Семнадцать лет на благо вражеского отечества

С. Г. Сидоров. Труд военнопленных в СССР,
1939–1956 гг. Волгоград: Издательство ВолГу,
2001. 508 с.

Эта научная монография, изданная тиражом
в 500 экземпляров и являющаяся единственным на данный момент описанием истории
труда военнопленных в СССР, поражает масштабом проделанной автором работы. Книга
представляет собой тщательное изложение сухих фактов, опирающееся на содержание сотен архивных документов, большая часть которых впервые вводится в научный оборот. Тон
книги сдержанный и обезличенный. События
описываются практически без комментариев, если не считать, что рассказ
о каждом периоде начинается с краткого описания ситуации в стране
с точки зрения политики
властей по отношению
к труду и трудящимся.

Несомненную ценность для всех последующих исследователей
представляют таблицы,
отчасти приводимые
в тексте, отчасти сведенные в Приложения. Это
результат обработки множества разрозненных материалов: в основном —
документов НКВД-МВД
СССР из фондов Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного военного архива, еще недавно
практически недоступных. Таблицы структурированы по годам и отражают всю задокументированную историю труда военнопленных, и их
содержание практически определяет содержание книги, поэтому перечислю часть отраженных в них тем:

— численность военнопленных; количество военнопленных вне трудового фонда;

— распределение военнопленных по отраслям народного хозяйства CCСР;

— размещение производственных лагерей для военнопленных и интернированных;

— нормы суточного довольствия, различавшиеся для солдат, офицеров и генералов,
для здоровых и больных, для европейцев
и японцев; нормы вещевого имущества; обеспеченность медикаментами и медоборудованием;

— сведения о заработке и денежных вознаграждениях военнопленных; доля заработной платы военнопленных различных армий;

— сведения о побегах; сведения о количестве умерших, освобожденных из плена,
направленных на формирование национальных частей в 1943–1945 годах, репатриированных;

— показатели хозяйственной деятельности производственных лагерей; эффективность использования военнопленных в народного
хозяйства CCСР; рентабельность производственных лагерей.

Историю труда военнопленных автор разбивает на довоенный, военный и послевоенный
периоды, при этом второй и третий периоды делится на этапы.

I. Сентябрь 1939 года — июнь 1941 года

С осени 1939 года
в СССР применялся труд
«25–30 тысяч бывших военнослужащих польской
армии рядового состава,
незаконно объявленных
военнопленными, так как
между СССР и Польшей
не было объявлено состояния войны» (с. 8).
Через две недели после того, как 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, развязав тем самым Вторую мировую войну, части Красной армии перешли границу и заняли
территорию Западных Украины и Белоруссии,
захватив в плен более 450 тысяч человек[1].
Большая часть пленных была распущена, но
значительное число их было передано НКВД,
и с создания 19 сентября 1939 года Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) начинается история труда военнопленных в России. Поляки использовались на объектах, создаваемых НКВД, — на
автомобильных и железных дорогах и аэродромах и в черной металлургии; труд был малоэффективным из-за очень плохой организации; ни нормативных документов о труде,
ни структур материально-технического обеспечения для военнопленных не было, поэтому
они содержались и работали так же, как заключенные ГУЛАГа.

II. Июнь 1941 года — май 1945 года

1. Июнь 1941 года — март 1943 года

Пленные использовались, главным образом, на добыче угля, руды, торфа и на лесоразработках. Не было элементарных жилищно-бытовых условий, был острый недостаток
питания и медикаментов, действовал 12-часовой рабочий день при плохой организации
труда. Труд был малоэффективен, заболеваемость и смертность очень высоки.

2. Апрель 1943 года — декабрь 1944 года

Перелом в ходе войны позволил принять
меры для улучшения содержания пленных;
появились первые нормативные документы.
Труд вражеских солдат стал массовым, но попрежнему малоэффективным из-за отсутствия опыта в его организации и постоянного
расширения лагерей.

