Литературная лѣтопись

Понятіе четвертаго сословія съ точки зрѣнія экономическаго дѣленія совершенно опредѣленно. Оно обнимаетъ поденщиковъ — людей, которые живутъ единственно работою и не имѣютъ капитала. Въ этомъ видѣ оно тожественно съ понятіемъ пролетаріата. Опредѣлить четвертое сословіе съ точки зрѣнія Риля несравненно труднѣе. Если считать признакомъ сословія общіе обычаи, общій образъ жизни, общіе принципы, то какъ отыскать ихъ въ массѣ разнородныхъ элементовъ, которые не принадлежатъ къ историческимъ сословіямъ? Что, напримѣръ, общаго между чиновникомъ, бѣдньмъ литераторомъ и фабричнымъ рабочимъ? а между тѣмъ они одинаково не входятъ ни въ одинъ изъ трехъ классовъ. Риль не побѣдилъ этой трудности. Онъ самъ сознается, что «четвертое сословіе есть неизвѣстное х въ математической задачѣ; что никто еще не могъ найдти настоящаго уравненія, которое вполнѣ ясно опредѣлило бы это искомое х». Потому онъ даетъ лишь отрицательное опредѣленіе. «Понятіе четвертаго сословія обнимаетъ всѣхъ, вырвавшихся или вытѣсненныхъ изъ общественной группы, къ которой они до тѣхъ поръ принадлежали». Было время, когда все общество разграничивалось на извѣстныя рамки; когда каждый членъ его находился въ предѣлахъ той или другой рамки. Но, благодаря событіямъ новой исторіи, старинныя рамки разшатались, и изъ нихъ стали вырываться заключенные вѣками элементы. Эти-то мародеры стараго общества, эти-то обломки исто-рическихъ классовъ и составляютъ четвертое сословіе. Такъ-какъ всѣ классы въ эпоху разложенія выпустили своихъ мародеровъ, то четвер-тое сословіе нельзя, значитъ, отождествлять съ пролетаріатомъ. «Къ нему принадлежатъ не одни безъимущественные, которые ѣдятъ только тогда, когда заработываютъ, не одни эти рабы капитала, эти одушевленные инструменты, эти колеса, валы, рукоятки изъ плоти и крови; всѣ они образуютъ только одну, и самую безсознательную часть четвертаго сословія. Четвертое сословіе заключаетъ въ себѣ нетолько бѣдныхъ, но и богатыхъ, нетолько низшихъ, но и высшихъ. Члены его могутъ быть даже между князьями и принцами».

Обязанное своимъ происхожденіемъ столь различнымъ источникамъ, находясь притомъ еще въ процесѣ возникновенія, четвертое сословіе представляетъ собою пока лишь совокупность разнородныхъ единицъ, несвязанныхъ общимъ, ясно сознаннымъ интересомъ; «это отрядъ, который самъ себя еще не хорошо знаетъ, нехорошо понимаетъ». Но въ настоящее время въ немъ уже замѣтны стремленія собрать свои разсѣянные элементы и объединить свои взгляды. Въ неясныхъ звукахъ тамъ и сямъ раздающихся мнѣній можно, однако, отличить одинъ господствующій мотивъ: отрицаніе стараго порядка, основаннаго на рѣзкомъ раздѣленіи сословій, стремленіе нивеллировать общественныя различія. Въ противоположность прежнимъ сословіямъ, которыя жили тою мыслію, чтобы отдѣлить себя отъ остальныхъ, обособиться, выбросить всѣ лишніе элементы, четвертое сословіе ищетъ поглотить собою все общество. Достигнувъ обособленія, прежнія сословія вырабатывали въ себѣ извѣстную общность историческихъ обычаевъ, которые сообщали имъ извѣстный отпечатокъ, различный въ каждой странѣ и составляющій то, что называется національностью. Четвертое сословіе стремится разрушить эти обычаи, а вмѣстѣ съ ними и національность. Германскіе пролетаріи девятнадцатаго столѣтія присоединялись къ итальянскимъ знаменамъ съ сознательнымъ озлобленіемъ противъ узъ, наложенныхъ отечествомъ. Такое стремленіе къ безсословности и нивеллизаціи общественныхъ различій и есть тотъ общій признакъ, по которому всѣхъ членовъ четвертаго сословія, несмотря на ихъ разнохарактерность, можно включить въ одинъ общественный классъ.

«Отечественныя записки», 1867, № 11, ноябрь, Отд. II, с. 104—105