НТР versus НТР

Буквосочетание НТР давно уже стало примелькавшейся аббревиатурой для понятия научно-техническая революция. Но для тех, кто занимается делами и задачами специальными, это сокращение расшифровывается еще и как научно-техническая разведка.

Такое совпадение в аббревиатурах, конечно, случайно, но внутренне, по смыслу своему, в соответствии (versus) оба этих понятия близкородственны.

Кстати, НТР как разведка появилась несколько раньше, чем НТР как революция. Собственно научно-техническая разведка (здесь и далее НТР) с момента своего рождения и была одним из инструментов, позволившим этой самой революции развиваться, давшим науке возможность развиваться более равномерно, не давая той ли иной стране или группе (социальной, научной и т. д.) оторваться от других.

НТР страны дает возможность науке, технике, промышленности и экономике в целом как минимум не отстать от других. Не дать этим другим получить такие преимущества в развитии, которые эту страну поставили бы в подчиненное положение в любом, в т. ч. и военном отношении.

Имея такой подсобный инструмент, наука, с одной стороны, не может его не использовать, а с другой стороны, не может не помогать ему совершенствоваться. Наука немало вложила в развитие НТР как в чисто техническом плане (всякие шпионские штучки вроде пресловутой вишенки, плавающей в коктейле и транслирующей разговор собеседников), так и прежде всего в виде прямого участия ученых непосредственно в работе разведки. Тех профессиональных ученых, которые под руководством профессионалов разведки решали задачи НТР, работая, в конечном счете, на себя, своих коллег, на свою отечественную науку, на свою страну. Ведь НТР никогда не работает сама на себя. Она всегда выполняет социальный заказ.

НТР входит в более широкое понятие экономического шпионажа, т. е. системы сбора, накопления, анализа и применения закрытых сведений по экономике, науке, промышленности, коммерции и даже экологии.

Собственно же НТР — это (как определяет «Энциклопедия шпионажа») «разведывательная деятельность, которая ведется … по зарубежным научно-техническим разработкам и достижениям. Интерес представляют как фундаментальные, так и прикладные изыскания иностранных ученых, научно-технические характеристики, возможности и недостатки военных технологий (боевых систем, вооружений, материальной части), а также промышленный аспект оборонных отраслей».

Вообще говоря, разведка существовала всегда — это вторая древнейшая профессия, что бы о себе ни думали журналисты. В библейской «Книге чисел» (глава 13) говорится, что непосредственное руководство разведкой было поручено Моисею. Первые теоретики разведки появились в Китае, где еще в IV веке до нашей эры философ Сунь Цзы в книге «Искусство войны» говорит, что «так называемая предварительная информация не может быть получена ни от духов, ни от божеств, ни по аналогии с прошлыми событиями, ни путем расчетов. Ее необходимо получать от человека, который знаком с ситуацией противника».

Римских кесарей мало интересовало, что о них думают ближние и дальние соседи — варвары. Им важно было получить через свою разведку сведения о климате, наличии дорог, плодородии земель, а главное — об объеме и местах захоронения сокровищ тех стран, которые были намечены для захвата. Именно эти сведения предопределяли направления удара. Именно это позволяло Риму создавать основу своего могущества.

Египетские торговые дома, афинские торговцы и родосские купцы старались заранее узнать, какого количества и качества товары завозят их конкуренты на данный рынок.

В Венеции и Генуе коммерческие тайны ценились выше политических. Все купцы и дипломаты были агентами Светлейшего (правителя Венеции).

В конце XVIII века пять братьев Ротшильдов основали банки в пяти европейских столицах и прославились эффективностью своей разведывательной службы.

В том же XVIII веке американские промышленники не пожалели средств на кражу чертежей прядильной машины с текстильных фабрик в Ланкашире и лишили тем самым Англию мировой монополии в этой отрасли.

Если говорить об истории НТР в нашей стране, то существует мнение, что первым идею создания научно-технической разведки высказал Феликс Дзержинский.

И в этом, вероятно, есть доля истины, т. к. именно он руководил ВЧК и при нем родился ИНО-ВЧК (Иностранный отдел) и именно в 20-е годы П. Л. Попов— советский разведчик — умудряется отправить из оккупированного японцами Владивостока 120 вагонов ценнейшего оборудования и запасных частей для железнодорожного транспорта стоимостью 11 миллионов золотых рублей якобы в Китай, а на самом деле в уже советскую тогда Читу.

Юридически же понятие НТР появляется в апреле 1941 года, когда принимается линейный принцип работы, т. е. закрепление отдельных линий (политической, контрразведывательной, научно-технической) за отдельными оперработниками.

