Москва Товарная. Электричка

Ярославский вокзал, пригородная электричка. Еду я в Королев - это недалеко от Москвы, почти сразу за Мытищами. Захожу в электричку, сажусь - благо, время нелюдное, три часа дня, открываю книжку и...

А вот и нет. Не читаю. Не дают.

- Уважаемые пассажиры, пиво, холодное пиво, кто не успел - пиво!

По лицу женщины-продавщицы, кстати, можно сразу определить товар - такая может предложить только пиво. Ну, ладно, прошла, а книжка у меня...

- Кто не успел - мороженое, ленинградское, стаканчик, пожалуйста, пять рублей!

Да что они, сговорились - кто не успел, кто не успел... Все успели, все в электричке! И это мы еще никуда не едем.

- Уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагаются развлекательные газеты для всей семьи «Тещин язык» и «Зятек»...

Видимо, это одна семья. Ну да Бог с ней, кажется, поехали.

Тишина до Москва-3 (первая остановка). А дальше...

- Уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагаются ручки на гелевой основе. Одна ручка - пять рублей, три ручки - десять...

- Уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагается карманный русско-английский словарь, несмотря на свои размеры, он включает...

- Уважаемые...

- Вашему вниманию...

- Шариковые ручки - по рублю...

- Уважаемые...

- Уважаемые...

«Уважаемые» потихоньку раздражаются. «Ну, купите уже что-нибудь, пусть только замолчат!», «Сколько можно!», «Г-господи!»

Я не раздражаюсь. Я наблюдаю. Раскрытая книжка лежит у меня на коленях.

Входят, становятся у дверей. Прицельным взглядом обводят вагон. Договариваются между собой, кто пойдет первым. Одна голосит - двое сидят, общаются, и не отличишь от обычных пассажиров, пока не вскочат и не предложат пластины от комаров или коврик для мышки.

Мне становится интересно. Закрываю книжку, иду общаться.

Сами торговцы говорят о своей работе - «выйти на линию». Продавать какой-нибудь товар - «сидеть» на позиции. Торговать в электричке, которая еще не отошла от вокзала, - «пройтись по стояку».

Первый человек, с которым мне удалось поговорить, оказался действительно первым - первым из тех, кто начал торговать в электричках. Представился он как дядя Володя; возраст - определить уже невозможно.

- Я уже здесь очень давно работаю. Очень давно. Начинали - восемьдесят девятый, восьмой, девяностые года, мороженое и газеты. Все. Ничего больше не носили. А больше ничего и не было. Только мороженое и газеты. И сейчас, до сих пор, все начинают с газет. Там ведь - никакой рекламы не надо. И меньше проблем с милицией. Потому что когда газеты - это не торговля. Это «распространение печатной продукции». А что за это, посадят? - не посадят. Оформляют как распитие, по десятке с человека, и все. Работай дальше.

При всей внешней хаотичности, торговля в электричках подчинена жестким законам - законам рынка. И, как на любом рынке, правит на линии принцип конкуренции:

- Ты думаешь, здесь все просто так, кто во что горазд? Нет, тут система, ой, какая... Вот я первый торговал видеокассетами. И что? Неделю походил - все, перехватили. Это система, понимаешь? Вот, например, «садится» человек - вот я «сел» на какую-нибудь позицию, да? Хорошо пошла книга, то ее никто не брал - а я взял, раскрутил, и пошла - все! Неделю наблюдают, видят - ага, идет книга. И тогда на базах - товар все в основном на оптовых базах берут, знаешь, там, на Ярославском вокзале, на Савеловском - ну вот, пошла книга, сразу на базах подскакивает цена, хоть на рубль, но подскакивает, и остальные тоже книгу эту берут, начинают продавать, то есть на эту позицию «садятся». Вот и получается - пять-шесть человек на одной позиции. А это уже перебор. Приходится искать новую. Такая система.

Торговцы - это не сборище одиночек, а своего рода цех, гильдия, организация. И у этой организации есть очень четкая и разработанная структура; более того - эта структура уже имеет свою историю, свои вехи развития.

