На вопросы «ОЗ» отвечает министр труда и социального развития Российской Федерации

Александр Петрович, Россия входит в мировое экономическое пространство.
Какие перемены последуют вслед за этим в трудовой и социальной сфере?

Международная организация труда уже 80 лет является головной в области принятия Международной конвенции по труду. В этом году Россия приняла последнюю
из основополагающих конвенций МОТ. Мне довелось во время последней сессии
МОТ вручить только что избранному генеральному директору Хуану Самавия подлинник документа, подписанный президентом, подтверждающий, что мы ратифицировали конвенцию по запрещению наихудших форм детского труда.

Россия — страна, экономически очень похожая на развитые страны Европы.
И поэтому выбрала курс на интеграцию с Европой. Мы подписывали практически все основополагающие международные документы в области социальной защиты, труда, занятости. Сейчас находимся в стадии ратификации Европейской
социальной хартии, Европейского социального кодекса.

Европейская социальная хартия 1961 года недавно была модернизирована,
и в 1999 году вступила в силу «Пересмотренная европейская социальная хартия»
(ПЕСХ). Именно она определяет практически все сферы деятельности правительства и государства в социальной и трудовой сфере. Мы сейчас ведем грандиозную работу по подготовке к ратификации. ПЕСХ — очень сложный документ;
для того чтобы его ратифицировать, нужно выбрать тот набор положений, глав,
статей и параграфов, который мы в состоянии выполнить. Там же установлены
минимальные требования. Мы посчитали, что набираем с некоторым избытком,
даже не минимальный объем, и в состоянии ратифицировать хартию.

В России, так же как и в других странах Восточной Европы, происходит очень
важный социальный поворот. Раньше государство за вас все решало, требовало,
чтобы вы трудились. И гарантировало вам определенный минимум благ, если вы
будете трудиться. При этом сами продукты труда отбирались (у предприятий
и у граждан), а потом централизованно перераспределялись. Вы твердо знали, что 8
вам положено. Мяса в магазинах нет, но талончик на 200–400 граммов масла
или один – два килограмма мяса вы получали в зависимости от того, где вы работали и в каком субъекте Федерации живете. Вы знали четко, что, может быть, раз
в три года вам дадут съездить в соцстрану, что если вы встанете в очередь, вам дадут кухонный гарнитур или ковер, путевку от профсоюза и т. д. То есть господствовала патерналистская модель отношений между государством и гражданами.
Сейчас модель полностью меняется. Вы должны сами все зарабатывать, и у вас
есть все возможности. Никто у вас этого отбирать не будет, даже подоходный налог будет очень маленький. Сколько вы заработали, столько и ваше. Но при этом
государство перестает быть опекуном.

Государство намерено самоустраниться?

Нет, полностью отстранить государство от регулирования социальной сферы
(как предлагают сверхрадикалы) — невозможно. В этом убедились во всех странах.
Кстати, именно поэтому появилась Европейская социальная хартия. Государство
должно оставлять за собой регулирование, чтобы не было дикого диспаритета
между богатыми и бедными, чтобы были соблюдены базовые, социальные гарантии человека. Ведь за социальными, конституционными правами должна стоять
та система (финансовая, политическая), которая обеспечивает пополнение.

Грубо говоря, если опять родится в Холмогорах Ломоносов, он должен иметь
возможность получить бесплатное образование. А человек, упавший на улице
с сердечным приступом, — бесплатную медицинскую помощь. Это определяет
требования к нормальному, не варварскому, современному государству, тот набор
защитных, регулирующих функций, который государство обязано выполнить.

В чем выражаются эти функции?

