Патриоты научной диаспоры

Не покупаются, не покупаются
Доброе имя, талант и любовь.
Б. Окуджава

Отчетливо сознаю, как непривычно выглядит заголовок статьи и какое инстинктивное подсознательно враждебное чувство вызывает ее пафос. Действительно, какие уж тут патриоты? Бросили страну в самый тяжелый для нее момент, бежали за длинным долларом...

Так или примерно так выглядит наша научная диаспора в глазах обывателя. Этот «милый» образ десятилетиями формировался в массовом сознании, да и сейчас ненавязчиво поддерживается политиками и СМИ. Никакие факты — это главная особенность мифологического сознания — не в состоянии его поколебать, ведь факты, сколько бы их ни было, всегда единичны, а мифы — глобальны.

Тем не менее, об одном таком «единичном» факте мне хотелось бы рассказать.

К числу наук, развивающихся в настоящее время наиболее быстрыми темпами, несомненно, принадлежит биология — прежде всего, молекулярная биология, которая ныне разветвляется на сеть всевозможных направлений, с весьма высокой вероятностью важных практических приложений. Можно, в частности, назвать молекулярную клеточную биологию, иммунологию, биохимию, биоэнергетику и целый ряд других направлений.

Особо отмечу, что в этих областях на высококвалифицированных специалистов и новые научные результаты заметно растет спрос не только во всем мире, но и в России, несмотря на все нынешние условия. Потенциальными «потребителями» являются как восстанавливающиеся государственные организации и службы (медицина, производство сельхозпродуктов, охрана окружающей среды, защита растений, ветнадзор, наконец, система специального образования), так и быстро развивающиеся сферы наукоемкого бизнеса (к примеру, фармацевтика). Поэтому сохранение кадрового потенциала и полноценная подготовка научной молодежи в этих областях нужны уже не для абстрактного будущего, а для развития сегодняшней экономики страны.

Трудности с подготовкой начинаются уже на уровне стандартных учебных курсов. По каждой из этих областей издаются учебники, но за время, необходимое для их написания, они уже в значительной степени устаревают. В России положение осложняется еще и тем, что зарубежные учебники, если их вообще удается издать, становятся доступны только после их выхода в переводе на русский язык, а это требует еще двух-трех лет. Компенсировать неминуемое устаревание материала может только высококвалифицированный лектор, активно участвующий в исследовательской работе, не понаслышке знакомый с новейшим оборудованием и способный адекватно оценить последние научные достижения своих коллег.

Сегодня такой полноценный состав лекторов для своих студентов и аспирантов из «внутреннего резерва» не может обеспечить ни один университет мира, и вполне обычным является привлечение ведущих ученых из других университетов и из других стран. Их либо приглашают для чтения спецкурсов, либо проводят с их помощью краткосрочные научные школы по отдельным направлениям и крупным проблемам. Для России единственно реальный, хотя по разным причинам тоже совсем не простой путь — обращение к представителям российской научной диаспоры.

Как показывает практика, очень многие из тех, кого мы теперь уже называем «зарубежными коллегами», готовы вполне бескорыстно участвовать в подготовке учебных курсов и их чтении в России. Хотя, нелишне заметить, подготовка таких спецкурсов для студентов и тем более для аспирантов — это весьма немалый труд.

Успешным примером организации серии спецкурсов, главным образом силами российской научной диаспоры, стала Специальная образовательная программа по биохимии, иммунологии, молекулярной и клеточной биологии, которая вот уже 6 лет осуществляется при Научно-исследовательском институте физико-химической биологии им. А. Н. Белозерского (МГУ). Попробуем разобраться, как это стало возможно. Между энтузиазмом участников и постоянно (в наших условиях это следует особенно подчеркнуть) действующим проектом была пропасть организационных проблем по обе стороны российской границы. Вот только некоторые из них.

Любому мероприятию в любом российском учреждении надо придать какой-то формальный статус. Иначе соответствующее мероприятие должно быть признано «партизанским» и прекращено. Специальной программе, о которой шла речь выше, был придан статус программы «дополнительного образования». Стало быть, с этим все в порядке.