- А раньше, раньше у нас бригада была, там вот столовая была, собрания устраивали, сдвигали три стола - и все, вся бригада сидит. Дни рождения отмечали, свадьбы... В столовой. А сейчас... Щас все распалось, ну так - есть зоны влияния. Вот, допустим, мы по стояку ходить не можем. Когда в Москве электричка стоит перед отправлением, там московская бригада, вот они по стояку прошли - все, дальше не едут. Другая бригада, она едет, скажем, до Мытищ...

Раньше дядя Володя продавал мороженое, газеты, теперь же торгует только книгами. Причем выбирает товар тщательно, себе по вкусу - в основном, исторические издания или имеющие отношение к той или иной науке. Детективы продавать не любит - «А что в них такого, не люблю, сейчас и так жизнь - сплошной детектив, люди устали уже». Исключение делает для детских книг - «все-таки детям».

И каждую книгу, прежде чем пойти с ней по вагону, дядя Володя прочитывает от корки до корки. Причина такой любознательности прояснилась, когда я спросил, какое у него образование. 

- У меня самообразование. Я сначала начинал в Пушкинской библиотеке - сидел долго, брал с собой пакет молока за 16 копеек, колбасы за рубль семьдесят, потом перебрался - мне там материала стало мало - перебрался в Тургеневскую, ее сломали сейчас. А потом... Потом перебрался уже... В Ленинку. Так вот и проводил свое время молодое.

Я смотрю на дядю Володю. Вот он рассказывает мне про свое «время молодое», стоит, ежится в драном свитере. Седая бородка, лысина, лишь слегка обрамленная волосами. В руках книжка, которую безрезультатно пытался продать, пройдя сквозь всю электричку. Книжка потрепанная - да и сам какой-то потрепанный, еще бы, больше десяти лет в поездах. Но вот что удивительно - доволен. Совершенно доволен. И даже отказался продать мне эту самую книжку.

- Ты это, ну я понимаю, ты вроде как за интервью заплатить хочешь? Да не надо, зачем, чего мне. Не надо. Я ее лучше в электричке продам. Мы поговорили - мне удовольствие.

На том и расстались.

Со следующей «жертвой» моего любопытства я беседовал уже на Киевском вокзале. Наташа. Высокая, в очках, блондинка, лицо - красивое, но из тех, по которым видно: сам человек уверен в своей некрасивости и даже пытается как-то за это извиниться перед всеми.

Спрашиваю о графике.

- Это зависит от меня - сколько хочу, столько и хожу по линии. Я могу работать и шесть дней, и два дня в неделю. Могу целый день, могу только утром, могу только вечером, когда хочу. Выгодно - выгодно утром и вечером. Где-то с... восьми до десяти утра и часов с пяти до семи вечера. Часы пик. Сами видите. Электричка полная.

От Наташи я узнал, что среди торговцев выработана своего рода этика поведения:

- У нас между собой договоренность. Существует определенная очередь, и... С одинаковым товаром кто, распределяемся по поездам. Утром приходим на работу, встречаемся, определяем, кто за кем, кто с чем, таким вот образом. И в один вагон с одинаковым товаром не заходят - заходят с разным. Если кто в вагоне с твоим товаром - выходишь. А как же? Иначе нельзя.

Вообще, торговцы - люди отчаянные. В их работе нет никаких гарантий. Нет гарантий, что сегодня у тебя будут покупать. Нет гарантий, что не изобьет милиция, отобрав и разбросав по рельсам твой товар. Нет гарантий, что в тамбуре не прижмут и не отнимут всю выручку за день.