Первым официальным руководителем НТР был А. М. Сахаровский. С ним работалипрославившиесяполучениемамериканскихатомныхсекретовЛ.Р.Квасников, В. Б. Барковский, А. А. Яцков и другие. Не будем в очередной раз рассказывать об этом одном из «звездных часов» разведки, поскольку история эта общеизвестна, и вспомнить о ней стоит только потому, что именно этим людям мы обязаны тем, что новый 1950 год страна встретила огнями новогодних елок, ане атомными грибами III мировой войны, как это планировалось американскими ястребами того времени.

Именно эти люди формировали задания по части НТР, которые выполняли известные нелегалы Ким Филби (вооружение Бундесвера), супруги Коэны (атомные секреты), Конон Молодый (ВМФ Англии), Рудольф Абель и многие известные, малоизвестные и неизвестные «оперы» (или «опера», как поется в современных песнях).

Рассказывая о ставших известными сотрудниках разведки, так и хочется соскользнуть на штамп: «легендарный разведчик», «легенда разведки» и т. д. Новедь фактически, даже отвлекаясь от результатов работы (далеко ведь не все разведчики талантливы), а говоря просто об их жизни, нужно признать, что любой сотрудник разведки — это прежде всего «легенда». Легенда не в поэтическом, а в чисто профессиональном понимании этого слова. С первых шагов в разведсообществе (точнее первым шагом в него) является создание его «легенды». Ведь только-только став слушателем какой-нибудь «лесной школы», он выпадает из обычной жизни, начинает, грубо говоря, врать друзьям и окружающим (может быть, за исключением только очень близких), т. е. он начинает, он обязан это делать, «мифологизировать» свою жизнь или, по крайней мере, свою «вторую» жизнь.

Если первая «легенда» была продумана, отработана, введена правильно, то с этой легендой он и умрет, а вот если нет, то будет мучиться всю жизнь, вечно подправляя ее и рискуя запутаться, говоря профессионально, «провалиться» либо среди своих, либо, что просто опасно — среди чужих. Как говорил историк Василий Ключевский, история не столько учительница, сколько надзирательница, она не столько учит, сколько наказывает тех,  кто свой урок не выучил.

Бывший руководитель разведки США А. Даллес говорил, что для своего окружения разведчик — это синоним неудачника. Когда все его одноклассники/однокашники растут и продвигаются по служебной лестнице или становятся знаменитостями в различных областях, он так и остается для всех каким-нибудь мелким клерком.

Чарльз Россель писал: «Название “шпион” всегда налагает на человека определенное пятно. Это слово - синоним нечестного и презренного. Обычай поставил разведчика вне общества, однако этот предрассудок ничем не оправдывается, когда речь идет о людях, вступивших на опасный путь разведывательной работы из чувства преданности своей стране… Положение работников разведывательной службы весьма скромное. Спокойное рукопожатие начальника или произнесенные тихим голосом слова: “Чистая работа” — вот максимум того, на что можно рассчитывать. Однако для людей, ищущих опасности, побуждаемых чувством патриотизма и готовых в случае необходимости пожертвовать своей жизнью, ничто не может сравниться с работой в этой области».

В разведку не приходят, как сказал уже упоминавшийся Квасников, это не гостиница. В нее могут только пригласить, если у Вас для этого есть соответствующие данные. Данные объективные, показывающие, что Вы можете там работать. Это, говоря математически, условие необходимое, но недостаточное. Есть условие достаточное — это преданность Родине, идее и делу, которому служишь. К сожалению, это качество можно только предугадать, но бывают и ошибки. Отсюда лентяи и предатели. В разведке без патриотизма работать нельзя, в противном случае это наемничество. А наемник работает на того, кто больше платит.

Надо понимать и то, что потеря любого секрета — это ощутимая потеря для любой организации, для любого государства, а потому за любым разведчиком идет настоящая охота. Какая же охота должна идти за сотрудником НТР, если он добывает не какую-то абстрактную информацию, а абсолютно реальные вещи — чертежи, прототипы, образцы и т. п., а потому и наносит совершенно реальный ущерб, исчисляющийся часто цифрами со многими нулями. Отсюда и особое внимание спецслужб, как говорят, «страны пребывания», отсюда и особо тщательный подбор людей для НТР.

Во времена Советского Союза перед сотрудниками НТР в качестве главной задачи ставилась необходимость не просмотреть какого-либо прорыва в науке иностранных государств, который привел бы к серьезному нарушению баланса сил на международной арене. То есть ставилась задача следить за новыми направлениями в науке, способными произвести такой скачок в развитии техники, который дал бы этой стране преимущества, поставившие  нашу страну в подчиненное положение.

