Миф об американской «профессиональной армии»

Начиная с перестройки, в СССР, а затем и в России стало модным для углубления аргументации в любой, в том числе военной, области ссылаться на зарубежный опыт. Однако даже не очень глубокое знакомство с практикой зарубежного военного строительства показывает, что никто у нас cерьезно опыт других стран не изучал и не изучает.

В конце 80-х — начале 90-х годов политиками и публицистами был выдвинут лозунг «Даешь профессиональную армию!», подхваченный молодыми офицерами— депутатами Верховного Совета СССР. Профессиональной при этом называли армию, комплектуемую контрактниками. Характерно название знаменитого указа Б. Ельцина от 16 мая 1996 года «О переходе к комплектованию должностей рядового и сержантского состава Вооруженных сил и других войск Российской Федерации на профессиональной основе».

И сейчас многие военные, политики и журналисты в своих выступлениях и публикациях ставят знак равенства между переводом армии на контрактную основу и созданием профессиональной армии.

В качестве образца профессиональной армии чаще всего приводят Вооруженные силы США. Однако называть американскую армию «профессиональной» по крайней мере некорректно.

Американские военные, включая аналитиков Пентагона и военных ученых, искренне изумляются, когда узнают, что в России американскую армию называют профессиональной. Офицеры же национальной гвардии, являющейся неотъемлемым компонентом Вооруженных сил США, оскорбленно возражают, что они никакие не профессионалы, а граждане в военной форме. В этом их обычно поддерживают и офицеры-резервисты.

На мою просьбу в Пентагоне дать разъяснение терминов «профессиональные вооруженные силы» и «профессиональный военный» пришел ответ, который привожу дословно: «Мы провели поиски официального толкования терминов “профессиональная армия / профессиональные вооруженные силы / профессиональный военный”. Результаты нам показались интересными. Выяснилось, что в Комитете начальников штабов таких терминов не употребляют. Не пользуются ими и спичрайтеры министра обороны, хотя они и оказали нам помощь в попытках найти ответ. Более того, эти спичрайтеры заинтригованы проблемой использования этих терминов в России, поскольку их использование русскими совершенно не отражает смысла, вкладываемого в них американцами. Тем не менее им пришлось признать, что какого-либо официального определения данных терминов не существует. Спичрайтеры, вероятно, попытаются добиться, чтобы аппарат министра обороны в будущем сформулировал эти дефиниции».

Причина недоумения американцев по поводу нашего использования термина «профессиональная армия» объясняется тем, что слово «профессиональный» в английском языке имеет совершенно иное значение, чем в русском.

В русском языке профессия — это, прежде всего, род трудовой деятельности, требующий определенной подготовки и являющийся основным источником существования. У нас даже в словарях указывается, что слово «профессия» происходит от латинского «professio», которое переводится как «объявляю своим делом». А между тем для американцев значение слова «профессиональный» другое, в русском языке не употребляемое, а латинское «professio» американские словари толкуют совершенно иначе, а именно как «публичное торжественное заявление», «обет».

Американец, например, никогда не скажет о ком-то, что он, например, «профессиональный политик». И если американец в ответ на вопрос, чем он занимается, вдруг заявит, что он — профессионал, то это означает, что перед вами священник, врач или юрист. Именно эти так называемые «ученые профессии» («learned professions») служат эталонами профессионализма. Толковый словарь Уэбстера определяет их следующим образом: «Ученые профессии — это одна из трех профессий — теология, юриспруденция и медицина, — традиционно ассоциирующихся с интенсивной учебой и эрудицией, в широком смысле — всякая профессия, для приобретения которой считается необходимым академическое образование».

Таким образом, между нашим и американским понятием профессионала лежит бездна. Чтобы вполне оценить ее глубину, достаточно вспомнить, какое образование дают наши профессионально-технические училища. Ни один американский военный не поймет, почему, например, в федеральной программе «Реформирование системы военного образования в Российской Федерации на период до 2010 года» от 27 мая 2002 года говорится о «военных образовательных учреждениях высшего профессионального образования». В его глазах профессиональное образование просто не может быть не высшим.