Раньше предполагалось, что работодатель нанимает работника. И сколько он
платит, столько и должно быть. А не хочешь — не работай. Эта позиция себя не оправдала, она вызывала забастовки и страшное противостояние рабочих и капиталистов. Можем вспомнить в качестве примера движение луддитов — поломанные машины, сожженные фабрики. От этого перешли к стратегии социального
партнерства, к переговорам между работодателем и работниками, что привело к заключению индивидуальных и коллективных договоров. Государство при этом выступает арбитром. Такая схема принята во всем мире. И у нас тоже появился треугольник: создана трехсторонняя комиссия по регулированию социально-трудовых
отношений. Она работает на федеральном уровне и на уровне субъектов Федерации.

Государство задает правила игры для работодателей и работников. Забастовки
запрещены там, где они угрожают безопасности государства или его граждан. Не
может бастовать авиадиспетчер, машинист паровоза, военный. В трудовом договоре обязательно должны выполняться требования трудового кодекса, т. е. вас нельзя эксплуатировать больше определенного времени, вам нельзя отказывать в отпуске, у вас должно быть право на выходные дни, рабочее место, удовлетворяющее
требованиям техники безопасности и санитарным нормам. Работодатель может
нанимать работника, но он обязан обеспечить рабочий день/неделю/месяц/год/сверхурочные в границах утвержденных и согласованных на государственном уровне норм, перерывы на обед, права кормящей матери, беременной женщины и т. д. Существует также масса нормативов, которые необходимо соблюдать (по
освещенности, запыленности). И государство это контролирует. Таким образом,
главные функции государства в области труда: установление правил игры, регулирование, защита.

Ослабление регулирующей функции государства на рынке труда приведет к росту безработицы?

Это стимулирует определенный рост безработицы, вы правы. Мы должны освобождаться от неэффективных работ, поэтому государство должно осуществлять крайне масштабные программы, которые создавали бы занятость.

Есть ли новые программы социальной помощи?

Государство помогало и будет помогать неимущим. Но не просто тем, кто мало зарабатывает, а тем, кто не в состоянии заработать. Если вы «здоровый лоб»,
извините за просторечие, руки и ноги есть, образование тоже, вы не работаете
и не хотите работать, то любое, самое доброе государство не должно вам помогать. А если вы объективно не можете работать, не нашли работу, вы многодетная
мать и доходы членов семьи ниже прожиточного минимума, т. е. во всех случаях, когда человек объективно оказался ниже стандартов, установленных государством, вот тут государство должно помогать — это его первая функция. А вторая —
контролировать и защищать.

При принятии законодательства, соответствующего европейскому, мы стараемся очень четко обеспечить выполнение вышеперечисленных функций. А там
подробно оговариваются соотношение зарплаты и пенсии, продолжительность
рабочего дня, права трудящихся, права работодателей, коллективные переговоры, труд женщин, равенство женщин и мужчин — гендерная политика, детский
труд, права специфических трудящихся (матросы и т. д.).

Какова позиция государства по вопросам социальной помощи и льгот?

Сейчас в России происходит колоссальная трансформация. Раньше у нас
в стране при 143 миллионах населения 100 с лишним миллионов имели право на
льготы. Это все равно что с вертолета разбрасывать деньги. Льготы устанавливались по статусу. Например, вы инвалид, ветеран, депутат, просто уважаемый че10
ловек и у вас есть такая-то льгота. Это не совсем правильный принцип. Именно
поэтому мы предложили четкое подразделение льготников на категории, и сейчас этот подход завоевывает место в законодательстве. Есть те, кто получает льготу не по социальному статусу, а за особые заслуги перед государством. Например,
человек совершил подвиг. Независимо от того, какие у него доходы, где он живет
и насколько он богат, он получит определенный набор благ от государства. Человек выполнил свой гражданский долг, воевал за нашу страну, например. Эта категория людей, конечно, очень малочисленна. Есть другая категория льготников,
получающих адресное пособие. Например, детское пособие должно даваться не
всем, а тем семьям, у которых доходы ниже прожиточного минимума в расчете на
члена семьи. Это и есть нормальная адресная помощь, т. е. органы социальной защиты должны выбирать наиболее нуждающихся и им оказывать помощь, как денежную, так и в виде поиска работы, предоставления жилья, возможности учиться. Например, что мы можем сделать для безработного? Найти для него работу —
один вид помощи, другие — платить пособие по безработице, переобучить и при
этом платить стипендию, четвертое — найти для него социальную работу (организовать полезные общественные работы — подметать улицы и т. д.), пятое —
дать кредит на создание собственного дела, что, правда, бывает редко. Хотя это
очень интересный проект, но Министерство финансов его крайне ограничило. То
есть существует пять вариантов помощи, но для этого мы должны признать человека безработным. Это сложно, т. к. в России 5,9 миллиона человек в настоящее
время не работает и только 1,3 миллиона человек являются безработными. Просто много тех, кто на самом деле работает, но не завел трудовых книжек. Вообще,
в любом обществе есть люди, которые в принципе не хотят работать.