Естественно эту задачу НТР не могла решить, не опираясь на помощь отечественной науки, на помощь тех наших ученых, которые с НТР сотрудничали. При этом, естественно, решался и целый ряд внутренних проблем нашей науки и какие-то вопросы, стоящие непосредственно перед этими научными работниками.

Вспоминается директор одного из наших НИИ, который, будучи большим ученым, был еще и, можно сказать, талантливым разведчиком. Он внедрил в своем институте применявшийся на западе метод, в соответствии с которым всех иностранных визитеров сажали в большой круг своих сотрудников и вели с ним беседу по строго разработанному сценарию, получая от него и то, что ему, может быть, и совсем не хотелось сообщать.

Когда на Западе появились первые БИСы и СБИСы (т. е. большие и сверхбольшие электронные схемы, упакованные в один твердый кристалл), НТР не смогла своевременно получить нужную технологическую информацию и наши ученые решили эту проблему самостоятельно. Когда иностранные производители узнали, что для определения структуры кристаллов наши ученые изготовили специальный микротом, срезающий с кремниевого кристалла микронные слои, они были просто в шоке.

Тогда ставились и выполнялись такие задачи, как получение информации по химии полимеров, изделиям из пластмассы, применимым в машиностроении, бесшумным винтам для подводных лодок, технологии производства газов нервно-паралитического действия, биотехнологии, кибернетике, обитаемым глубоководным аппаратам, управлению воздушным движением в строящихся аэропортах и бортовым радиолокационным системам, приборам ночного видения, электронным часам и т. д. и т. п.

К их выполнению привлекались и научные сотрудники, и торговые работники, и специально направляемые в загранкомандировки работники различных предприятий соответствующего профиля.

Когда в нашей порошковой металлургии появилась проблема определения температурного режима спекания порошка, на один из зарубежных заводов нужного профиля отправилась производственная делегация и в ходе посещения сопровождавший ее оперработник резидентуры НТР в этой стране нашел предлог в одиночку (делегацию, естественно, туда не пустили) пройти вдоль печи обжига порошковых изделий. Запомнить несколько показаний термометров было несложно, но и достаточно для выполнения задачи.

Известно, что порядка 70–80 процентов развединформации добывается путем анализа открытой информации. Каждый год Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ) приобретал порядка полутора миллионов западных научно-технических журналов. Около 3,5 тысячи специалистов направлялось за рубеж. По данным ВПК, полученная таким образом информация позволяла сэкономить средства, эквивалентные трехлетней работе группы из сотни наших ученых.

Использовала эти методы и НТР. Например, стало известно, что некая страна в соответствии со своим законодательством рассекретила информацию по упоминавшимся газам нервно-паралитического действия и опубликовала ее в открытой печати. Конечно, никто не написал, что вот это сведения о том, как изготовить страшное оружие и, главное, как от него защититься. Поэтому и пришлось некоему загранработнику для выполнения этой задачи перешерстить много томов в патентной библиотеке совсем уже нейтральной страны.

Однако в НТР конечным результатом является так называемая документальная информация. Причем для НТР именно она и является истинно значимой, и именно она засчитывается как результат действующему «в поле» сотруднику.

Ни одна разведка мира не может работать результативно без хорошего аналитического аппарата. Это особенно характерно для НТР. Особая важность аналитической службы для НТР заключается не только и не столько в том, что аналитики могут сами добывать какую-то информацию, сколько в том, что именно они формулируют задачи для подразделений НТР.

НТР не работает на себя. Она получает задания от правительства, от науки, от техников и технологов, компилирует их со своей базой данных и, применив «индукцию и дедукцию», только тогда выдает задание/задачу.

Таким образом, в применении к науке это означает, что если появлялась первичная информация о том, что где-то начались работы по какой-то новой перспективной тематике, то аналитическим путем определяется, где может быть достигнут или уже достигнут реальный результат, т. е. выявляется страна, затем объект (НИИ, фирма и т. д.), кто именно имеет доступ к этой информации, т. е. конкретные лица, а затем и путь подхода к этому лицу: профессионал НТР, профессионал науки, близкий друг, к которому тоже надо кому-то подойти и «заинтересовать», а это может быть и работник «легальной» резидентуры, и нелегал, и привлеченный к сотрудничеству гражданин своей страны, и иностранец.

Классика разведки исходит из того, что «подойти» к носителю информации можно на трех основах: его идеологической близости к стране, которую оперработник представляет, на основе его (объекта) материальной заинтересованности или с угрозой его компрометации.