Более того - на сегодняшний день торговля в поездах считается незаконной и уголовно наказуемой. И когда торговцы идут по вагонам, над их головами звучит объявление: «Уважаемые пассажиры, несанкционированная торговля в пригородных электропоездах подпадает под действие статьи Уголовного кодекса Российской Федерации о незаконном предпринимательстве. Наказание, предусмотренное за несанкционированную торговлю, - штраф в размере 50 минимальных окладов или лишение свободы до трех лет». Наташа по поводу этих объявлений:

- Ну-у... Это все, конечно, интересно, но... Д-дело в том, что эту самую несанкционированную торговлю в электричках, ее пробовали и узаконить, и потом отменяли, и еще пробовали узаконить, и опять потом отменяли, то и дело там ерунда такая шла. Это во-первых. Так что сегодня объявляют одно, завтра другое. Ну, я говорю, это во-первых. А во-вторых... Ну, во-вторых, в электричке объявляют - без билета нельзя ездить. Понимаете? Это к примеру. Вот. Объявляют - нельзя там выкидывать мусор в окошко или нельзя... курить. Да? Но, по-моему, на это никто особого внимания не обращает, на объявления эти.

Я уже писал, что торговцы - люди отчаянные и мало чего боятся. Но и у них есть свой страх. Страх журналиста. Почти у каждого есть история на эту тему, есть такая и у Наташи:

- Так, во-первых, две газеты, и две журналистки. Одна журналистка, эта... Космольская... не, не Комсомольская... «Московский комсомолец», по-моему. Она постоянно пишет, она живет здесь, на этой линии, она здесь ездит, ей это очень все не нравится, она такой ярый противник, и она, - вот, кстати, благодаря ей приписали статью, раньше там две минимальных зарплаты штраф был, а благодаря ей это ввели про незаконное предпринимательство, это она потребовала, чтобы ужесточили наказание... Есть один чиновник, она его допекла... А ему соответственно за это тоже влетело. Ну, итог слышали, объявляют. Это одна журналистка. Я, правда, с ней не сталкивалась. А другая, такая крохотная газета, местная, тут где-то, она просто - журналистка эта - то и дело пишет, она тут разговаривала с продавцами, поездила с ними, поработала, посмотрела, как они работали, описала эту всю систему. Статья за статьей. Татьяна... Глызина или как-то... Гарниза, Гарниза. Она постоянно пишет. Каждые два-три месяца обязательно что-нибудь напишет. Ну и, конечно, что-то не так... Сама придумала, что-то ей показалось. Ну, частично, конечно, соответствует, все-таки... Не с воздуха взято.

Среди торговцев существует мнение, что если журналист напишет в газету, то потом на линии или закон ужесточат, или рейд милиции пройдет. Время от времени это мнение оказывается справедливым.

А что касается самих статей - на этот счет у Наташи определенные взгляды:

- Ну, не настолько все ужасно и не настолько мрачно. Вот они пишут, что тут мафия, что тут заставляют работать, да? что надо каждый день платить. Ну, на самом деле тут все... Нет, конечно, есть, только... Кто не желает, тот... Тот и сопротивляется, и-и-и работает, продолжает, как это, дальше. И все. А что насчет структур, так скажем, мафиозных... Это не мафия, это просто... Бывшие торговцы... Вы ж знаете, что вот на Ярике, например, есть, да? склады? Вот, когда-то они все торговали в электричках, а потом появились деньги на склады. Вот так вот. Да, да, да, есть такое, есть, бывает, то и дело пытаются взять контроль. Что тут, что на Ярославском - я иногда на Ярославском торгую. Пытаются. Только нас же много, правильно? К каждому человека не приставишь. Всех не проконтролируешь. А так - да, пытаются. Только это не мафия. Не все так страшно.

На линии можно встретить людей всех возрастов и всех профессий. Бывшие боксеры, неудавшиеся экономисты, безработные актеры, медсестры, учителя, музыканты, даже майоры в отставке. Но в любом случае - попадают сюда не от хорошей жизни.

- Вообще, вот, люди сюда, на эту работу, идут почему? Как правило, от крайней безысходности, понимаете? Ниже уже дно, уже бомжатник. Вот у меня четыре года назад муж зарабатывал - сто рублей в аванс, сто рублей зарплата, все деньги уходили на квартиру. Дальше некуда было. А у меня девочка маленькая. Зато сейчас я - отвела ее в школу, вышла, поработала. Потом домой со школы. И нам еще ничего живется. А вот у нас тут приезжих много, с той же Украины, так у них там еще хлеще, совсем край. А мы-то местные. У нас еще ничего.