Это, конечно, вовсе не повод отказываться от принятого в России употребления слова «профессиональный». К тому же и западные европейцы нередко используют термин «профессиональный» в отношении армии в том же смысле, что и мы, т. е. имея в виду армию, укомплектованную по контракту.

Однако американцы используют термин «профессиональный» вовсе не в отношении комплектования армии рядовым и сержантским составом. Поэтому, услышав или прочитав на английском языке слова «профессиональный солдат», «профессиональный военный» (а эти слова, в отличие от выражения «профессиональная армия», в США употребляются весьма часто), не следует делать вывод, что имеются в виду военнослужащие-добровольцы (контрактники) в привычном для нас понимании. Ибо в данном случае речь может идти только об офицерах (реже о сержантах), и то далеко не всех. И только поняв, какой смысл вкладывают американцы в понятие «офицер-профессионал», начинаешь понимать, почему именно уровень развития военного профессионализма является тем критерием, по которому можно судить, насколько современной является та или иная армия.

Военному профессионализму на Западе, и вовсе не только в США, посвящено большое количество специальной литературы, совершенно неизвестной у нас. По всеобщему признанию, наиболее глубокой работой на эту тему является книга Сэмюэля Хантингтона «Солдат и государство», впервые изданная еще в1957году и давно уже признанная классикой.

У нас Хантингтон известен в основном как политолог, и прежде всего как разработчик теории неизбежности столкновения мировых цивилизаций, которая принесла ему всемирную славу и огромное число противников. Но для людей в форме и для военных социологов он прежде всего выдающийся военный теоретик, сформулировавший основные постулаты военного профессионализма и проследивший его развитие от самого зарождения в Пруссии в начале XIX века вплоть до настоящего времени. Не случайно его книга «Солдат и государство» включена в учебные программы ряда высших военно-учебных заведений армии США. Мне самому изучение работ Хантингтона, личные беседы с ним и сотрудниками возглавляемого им Института стратегических исследований в Гарварде помогли понять, что является самым главным в реформе российской армии. Это вовсе не ее комплектование на контрактной основе и даже не подготовка настоящих, т. е. кадровых, сержантов. Главное — это формирование современного профессионального офицерского корпуса. А что такое профессиональный офицер, Хантингтон показывает в публикуемой первой главе из книги «Солдат и государство», названной им «Офицерская служба как профессия». Прочитав ее, читатель сам может сделать вывод, в какой мере российский офицер соответствует хантингтоновским критериям профессионализма и нужно ли нам следовать этим критериям.

Американцы в принципе не отрицают возможности существования профессиональных армий, в том числе и американской, в будущем. Правда, серьезных дискуссий на эту тему в американской военной литературе мне не встретилось. Однако в частных беседах и на научных семинарах они вполне допускают такую возможность как следующую ступень развития военного профессионализма. Известный военный теоретик и бывший начальник штаба сухопутных войск США генерал Карл Вуоно рассматривает создание профессиональной армии как переход на высший уровень трехступенчатого развития современных армий. Первая ступень — это призывная армия, вторая ступень — добровольческая армия (т. е. нынешняя армия США). Третьей ступенью должна стать профессиональная армия.

Насколько я могу судить, сколько-нибудь конкретный образ такой профессиональной армии будущего в США еще не сформировался. Это понятно, учитывая, с какими огромными трудностями сопряжено создание такой армии, исходя из американских взглядов на военный профессионализм. Формирование такой армии, по-видимому, потребовало бы и изменений в Конституции США (отказ от национальной гвардии), и изменения всей системы военного образования (доведения уровня знаний и подготовки рядового и сержантского состава до уровня профессионального офицера, привитие рядовому и сержантскому составу профессиональной этики и т. д.). Ясно, что практически такие задачи американское общество пока перед собой ставить не может, хотя в самой идее создания профессиональной (т. е. укомплектованной по сути дела одними офицерами) армии ничего утопического нет.

Виталий Шлыков