3. Январь — май 1945 года

На основе полученного опыта были произведены коренные изменения в организации
труда: в частности, вводились формы стимулирования к выполнению плановых норм
(в основном, дифференцированное питание),
а военнопленных все чаще стремились использовать в соответствии с их гражданскими специальностями на предприятиях и стройках
всех основных хозяйственных наркоматов;
эффективность несколько повысилась.

III. Июнь 1945 года — конец 1956 года

1. Июнь 1945 года — весна 1946 года

На основе предложения советской делегации, Великобританией, СССР, США
и Францией была достигнута договоренность
об объявлении всего личного состава германской армии военнопленными; решающим аргументом стал тот факт, что немцы в 1940 году поступили так же по отношению
к французам. С этого момента Советский
Союз стал легально использовать массовый
труд военнопленных для восстановления народного хозяйства. Так, к августу 1945-го на
различные предприятия и стройки планировалось вывезти из Германии миллион с четвертью человек; одновременно с вывозом
шел прием пленных из фронтовых лагерей
Красной армии. Помимо немцев на СССР
работали японцы, венгры, австрийцы, румыны, итальянцы, испанцы, финны. В организационный период перехода к массовому использованию военнопленных из-за большого
количества вновь созданных лагерей основная часть труда была направлена на их обустройство.

2. Весна 1946 года — конец 1947 года

Стоимость работ, произведенных на этом
этапе, составила более половины суммы, полученной от трудового использования военнопленных за все рассматриваемые 17 лет.
Отрицательное влияние на результаты труда
оказало снижение норм питания из-за засухи 1946 года, положительное — подъем духовного состояния пленных после объявления
в марте 1947 года о репатриации всех немецких военнопленных в 1948 году.

3. 1948–1949 годы

Это этап массовой репатриации, для которого характерны замена пленных на квалифицированных, хорошо оплачиваемых работах советскими рабочими и перевод лагерей
ГУПВИ на трудоемкие, низкооплачиваемые
работы. На этом этапе труд, сосредоточившийся на строительстве и добыче угля, был
наиболее производительным (заработок военнопленных впервые превысил расходы на содержания лагерей), но число работавших было
небольшим, поэтому особого влияния на экономику труд пленных уже не оказывал.

4. 1950–1956 годы

Основным контингентом лагерей после
репатриации стали осужденные в качестве военных преступников и задержанные по разным причинам. Так, не были репатриированы
специалисты, попавшие на работу в закрытые
институты и лаборатории. Их освобождали не
ранее чем через два-три года после окончания
исследовательских работ, и на эти годы их отправляли в специальные лагеря и использовали на изолированных участках работ.
История военного плена в СССР была завершена 23 декабря 1956 года передачей японских пленных в порту Находка.

Изложенные в книге факты, как, впрочем, многие в истории войн и диктатур, внушают ужас каждому в них вглядывающемуся.
Автор избегает прямых оценок. Однако его
позицию помогают выяснить несколько разрозненных фраз. Вот некоторые из них:

«В целом для военного периода... было
характерным: 1. Стремление руководства
СССР придерживаться норм международного права в вопросах содержания им трудового
использования взятых в плен солдат противника. Неполное их выполнение было связано
главным образом с тяжелым экономическим
положением, в котором оказалась страна
в результате вероломного нападения фашистской Германии, и с острой нехваткой трудовых ресурсов, повлекшей использование
пленных на запрещенных работах» (с. 398).

«Итогами пребывания военнопленных
в СССР стали возрожденные ими города, фабрики и заводы, в военное время разрушенные ими же, дороги и каналы, миллионы тонн
добытой руды, угля, камня, миллионы кубометров леса и многое другое. ...Стоимость выполненных работ... в 2,2 раза превысила затраты, направленные на содержание лагерей
и спецгоспиталей... Однако, как это справедливо подчеркивает В. П. Галицкий, произведенное военнопленными составило лишь
около 7,3 процента от общего ущерба, причиненного Советскому Союзы за годы войны.