Эта последняя основа крайне шатка и ненадежна, не говоря уже о моральной стороне дела. Она фактически и не применялась нашей разведкой. Скорее это характерно для американцев, вообще предпочитающих вербовку «в лоб».

Идеологическая основа наиболее характерна для любой политической разведки.

С НТР же люди предпочитали сотрудничать за деньги. И НТР тратило деньги. И далеко не маленькие деньги. Но легко было подсчитать не только затраты, но и принесенную пользу. По данным того времени считалось, что на то, что «зарабатывала» НТР, содержалась и она сама, и разведка в целом, и целый ряд НИОКР страны.

Естественно, НТР решало не только глобальные задачи. В силу многих экономических (недостаток средств на решение конкретных задач, научных и технологических) и политических причин (недопущение СССР по решению КОКОМ ко многим работам, например в области суперкомпьютеров) НТР приходилось решать и многие текущие задачи науки и промышленности. Благодаря НТР за несколько лет в СССР попали десятки тысяч компьютеров разного класса, сотни тысяч периферийных устройств, программных средств, запасных частей и т. п. «Мрия» не поднялась бы в воздух, если бы ее не протестировали сначала на этих компьютерах. Так «родился» мотороллер «Вятка», холодильники, пылесосы, электробритвы и многое другое.

Имея такие возможности государства в лице НТР, некоторые ведомства становились просто «нахлебниками» и доводили дело до анекдота, ставя, например, задачу разведке получить технологию производства электрических лампочек мощностью 60ватт, хотя сами производили отличные лампочки мощностью и в 45, и75 ватт.

Научно-техническая развединформация позволяет не только сократить расходы на конкретные разработки в стране, но и определить целесообразность их начала или прекращения, за видимым отсутствием возможности получения конкретных результатов на данном уровне развития.

Отрицательный результат — это тоже результат. Представьте себе, что в правительстве рассматривается вопрос о создании нового НИИ для разработки, казалось бы, перспективной научной идеи, а тут какой-то «опер» достает документальное подтверждение того, что в других странах от этого уже отказались, поскольку идея оказалась блефом.

Деньги сэкономлены. Казалось бы, можно выйти на улицу и сказать: «Спасибо разведчику такому-то. Он сберег нам кучу денег, и теперь социальные пособия будут увеличены на столько-то». Однако этого не произойдет никогда и не только потому, что будет провален сотрудник разведки, но и потому, что могут пострадать многие те, кто помогает ему в работе.

Ни один из сотрудников разведки не может без отвращения вспоминать г-наБакатина, который, став ответственным за безопасность страны, передал американцам план радиозакладок в строящемся в Москве их новом здании посольства. Трудно понять мотивы его действий, но, приняв во внимание, что для этого здания все до последнего гвоздя привозилось из-за границы, легко понять, скольким людям сломал жизнь этот, с позволения сказать, «человек».

Именно поэтому в архиве разведки есть дела с грифом «Хранить вечно», а в разведсообществах не составляются планы рассекречивания дел.

Чуть ли не со времен возникновения разведки стоит вопрос и об ее этичности. Особенно остро эта проблема возникает в отношении НТР. Ведь здесь, как нигде, возникает проблема этичности кражи объектов интеллектуальной собственности, будь то личные достижения или государственные секреты. Можно ссылаться на опять же государственную безопасность теперь уже других государств, на их экономические интересы, но можно говорить и о «науке без границ». Довольно давно многие ученые выступают против так называемой «закрытой» науки. Достаточно вспомнить о том шуме, который совсем недавно поднялся у нас, когда Президиум РАН разослал очередную «напоминаловку» о том, что сотрудники институтов РАН должны уведомлять о своих контактах с иностранцами и о публикациях в иностранной прессе.

Здесь можно было бы вспомнить о том, как японцы украли у нас секрет обмазки металлургических ковшей, как наши ученые разглашали секреты на международных форумах из одного желания поднять свой престиж и о многом другом, но это, что называется, «другая песня». 

Надо сказать, что НТР — отнюдь не советское изобретение. Уже говорилось о том, что этим очень серьезно занимались во многих странах еще чуть ли не в доисторические времена. Да и сегодня этим грешат почти все развитые страны.

Так, в Японии еще в 1957 году правительство организовало научно-технологический информационный центр, где ежегодно анализируется десятки тысяч журналов, технических отчетов и докладов и т. д.