Система дополнительного образования в МГУ получила необходимый официальный статус, есть даже проректор, который этим специально занимается. На многих факультетах организуются курсы — большей частью стандартные курсы, повторяющие в усеченном виде стандартные университетские программы. Эти курсы — платные. Как известно, каждому российскому гражданину предоставлено право бесплатно получать высшее образование только один раз. За дополнительное образование надо платить. Кому платить? Разумеется, университету. Лекторам платить не надо — они должны быть штатные, они на ставке.

Вместе с тем, организаторы Специальной программы заинтересованы как раз в том, чтобы привлечь возможно большее число слушателей — студентов, аспирантов, сотрудников других исследовательских институтов. Потом они могут воплотить полученные ценные знания в виде новых научных результатов. Плата за вход здесь вполне неуместна.

Другая группа организационных проблем с российской стороны была связана с содержанием работы Программы. Рассчитывать на помощь коллег из-за рубежа можно было только в том случае, если бы удалось подкрепить авторитет Программы высоким научным авторитетом ее организатора.

С российской стороны эту роль взял на себя ее инициатор академик Алексей Алексеевич Богданов, заместитель директора Института им. Белозерского. Его столь важный для отношений с российской бюрократией официальный статус был существенен для преодоления многочисленных административных барьеров.

Организация работы непосредственно с представителями диаспоры и иностранцами легла на плечи другого соорганизатора — профессора Сергея Артуровича Недоспасова. Будучи известным специалистом в области молекулярной биологии и молекулярной генетики, он занимает прочные позиции в Национальном институте рака, расположенном недалеко от Вашингтона, сохраняя должность руководителя лаборатории или группы (в разные времена по-разному) в Институте молекулярной биологии РАН, а также в Институте им. Белозерского. Это — не просто набор должностей: химики обычно называют это набором валентностей.

Программа (в изначальном смысле слова) состоит из мини-курсов по четыре-пять лекций. Таких мини-курсов уже прочитано более пятидесяти (это по данным на 2001 год — сейчас уже больше). Зарубежные лекторы приезжают в Россию лишь изредка и ненадолго. Задача в том и состоит, чтобы они за одну-две недели присутствия в Москве успели прочитать свой мини-курс.

Российские лекторы, разумеется, читают лекции по-русски. Однако в ряде случаев удавалось привлечь к чтению спецкурсов авторитетнейших иностранных ученых, не владеющих русским языком, в том числе нескольких нобелевских лауреатов. Эти лекции были прочитаны по-английски и без перевода (на перевод уходит слишком много времени).

Программа не платит гонораров лекторам и даже не оплачивает проезд. Поездка в Москву нобелевских лауреатов была организована за счет одного из американских фондов. Техническое содействие проведению лекций (в частности, оповещение о предстоящих лекциях) оплачивает в обычных российских символических размерах Институт им. Белозерского.

Однажды удалось привлечь к делу крупный благотворительный фонд. Полученные средства были истрачены на оплату проезда и проживание в общежитиях иногородних студентов и аспирантов, специально приезжавших для прослушивания мини-курсов. Кроме того, два мини-курса удалось издать тиражом в500экземпляров каждый.

Случалось, что количество слушателей превышало 250 человек. В этом случае организаторам приходилось договариваться насчет аудитории с администрацией химического факультета МГУ. Однако в среднем посещаемость мини-курсов существенно ниже — около 40 человек, и в этом случае можно довольствоваться сравнительно небольшой аудиторией. Конечно, чем меньше слушателей, тем меньше хлопот, но соорганизаторы считают для себя увеличение числа слушателей той насущной проблемой, которую необходимо как-то решить.

Короче говоря, Программа живет и развивается.

Единичный факт, может быть, и не дает оснований для далеко идущих выводов, но вот на некоторые размышления он наводит. Программа, о которой шла речь, уникальна прежде всего по качеству читаемых курсов. Уникальна не только для России, редко где в мире удается собрать в рамках образовательной программы такое созвездие лекторов. Эта яркая демонстрация отечественного научного потенциала (включая диаспору), к сожалению, никак не пропагандируется, и о ней известно, кроме непосредственных участников, лишь узкому кругу специалистов.

И последнее. Так уж сложилось, что не обделена наша страна и наша наука любителями строить разного рода заборы и барьеры вокруг институтов, академических отделений, наукоградов... И каждый раз нас пытаются поделить на «наших» и «не наших». Не пора ли избавиться от этого морока хотя бы в собственных мозгах и душах? А остальное — работа, к которой мы, слава богу, привыкли.