Наш с Наташей разговор закончился совершенно для меня неожиданно. Она вдруг замолчала, осмотрела меня с ног до головы и сказала:

- Знаете, мне кажется, что вы журналист. Я даже в этом уверена. Вы извините, сейчас электричка пойдет, мне пора. Будете писать - смотрите, чтобы все, как я сказала. Чтобы не придумывать. Вот уж не знаю, почему мне так кажется, но вы журналист.

Разубедить ее мне не удалось.

Наслушавшись от Наташи про то, что самое тяжелое положение на линии - у приезжих, я задался целью поговорить с кем-нибудь из них. Выполнить эту затею оказалось более чем просто - достаточно вернуться на Ярославский вокзал.

Девушку звали Таня. По ее глазам можно было с уверенностью угадать в ней жительницу Казахстана. Правда, сама она конкретизировать название своей родины отказалась. «Ну, зачем это? Про это не хочу».

Мне хотелось сравнить ответы Тани и Наташи, поэтому первый вопрос я задал о графике работы.

- Да нет никакого графика. Я выхожу... Ну, сейчас уже не каждый день, я тут уже три года, уже прижилась немножечко... Так что я не каждый день, и в основном это... ну, сейчас я себе такое позволить могу - с двенадцати, с часу. А порой даже с двух, вот. Но это сейчас. Вот весной-летом я работала еще... Тоже не каждый день уже, но... Где-то... Дня три в неделю, и выходила с шести... Иногда с шести, а так - где-то с семи-восьми часов - до восьми-девяти, а то и до десяти. То есть часов десять на линии, а иногда и двенадцать. А сейчас я уже поменьше, уже прижилась. Но есть... больше меня работают. И большинство работает регулярно. Потому что у большинства есть семьи, большинство, там, домой высылают, то есть у них получается с утра и до вечера, каждый день.

Отличался и рассказ Тани о структуре торговли. Наташа оказалась права - приезжим на линии тяжелее.

- Ну, вот тут, вот, друг друга все знают уже. И если кто-то новый появляется - то он, значит, от кого-то. Кто-то его привел. Это или родственник, или кто-то, кто... ну, вот, знаете, есть на линии такие, они уже как старички считаются - вот если они приведут. То есть не просто так вот появляются. Ну, конечно... Бывают и сами по себе, только... Это сложнее. Сложнее. Потому что... просто так... не все выдерживают - большинство, точнее, не выдерживают. Уходят. Или же он просто потом подходит к кому-нибудь и платит. За то, чтобы, как грится, работать. Чтобы быть своим. И вот потом, постепенно, он, ну, втягивается и начинает уже... В общем, как грится, уже свой.
Вообще, вообще это раньше было совсем жестко - это щас не так сильно. А раньше вообще все было только по бригадам и... только от кого-то можно было работать. Одному нельзя было. Вот я в свое время пришла на линию, привели меня, подруги, так вот, я пришла - я работала сначала на лаванде - это была, такая женщина - частный предприниматель, - от нее было несколько человек, так вот я сначала от нее работала, не сама, то есть. Потом я работала на журналах - от парней, которые тут давно уже, ну, работали. И тока потом - тока в этом году я перешла на самостоятельную.
А еще знаете, да, у нас здесь зоны есть, знаете? Вот. Вот если зону нарушишь - тогда штраф. Ну, если ловят. Да. Но это... это щас бандитов нету. Раньше еще бандиты ходили. Как говорится, - крыша левая. Их нанимали на мытищинском, кажется, вокзале, кто-то там нанял, так потом от них никак не могли отвязаться, они тут ходили, контролировали линию, нужно было обязательно носить с собой визитку. От кого ты работаешь. Если визитки нет - значит, штраф. Если попадаешься не на своей зоне - тоже штраф. На чужой зоне. Вот щас их нет, слава Богу, но недавно еще ходили... Кто его знает, может, сейчас снова наймут. И хорошо нам еще, женщинам, а ребятам молодым... Ну, вы же понимаете, с ребятами этим контролерам проще было. Чего с ними... церемониться...