А каково положение со скрытой безработицей?

За последнее время в России страшно упала производительность труда. При
том что экономика «скукожилась» практически в два раза, занятость упала
на 15 процентов, и упала производительность труда. Предприятия намеренно
держали избыточное количество рабочих, для того чтобы обеспечить их социальную защиту, иначе эти люди не нашли бы себе работу. То есть у нас были избыточные рабочие, сокращали рабочий день, отправляли в отпуска по инициативе
администрации, просто одно рабочее место занимали несколько человек. В то
время 20 миллионов человек неэффективно трудились в России. Сейчас мы считаем, что всего около девяти с половиной миллионов человек заняты неэффективно, т. е. вынужденная безработица всех видов (не только отпуска по инициативе администрации и т. д.) сократилась в два с лишним раза.

Какие существуют способы оценки рабочих ресурсов?

Прямой счет. Мы знаем точно, сколько людей родилось в России, сколько
умирает, сколько людей пойдет в школу через семь лет, сколько пойдет в институты через 15 лет, сколько можно взять в армию, сколько направить на производство, т. е. это демографическая количественная оценка. Вторая оценка качественная — собирается подробная информация по образованию людей, по их
трудовым профилям. Например, в последние годы резко упала подготовка рабочих огромного количества специальностей. И за счет этого сейчас явно возникает и будет возникать дефицит специалистов, причем хронический. Сейчас,
даже если оборонное предприятие снова получит военный заказ или сможет поставлять оружие в Индию или Иран, будет очень тяжело найти карусельщика,
хорошего токаря, стали исчезать станочники. Уходят на пенсию те, кто умели
работать, а притока рабочих сил мало. Если говорить о строительстве, то
на массовые специальности уже нехватка. Если вы поедете по Ярославскому
шоссе, обратите внимание на стихийную биржу труда. Там стоят не граждане
России. И как ни парадоксально, вторая дырка — это элитные специальности — новые технологии. К ним почти не готовят. Если вы будете себе собирать
домик из бруса, то финны и прибалты сделают хорошо. Несколько фирм имеют
хороших специалистов, которые могут это сделать правильно, грамотный рабочий — дефицит. То же самое с новейшими технологиями по натяжным потолкам,
по сложным работам с деревом — это могут сделать отдельные мастера-самоучки,
несколько хороших фирм. Средний типовой строитель делает тяп-ляп. Парадоксально, в России почти никто не умеет класть линолеум. Во времена СССР это
был дефицит. Мало готовили специалистов — получили дырку. Тотально по всей
стране, мне доводилось смотреть массу объектов в последние годы, страшный дефицит специалистов. На городском пассажирском транспорте большая нехватка
и текучесть специалистов. Много дыр неожиданно возникло в химии, нефтяники начали жаловаться на нехватку кадров, хотя они сами осуществляют их переподготовку. Металлурги, у которых своя мощная система ПТУ, все равно жалуются. У нас есть огромный список дефицитных специальностей.

Планируется ли какая-то государственная поддержка этих отраслей?