Не все выдерживали высокую нагрузку и
разлуку с близкими людьми... Вместе с тем
анализ источников показывает, что руководство страны делало все возможное в тех условиях, нередко в ущерб собственному населению, чтобы сохранить жизнь пленных солдат
противника» (с. 415).

Интересно, что эта основная мысль гораздо отчетливее сформулирована во вступительной статье, написанной доктором экономических наук профессором М. М. Загорулько:

«На огромной территории, где проживала
одна треть населения, были полностью разрушены промышленность, сельское хозяйство,
объекты жизнеобеспечения. Тем не менее военнопленным в СССР были гарантированы
питание, кров, медицинское обслуживание,
оплата за выполненную работу. Без учета военных условий того времени ничто не может быть
правильно понято, адекватно интерпретировано. По меркам мирного времени многое будет выглядеть ненормальным, жестоким, изуверским.
Военнопленные не могли жить в ином режиме,
чем жило то общество, в котором они оказались.

...В результате проведенного исследования Сергей Григорьевич Сидоров выяснил, что
руководство СССР уделяло военнопленным
не меньше внимания, чем собственному населению. За 1943–1945 годы, несмотря на постоянно растущую численность взятых в плен
вражеских солдат, им трижды повышали продовольственные нормы. С весны 1943 года медицинское снабжение лагерей для военнопленных стало осуществляться не через
местные органы Наркомздрава, которые сами
испытывали острый недостаток в медикаментах, а через санитарные отделы военных округов и сануправления фронтов. В дальнейшем
медицинское обслуживание медленно, но неуклонно улучшалось. Начиная с 1947 года коэффициент смертности... в лагерях ГУПВИ
стал меньше по сравнению с лагерями ГУЛАГа
и со страной в целом.

...В фашистской Германии была изобретена и использована система порабощения
и истребления военнопленных. С военнопленными и завоеванными народами поступали как
с добычей, которую утилизовали, используя
беспрецедентную по своей жестокости индустриальную технологию массового уничтожения людей.

Сохранение жизни — главный показатель
отношения государства к военнопленным»
(курсив наш. — Е. У.) (с. 4–6).

В процитированном тексте явственно
обнаруживается стремление оправдать неправомерные и негуманные действия советских
властей по отношению к военнопленным
на том основании, что действовать иначе
в имевшихся условиях было невозможно —
напротив, естественно было бы ожидать гораздо худшего, а положение самих советских
людей было не многим лучше, чем положение
военнопленных. Вина за то, что все было так
плохо, в первую очередь лежит на гитлеровской Германии, которая, к тому же, с военнопленными поступала не в пример хуже.
В конце концов, военнопленные своим трудом возмещали и далеко не до конца возместили тот ущерб, который сами же и нанесли.

Между тем из книги не ясно, как в реальности соблюдались те нормативы по снабжению питанием и медикаментами, которые
по уверениям автора неуклонно повышались.
Очевидно, и об этом упоминается в монографии, что многие официальные документы —
а в основном на них построена книга — имели не реальный, а «пропагандистский» характер. Коэффициент смертности, наверное,
связан с возрастом, полом и начальным физическим состоянием людей, определяющимся предыдущим периодом жизни, а эти
данные для военнопленных, по-видимому,
были иными, чем для ГУЛАГа и страны в целом. Неизвестно, как бы вел себя Советский
Союз по отношению к военнопленным, если
бы отношение количества пленных к количеству собственного населения и к размерам используемых территорий было бы сходно
с имевшимся в Германии. Война длилась четыре года, а период использования труда военнопленных в четыре раза дольше. А главное: так ли уж важно для оценки действий
жестокой тоталитарной власти, как в аналогичной ситуации вела себя другая похожая
власть. Лучше не оправдывать и не обвинять,
но четко сознавать свою, нашу, мою ответственность за все, что оказалась способна совершить наша родина.
49_11-recenz40 8/6/03 20:48 Page 394

---

[1] «На пути продвижения советские войска почти не испытывали сопротивления... Основные
силы польской армии в столкновениях не участвовали, выполняя приказ своего
командования. Целые части и соединения добровольно складывали оружие» (с. 32).