и были хорошо знакомы с недавним досоветским опытом землепользования (в рамках
Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии)[7]. Более четверти текста сборника 67 и большинство конкретно-региональных статей в нем касаются нетипичных для
всего СССР недавно аннексированных территорий. В данном случае советские географы,
сами того не сознавая, шли по пути
П. А. Столыпина (ковенского предводителя
дворянства и гродненского губернатора): переносили аграрно-землеустроительный опыт
с западных окраин своей державы.

Кое-какой опыт земельных кадастров
имелся и в собственно России, даже в советской, в 20-х годах ХХ века, т. е. при нэпе[8]. Наряду с традиционными задачами налогообложения появились новые функции кадастра —
целесообразное управление земельным фондом страны. Опытный кадастр проводился
в отдельных уездах Центральной России.
В экспедициях изучались использование земель, продуктивность и доходность разных
угодий. Автор статьи, конечно, не мог написать, что эти благие начинания были отметены
сталинской коллективизацией. Вместо этого
преподнесено характерное для того времени
заклятие: «Говорить о целесообразном использовании, а тем более об управлении земельным
фондом в условиях капиталистического общества, конечно, не приходится» (с. 185).

* * *

Географы шестидесятых годов прошлого
века работали на своего заказчика — Министерство сельского хозяйства, но кроме него
есть другие, не менее важные землепользователи. Значит ли это, что помимо признанных
необходимыми земельного, водного, лесного
кадастров требуются кадастры строительные,
рекреационные, туристские и т. д. — сколько
видов деятельности, столько и кадастров? Не
лучше ли создать универсальный кадастр, предусматривающий, чтo можно или нельзя делать с каждым клочком земли? Даже у чайника и утюга есть технический паспорт, так
почему бы не быть ему у реальных и естественных частей ландшафта, а не только
у чьих-то наделов в искусственных границах?
Такой кадастр — это крупномасштабное объективное энциклопедически полное стандартизованное географическое описание, подробная карта местности с приложенными
текстами, таблицами; двойной каталог земель, подобный библиотечному, — систематический и региональный; комплексная геоинформационная система, объединяющая
классификацию и районирование.

За прошедшие после выхода обоих сборников почти полстолетия естественная почва
(«природное тело», по В. В. Докучаеву) перестала быть главным источником плодородия
там, где проживает теперь большинство россиян, т. е. среди городских агломераций
и в пригородных зонах; земля вообще все реже считается сельскохозяйственным объектом. Пригородному землевладельцу нужны
пустые площадки, очищенные от прежнего
ландшафта: хозяин хочет решать сам, чем их
покрыть — заменяющими почву удобрениями, развернутыми рулонами ковров-газонов,
фундаментами зданий или рукотворным мини-ландшафтом, созданием дизайнеров. Однако и цена, и судьба земли в наши дни отнюдь не произвольны: они в сильнейшей
мере зависят от географического (пространственного, территориального) положения,
что хорошо известно каждому риэлтору. Это
же робко пытались объяснить советским чиновникам географы, но, конечно, в совсем
других терминах — на архаичном для начала ХХI века, «нерыночном» языке.

Благодаря внедрению рыночных отношений позиционный принцип восторжествовал, да
так решительно, как это классикам географии
не снилось и не мечталось. Но праздник на нашей улице не наступил. Проявилась другая
крайность: естественно-историческая основа
учета земель подавлена и отброшена, географическое ландшафтоведение игнорируется.
Аведь сегодня знание природных условий
нужно не для повышения урожайности, а для
общего оздоровления окружающей среды
и улучшения качества жизни людей.

Изобретения и методы ученых рано или
поздно внедряются в производство, тиражируются массами инженеров, техников, рабочих, служащих. Занятые землей чиновники
могли бы, как мудрые карлики, встать на плечи своих предшественников, таких гигантов
землеведения, как В. В. Докучаев и Д. Л. Арманд. Вместо того мы видим захватническое
экофобное землеустройство, не считающееся
с прописными истинами экологии и ландшафтоведения[9]. Во многих отношениях наш
кадастровый воз и ныне там, где был в шестидесятых годах, если не откатился назад[10].

Придумывая оригинальные методы учета
и оценки земель для командной, нерыночной
экономики, советские ученые создавали виртуальный мир разумного социализма, которому
не суждено было осуществиться, но дело их
не заслуживает забвения. Нет смысла изобретать велосипеды или выдавать за новшество
хорошо забытое старое; не стоит переносить
под видом «мирового» любой приглянувшийся опыт Западной Европы и США на российскую почву, надо исходить из особенностей своего отечества, бережно используя
накопленное научное и практическое наследие — такой урок можно извлечь из анализа
работ ученых-шестидесятников, искренне
старавшихся улучшить жизнь в стране, в которой мы живем и сегодня.

---

[1] В интервале между сборниками 43 и 67 вышел еще один сборник на близкую тему: География
и использование земельных ресурсов // Вопросы географии. Сб. 54 / Отв. ред. Г. В. Чешихин,
К. В. Зворыкин, В. Г. Коноваленко. М.: Географгиз, 1961. 180 с.

[2] Отмечу, что научное понимание термина «масштаб» противоположно принятому
у журналистов и обывателей: в географии крупномасштабными называют подробные
изображения и характеристики малых территорий, а мелкомасштабными — обобщенные
картины обширных пространств.

[3] См. сб. 43. М. А. Глазовская. С. 145–153.

[4] Сб. 67. С. 11–23.

[5] Сб. 43. С. 83–84.

[6] Сб. 67. И. Р. Михасюк. С. 186–193.

[7] А в странах Балтии земельные кадастры на практике применялись и при советском режиме.

[8] Сб. 67. В. Г. Крючков. С. 179–185.

[9] См.: Родоман Б. Великое приземление (парадоксы российской субурбанизации) //
Отечественные записки. 2002. № 6. С. 404–416.

[10] Говоря о земельных делах современной России, я использую сведения, предоставленные мне
специалистами по этой теме географами И. С. Михайловым и А. Е. Осетровым.