Нет, самое страшное, что можно сделать, — это попробовать давать деньги отраслям. Если мы хотим поднять отрасль, мы должны принять специальную программу
по этой отрасли, которая вовсе не предполагает раздачу слонов. Например, государство сильно помогло угольной промышленности, которая находилась в самом тяжелом, самом ужасном положении. Оно вложило деньги на условно-кредитной основе, провело приватизацию, и вот результат. Приватизированные предприятия
выкарабкиваются, там, где приватизация не проводилась (в Воркуте, например), —
ужасное положение. Там, где с приватизацией припозднились (Красноярский край,
Назаровский разрез), — тоже очень тяжелое положение. То есть нужно было эти преобразования делать раньше. Было заседание правительства по легкой промышлен12
ности — там очень тяжелое положение. Легкая промышленность требует денег, а дело ведь в реструктуризации всей отрасли. Напротив, металлурги сами придумали
программу развития и начали бороться с предприятиями, которые демпингуют
и платят работникам мало, у них продукция соответственно дешевле — они всем мешают. Должны быть общие правила игры. Вот когда отрасль так собралась и вырабатывает общие правила игры, то мы готовы вступить с ней в переговоры и помочь.
Чем мы можем помочь? Может быть, просто стимулированием, созданием рабочих
мест. Наши сотрудники будут помогать трудоустраивать освобожденных, проводить
ярмарки рабочих мест, т. е. программа не чисто денежная, а именно программа помощи. Регулированием, защитой, иногда налоговой защитой, иногда таможенными
пошлинами, но очень редко, потому что я ненавижу, когда мы устанавливаем защитные таможенные пошлины. Но иногда это действительно необходимо, и в особо тяжелых случаях их приходится применять.

До сих пор большая часть доходов не выведена из тени. Поэтому в программах
адресной помощи нуждающимся все равно будут проколы. Или, может быть, уже
придуманы механизмы, как вычислять реальные заработки?

Очень тяжело, практически невозможно определить человека, у которого
есть теневые доходы. Стандартная политика кнута и пряника малоэффективна.
Пряников мало — снижать доход с физических лиц, снижать единый социальный
налог, чтобы работодателю было выгодно платить «вбелую». Сейчас в связи
с пенсионной реформой появится очень действенный кнут. В ближайшие три месяца десятки миллионов людей получат из пенсионного фонда сведения о том,
сколько денег перечислено на их счета в пенсионном фонде. И выяснится, что
у многих будет нуль. В прошлом году 18 миллионов человек получили «баранку»
на счетах, в этом году тоже будут миллионы. Получат счета и узнают впервые, что
им платили нелегально, без налогов. Подавляющая часть даже не подозревает,
что их зарплата теневая. Им платят в кассе, и никто не спрашивает, заплатили ли
за них единый социальный налог. Существует множество зарплатных схем с уходом от налогов: выплата дивидендов, страховая схема, процентная схема. Народ
талантливейший в России, схем этих было очень много. Но сами работники скоро начнут интересоваться у работодателя, пойдут в Пенсионный фонд, в Налоговую службу, в инспекцию по труду и будут спрашивать, а где мои деньги? То же
самое произойдет с медицинским страхованием. Как только мы четко распишем
каждый кусочек налога за конкретным человеком, он будет следить.

Второй кнут — это закрытие дырок в законодательстве. Почти все наиболее распространенные теневые зарплатные схемы уже невозможны по нынешнему законодательству. Можно платить тупо в конверте, но если раньше это делали через офшоры, то теперь практически любой платеж так или иначе анализируется нашей
российской финансовой полицией. Более того, международные организации предоставляют ей всю информацию, которая есть в Европе. Это общая позиция, занятая
ФАТФ (Financial Action Task Force, международная организация по борьбе с легализацией доходов, полученных преступным путем) и европейцами: налоговые органы,
финансово-полицейские, должны обладать полной информацией обо всех финансовых платежах. Более того, программное обеспечение позволяет анализировать все
платежи, проходящие через банки. Я думаю, что через пару лет в автоматическом режиме любой платеж, напоминающий заработную плату, будет выявляться. Это не
раскрытие информации о гражданине, это не нарушение ваших прав. Идет проверка на криминальность, и эти данные нельзя никак по-другому использовать. Я очень
удивляюсь тем, кто сейчас бежит в офшоры, думая, что там их никто и никогда проверять не будет. Посмотрите, что сейчас делает Америка со стандартными офшорными территориями, даже наши налоговики научились с ними работать.