В том же 1957 году после ряда неудачных попыток закупить ядерный реактор в Израиле было создано Бюро специальных задач («Лакам»). «Лакам» был настолько засекречен, что о нем знали далеко не все руководители страны. Выезжавшие за рубеж израильские ученые отчитывались перед сотрудниками «Лакам», обычно работавшими под прикрытием атташе по науке в посольствах Израиля. Так был получен реактор и угнаны из Франции ракетные катера, израильский истребитель «Кефир» стал родным братом французского «Миража». И многое другое стало известно Израилю, в том числе секреты военно-морского флота США, о чем мир узнал из скандала 1985 года, надолго испортившего отношения Израиля и США.

Руководители французского военно-промышленного комплекса были очень недовольны работой Центра научных исследований в области вооружений с бюджетом в 85 миллиардов франков, и в результате в 1998 году при Министерстве обороны было создано новое Управление по наблюдению за исследованиями в области экономики.

В США расходы на экономическую разведку составляют почти 40 процентов всех спецслужб. Директор ЦРУ лично руководит работой по расширению нетрадиционной агентуры, т. к. выявить работников разведки, традиционно работающих под прикрытием посольств и консульств, по его мнению, нетрудно. Упор делается на вербовку своих бизнесменов и менеджеров среднего уровня. Их будут обучать для обеспечения конспирации «дистанционным способом» и внедрять в транснациональные компании. В высших учебных заведениях США уже более30 лет ученым, аспирантам и студентам преподается более ста хорошо проработанных курсов по различным вопросам разведки.

По инициативе АНБ в соответствии с пактом под кодовым названием «Великобритания — США», куда кроме этих стран входят Австралия, Канада и Новая Зеландия, создана система «Эшелон». Эта система имеет станции слежения по всему миру. Работая по ключевым словам, она обеспечивает перехват в месяц до10 миллионов телефонных переговоров, факсов и электронной почты. 80 процентов полученной информации используется для промышленного шпионажа.

Промышленный шпионаж живет и здравствует. По данным американского общества промышленной безопасности, в 1997 году зафиксировано 1100 случаев только внутреннего промышленного шпионажа, от которого пострадало1300американских фирм. По данным журнала «Тайм», из-за хищения научных и технологических секретов американские фирмы терпят убытки до20миллиардов долларов в год, т. е. это та сумма, которую надо вложить, чтобы свести на нет успехи оборонной промышленности противника, полученные в результате работы разведки. Цифра эта явно занижена, ведь так не хочется признаваться в своих промахах. За последние четыре года число зафиксированных случаев кражи промышленных секретов возросло в пять раз. Управление по науке и технике при Администрации Президента США оценивало совокупный размер ущерба для промышленности и торговли страны от шпионажа в100миллиардов долларов в год.

В мире бизнеса вопрос ставится однозначно: или ты или тебя пустят по миру. Поэтому в последние годы появилось новое понятие «деловая разведка». Суть ее стара как мир. Новым является только то, что ведут ее не государства, а частные фирмы и чем крупнее фирма, тем больше у нее причин заниматься этой деятельностью. Затраты на разведку составляют порядка полутора процентов торгового оборота крупнейших концернов. В некоторых японских фирмах разведывательной работой на постоянной основе занимаются до 250 человек.

С точки зрения нашей страны важно то, что с окончанием «холодной войны» завершается только политическая конфронтация. Экономические интересы каждой из сторон остаются. Если экономика опирается на науку, технику и технологию, то остаются и свои интересы в каждой из этих областей, а следовательно, остаются свои интересы у НТР.

Всем понятно, что для реального экономического подъема России требуются новые технологии, новые научные прорывы.

Вероятно, рано или поздно в Россию придут и новые зарубежные инвесторы. Они принесут деньги и современные технологии, например, в производстве автомобилей. Но надеяться на то, что они принесут новейшие технологии, раскроют научные и военные секреты, было бы, по крайней мере, наивно.

В Советском Союзе работники НТР подчас получали благодарности и даже награды за технологическую информацию, которая не могла быть внедрена при тогдашнем уровне нашего производства. Фактически об этом же говорил и господин Трубников, заместитель начальника разведки в 1992 году.

На интернет-сайте службы внешней разведки написано:

«Служба внешней разведки Российской Федерации (СВР России) является составной частью сил обеспечения безопасности и призвана защищать безопасность личности, общества и государства от внешних угроз.

СВР осуществляет разведывательную деятельность в целях:

• Обеспечения Президента Российской Федерации, Федерального Собрания и Правительства разведывательной информацией, необходимой им для принятия решений в политической, экономической, военно-стратегической, научно-технической и экологической областях.

• Обеспечения условий, способствующих успешной реализации политики Российской Федерации в сфере безопасности.

• Содействия экономическому развитию, научно-техническому прогрессу страны и военно-техническому обеспечению безопасности Российской Федерации».

Нетрудно заметить, что подавляющее число этих задач должна решать именно НТР.