Самый существенный вопрос для любого работающего человека - заработок. На линии заработок зависит от двух факторов: от товара и от удачи. Товар у приезжих обычно не самый прибыльный, так что рассчитывать остается только на удачу.

У Тани были кедровые орешки.

- Вот тут пакет - 100 грамм, он стоит, ну, его исходная цена - 17 рублей. Я продаю его за 20, то есть 3 рубля с пакета идет мне. А вот этот вот, 50 грамм- он стоит 8.50, и мне с него только рубль пятьдесят идет. Вот и посчитайте, сколько надо продать этих орешков, чтобы заработать, чтобы хоть что-то заиметь. Получше, конечно, если шоколад носить, тока... Ну, он тяжелый очень, я не хочу тяжелое носить. Потому что не могу. Вот. А такой, легкий товар... Ну, на самом деле, тысячу в день заработать можно. Правда, редко.

Кроме всего прочего, у приезжих по сравнению с местными гораздо сложнее отношения со стражами порядка.

- Бывает, бывает, отбирают деньги. Кто? Милиция. Милиция подходит и отбирает. Мол, несанкционированная торговля, - хотя они то же самое у нас и берут. Покупают, в смысле. То же самое. А то... Ну, может, не с той ноги встал, я не знаю, может... Может быть... они с месяца план делают, не знаю. И товар забирают. Все, весь товар забрать могут. А это очень много. И еще контролеры. Билеты вроде как проверяют. Я вот, я не знаю, я такое не понимаю даже, чего они ходят, проверяют - многие так прямо и говорят: мне нужны деньги. Да, так вот откровенно говорят: мне нужны деньги. Не хочешь, чтобы я тебя отвел на участок - давай песят, там, сто рублей. Так прямо говорят. Это бывает. В общем, когда наряд, там... Лучше не ходить. То есть пройти-то можно, но... неприятности. Лучше туда и не соваться...

Но самое сложное на линии, по словам Тани, как для приезжих, так и для местных, - это выйти первый раз на вагон людей. Первый раз ощутить всем телом, как тебя буквально пронзают насквозь примерно полсотни пар глаз. Первый раз перекричать шум вагона и тем самым утвердить свое право на жизнь здесь и сейчас.

- Я первый раз три дня заходила-выходила, мне настолько было неудобно, стыдно, что я заходила, поднимала лаванду свою, разворачивалась и уходила. Краснела-бледнела, а потом, когда все-таки меня затолкнули, сказали - мы тебя не выпустим до тех пор, пока не скажешь рекламу. Я что-то там наговорила, я не знаю, не помню, что-то наговорила, покраснела - и выбежала. И у меня слезы на глазах, мне настолько стыдно было...
Потому что на самом деле... Стоять перед людьми, и вот это все - мне стыдно было, просто - стыдно. Каверзные вопросы задают. На них надо как-то еще... красиво ответить, правильно... Вон, меня сегодня одна бабулька спросила... Я же говорю, что орешки, они давление снижают. Так она и спрашивает - по скольку семечек надо, чтобы давление сбить? Ну что мне ей ответить?

К сожалению, на этом мой разговор с Таней закончился - ей нужно было ехать работать, не до меня.

Торговцы редко меняют место работы. Если вы раз встретили какого-нибудь на конкретной линии - скорее всего, вы встретите его там и через месяц, и через год.

Но если уж совсем допекает милиция или свои же сотоварищи по цеху, торговец может уйти - и нередко меняет пригородные поезда на электрички в метро.

Вариант торговли в метро отличается прежде всего локальностью. Торговля ведется на очень маленьком отрезке ветки - от одной станции до другой. Зато и контроль тут пожестче - все члены бригады на учете и обязаны платить «держателю» ветки около ста рублей в день.

Я очень хотел поговорить с человеком, который бы когда-то работал на вокзалах, а теперь - в метро, но вышло по-другому. Мой последний собеседник был настолько необычен, что я не мог упустить случая.