Третий кнут — это ужесточение законодательства. Сейчас законодательство
за неуплату налогов наказывает довольно серьезно. Это будет долгий процесс, даже в Америке очень многие расчеты ведутся наличными, в Европе тоже. В России
постепенно доля «тени» уменьшается.

Зарплата будет выявляться. Более того, вскоре исчезнут основные рассадники теневых зарплатных схем. Через несколько лет не будет оптовых рынков, ларечков, будут огромные shopping mall, торговые центры с электронными платежами и соответствующим учетом. Я надеюсь, и в жилищно-коммунальном
хозяйстве будет нормальный учет, когда образуются кондоминимумы жильцов.

Систему оплаты труда ждут и другие изменения?

Да, зарплату ожидают очень большие перемены. В дискуссии о том, отменять
Единую тарифную сетку (ЕТС) или нет, мало внимания обращалось на саму суть вопроса. А в основном всех волновала величина зарплаты. Но помимо величины,
которая, конечно, должна расти, важны еще структура и состав. Что я имею в виду? ЕТС была нашим спасательным кругом в 90-е годы, когда цены росли неимоверно и нужно было одномоментно сразу всем бюджетникам повышать зарплату.
Подросли цены, вышло решение изменить ЕТС (достаточно было поменять ставку 1-го разряда), и мы знали, что в следующем месяце все бюджетники страны
получат больше денег. Но это хорошо в условиях быстрого роста цен. Сейчас ЕТС
превратилась в тотальную уравниловку: 80 процентов бюджетников России получают зарплату, отличающуюся на 200–300 рублей (с учетом районного коэффициента). ЕТС всех выровняла. Получается так, что если государство захотело бы
поднять зарплату рабочему, ухаживающему в цирке за слонами, оно должно было бы одновременно поднимать зарплату и академику и врачу и всем на один
и тот же процент. Так не бывает! При всем уважении к бюджетникам, а их 15 миллионов человек, у них совершенно разная работа. Им нужно в разное время и по
разным принципам поднимать зарплату. Если для кого-то важна сдельная выработка, то для другого важны совсем другие критерии. Если мы можем оценить 14
труд врача по количеству пролеченных больных, то что делать с сельским учителем, у которого девять учеников на 11 классов? Ему невозможно платить за количество, а ликвидировать его нельзя, так как ребят учить надо. Система должна это
учитывать. Представьте себе, что мы будем, как предлагал персонаж Райкина,
платить балерине по количеству фуэте. Глупость! Солист в Большом театре дает
несколько спектаклей в год, и это нормально. Чтобы подготовиться к ним, он
полностью выкладывается. Здесь должна быть своя система. Так же и труд ученого, педагога. Именно поэтому мы и предложили сделать разные отраслевые сетки, для того чтобы учитывать специфику каждой отрасли, увеличить в них долю
тарифа. Чтобы человек меньше зависел от воли руководителя и гарантированная
часть зарплаты была побольше. И третье, отраслевые сетки — это этап на пути к
еще большей свободе, т. к. на самом деле мы предлагаем разрешить в максимальной степени индивидуальный контракт, причем никого не должно интересовать,
о чем мы договорились с руководителем. При единственном условии: эти контракты не должны противоречить трудовому кодексу, должны быть соблюдены ваши права. Но чтобы ваши сослуживцы лезли к вам в карман — никому не нужно. Работодатель может одному сотруднику, если он нужен, платить в несколько
раз больше, чем другому. Если всех выравнивать, люди не захотят работать.