Его имя - Яша. Он - совершенного небесного, ангельского вида юноша семнадцати лет. Через плечо у него сумка с зубными щетками. Рекламируя свой товар, он демонстрирует одну щетку, плавно взмахивая рукой, и его жесты носят завораживающий, магический характер.

- Я как хочу, так и работаю. Когда час поработаю, не понравилось - ушел. Иногда целый день работаю. Если нравится. С десяти до восьми. Вот. Когда не в настроении - ухожу. Зачем, если не в настроении?
Щетки я на Севастопольской беру. Там рынок. Оптовые базы. Там эти щетки продают... Дешевые. Ну, если оптом берешь. И щетки - это выгодно. Я другим товаром пробовал торговать - ужас. Щетки - самое лучшее.
Нет, я тут не один. Нет. Ну, здесь люди организовали все. Во-о-от... Просто сюда попадают. Подходят к человеку - я хочу работать. Договорились - попадают, нет - ну, значит, нет. Берут - в день сто, сто двадцать... Ну, это мало. По сравнению с зарплатой. А эти люди, они же еще и охрана. А зарплата - ну вот я тысячу рублей в день - легко. Можно и больше.
Первый раз как получилось? Фигня получилась. Потому что вот этот текст, я его... Ну, мне его дали, я его не выучил, во-первых, а во вторых, пошел... Ну, в общем, ерунда получилась. Не сказал, как надо, и все. Теперь-то я его заучил. Пока тут хожу.
С ментами проблемы есть, но не особенно. Ну, так, рублей двести заберут, часок посидишь - и отпустят, и снова сюда. Но я, кстати, еще ни разу не попадался. Здесь мало кто попадается. Все осторожно. Я ж вот если иду, я же смотрю по вагонам. И все смотрят.
Нас тут... Много. Нет, в день где-то... человек пятнадцать, а так... человек сорок где-то. Да. Тут кто когда захочет, тогда и придет.
И еще с понедельника по четверг следующей недели вообще не торгуем. Потому что комиссия будет проходить, вылавливать, потому что жалобы пошли на нас. На нас, на бомжей... Мы через милицию все узнаем. Про все информированы.
А еще у меня было раз, однажды сертификат спросили. Тетка одна. Я говорю, говорю - а она меня перебивает и начинает - покажи сертификат. Покажи. Я стою - и так, и так... Теперь-то я знаю, что делать, научили. Можно сказать- бригадир на станции, все к нему. А дальше здесь ребята уже поговорят, и... Ребята поговорят здесь, ласково, и все.
Вон, инвалиды иногда мешают. Кричат на весь вагон - я тебя щас, заткнись, еще чего-то такое бывает, пьяные... Вот с ними... Я их боюсь, не подхожу к ним близко.
Здесь хорошо-о... Мне здесь нравится. Нет, я... может, учиться и пойду, но пока здесь. Пока здесь, здесь, да. А школу я уже закончил. Мне уже семнадцать. Учиться я пока не пойду, нет. Пока - нет. Мне здесь нравится.

Разговор с Яшей навел меня сразу на несколько мыcлей. С одной стороны - передо мной был человек, которого сюда пригнала не нужда, а элементарная возможность заработать. А с другой стороны - Яша наверняка мог бы пойти работать куда-нибудь еще, продолжить учиться, в конце концов. Он ничего этого не сделал и предпочел торговать в электричках. Почему, как это объяснить? Того гляди, быть торговцем станет очень престижно, откроются курсы для начинающих торговцев, появятся очереди желающих приступить к работе...

Но еще один разговор вернул меня с неба на землю. Он произошел в метро, собеседником был бывший экономист, продающий сегодня карты Москвы.

Только если честно, все эти вот рассказы про нас: нам очень потом плохо... Боком встают. Я имею в виду - намек о том, что здесь есть такие вот...

[Я: Не волнуйтесь, если я и буду что-то писать - все анонимно...]

А это не важно. Какая разница? Вот уже где-то... какая-то передача была, там показывали какого-то... артиста, на филевской работал - вот, все, на следующей неделе прикрывают здесь, чистка будет. Вот так вот. Вы карту хотели купить? Держите. Пожалуйста.