Мы предлагаем очень большую индивидуализацию и постепенный переход
на индивидуальный контракт. А отраслевые сетки должны остаться как гарантия,
о чем так беспокоились и столько кричали профсоюзы. Гарантия системы оплаты труда — это тарифная часть плюс надбавки, доплаты. В Туве, в Бурятии,
в Москве могут принять разные системы оплаты труда. В МГУ будут другая оплата труда, чем, условно, в Тмутараканском политехническом институте. Еще не
известно, где больше, дело не в этом. Но человек в любой точке страны, обладающий определенной квалификацией, не должен получать меньше определенного уровня. Выше — пожалуйста. Я думаю, что контрактная система победит.

В отраслевых сетках оплаты труда разрыв между зарплатами будет больше?

Мы надеемся, что будет намного больше. Сейчас соотношение 1:4,5. Мы специально оставляем возможность индивидуальных контрактов, с тем чтобы можно было устанавливать очень высокие зарплаты.

А привязка зарплат к уровню жизни на местах не приведет к изоляции регионов
от центра?

Такая привязка действительно существует. К изоляции это не приведет, тут
другой процесс. Почему мы настаивали на определении прожиточного минимума в регионах? Потому, что действительно зарплата должна учитывать прожиточный минимум именно на данной территории. Нижние пределы гарантий должны
учитывать эти расхождения в прожиточном минимуме. Но не более того. Центр
по-прежнему будет давать определенные средства в составе бюджета регионам,
находящимся в тяжелом финансовом положении, регионам, у которых не хватает собственных доходов. Давать легально, выравнивая. Минфин отрапортовал,
что минимальное бюджетное обеспечение самых тяжелых территорий достигает 80 процентов от средних по стране с помощью такого выравнивания. Утонуть
не дадут, есть определенный набор гарантий.

Когда нам ждать перехода на новую систему оплаты труда?

Мы подготовили несколько вариантов закона об отраслевой системе оплаты
труда, передали их правительству, и сейчас все зависит от реальных финансовых
возможностей страны. Не столько федерального центра, сколько субъектов Федерации, им гораздо тяжелее набрать необходимые суммы. Перейдем, когда накопим средства. В этом году профсоюзы сказали, что индексация зарплаты важнее, чем переход на новую систему. Поэтому будем индексировать и повышать
зарплату всем. И копить деньги на переход. Это требует минимум 20 процентов
увеличения ресурсов фонда оплаты труда. Зарплаты же будут проиндексированы
с 1 октября 2003 года на 33 процента в пределах ЕТС.

Насколько Всемирный банк помогает в социальных российских программах?

Он, действительно, очень серьезно помогал, давал хорошие займы на развитие
социальной сферы (программы «Бедность», «Угольщик»). Однако займы у банка
означают, что у государства нет средств. Я надеюсь, что скоро будет мало помогать.
Россия сейчас занимает все меньше и меньше, что хорошо. Это нормальная сбалансированность бюджета. Если спросить, будем ли мы дальше сотрудничать? Будем, и
очень активно. Я глубоко благодарен специалистам банка. Они проводили очень
тщательный анализ ситуации в нашей социальной сфере, они били в колокола, предупреждали о массе негативных процессов, которые у нас происходили. Они давали рекомендации. И, надеюсь, они продолжат вести эту работу, и мы постараемся
сотрудничать с ними, даже если мы никогда не будем делать новых займов и закончим расчеты по текущим. Сейчас для нас важная программа — это пропаганда новых трудовых отношений. Нас все время упрекали, что мы берем деньги у Всемирного банка, чтобы пропихивать Трудовой кодекс. Обратите внимание, на самом деле жизнь показала, что эти деньги были потрачены не попусту, а на то, чтобы
объяснить людям, как пользоваться Трудовым кодексом, как защитить свои права.
Как действовать, если работодатель/государство их нарушило? Сейчас мы хотим с той же целью развернуть пропаганду пенсионной реформы. К пенсионеру пришли
сведения из пенсионного фонда, как быть? Работодатель не перечислил деньги, как
быть? Предложили варианты, как размещать деньги; какой вариант выгоднее?

И как быть в такой ситуации?

Во-первых, есть возможность пожаловаться в налоговую службу, она с удовольствием посмотрит, почему работодатель не перечислил деньги; в Пенсионный фонд, потому что, может быть, деньги ошибочно не перечислили; в инспекцию по труду, которая придет и проверит, что же с выплатами зарплаты на этом
предприятии происходит. И в суд, потому что в любом случае, если работодатель
не заплатил положенный налог и в результате не поступили деньги в Пенсионный фонд, то он понесет наказание по суду.

Но человек в любом случае получит пенсию, если не заплачен этот налог?

Нет! Человек получит пенсию, если он будет активен. А если он согласился
с тем, что работодатель не перечисляет ему деньги и не платит этот налог, он получит социальную-базовую пенсию. У него не будет ничего в накопительной части, не будет страховых взносов. Не будет! Вот в чем ужас ситуации. То есть пенсия зависит исключительно от тех денег, которые пришли на счет, за
исключением социальной части, которая выплачивается всем: тем, кто работал,
и тем, кто нет. Это как раз защитные функции государства. Так что человек должен быть заинтересован, получается, что он выиграет в 100 процентах случаев,
если сам позаботится о своей судьбе.

Пенсионная реформа является сейчас наиболее сложным участком работы?

Проблем очень много. Они объединяются в три группы. Первая группа связана с пенсионной реформой, которая будет успешной только в том случае, если
каждый человек начнет интересоваться, сколько денег к нему пришло. И примет
сознательное решение, как ему тратить эти деньги, куда их размещать. Ситуация,
когда все промолчат, — самая невыгодная для государства. Это будет означать,
что людям все равно, что происходит с их деньгами. Поэтому разъяснения гражданам — это главная часть пенсионной реформы.

Вторая важная группа проблем связана с разъяснением Трудового кодекса.
Кстати, наше трудовое законодательство — одно из самых продвинутых в мире.
Оно действительно современное, оно хорошо оценено специалистами Международной организации труда. Но им надо уметь пользоваться, это не молоток — это
почти микроскоп. Если ваши права нарушены, то выиграть дело можно в 90 «с гаком» процентов случаев. Вы должны четко знать совокупность ваших прав. Вы
должны знать массу нюансов. В принципе вы можете заставить работодателя поменять лампочки, сделать их более сильными на вашем рабочем месте, только если вы знаете законодательство. И мы будем стараться это разъяснять.

Третья группа проблем связана с допуском к социальной сфере некоммерческих, негосударственных организаций. Традиционно система социальной защиты строилась под государственную систему. Эти функции исполняли предприятия, органы власти субъектов Федерации, местного самоуправления: например,
ходить по домам, разносить продукты, заниматься медицинской реабилитацией,
возиться с пожилыми. А почему, в общем, этим могут заниматься только государственные структуры? Почему нельзя допустить, что, например, в Москве та же
служба 777 или «Седьмой континент» будут доставлять продукты пенсионерам
эффективнее, чем служба социальной защиты, да и дешевле? Почему не может
возникнуть частный дом для пенсионеров? Вполне может. Почему частная организация не может выиграть конкурс в борьбе с государственными, муниципальными организациями на оказание каких-то социальных услуг? Может. И поэтому мы должны будем обязательно попробовать и со следующего года интенсивно
по всей стране распространить выставление таких услуг на прямой конкурс. Кто
выиграл, кто обеспечил наилучшие услуги, тот и будет их оказывать. Это тяжелейшая процедура, поломка всех стереотипов, но это придется сделать.

Беседовал Кирилл Василенко, «Время новостей» —
специально для «Отечественных записок»