Выбрасывать с умом

Вместо светочей ума
встанут Эвересты нашего дерьма.

Роберт Рождественский

По оценкам Госстроя, в ближайшие пять-семь лет ежегодные затраты на реформу ЖКХ в пересчете на душу населения составят не менее 450 долларов^[1]. Трудно сказать, насколько эта цифра обоснована, но в любом случае вряд ли можно рассчитывать на то, что такие расходы удастся покрыть за счет коммунальных платежей или бюджета. Меж тем структуру и механизмы функционирования ЖКХ можно перестроить таким образом, что оно станет окупаемым. Об этом говорит, в частности, «мусорная арифметика».

По подсчетам, сделанным в профильном комитете Совета Федерации, российская семья из четырех человек выбрасывает в год 100 кг макулатуры, 3 кг алюминиевой фольги, 150 кг разных пластмасс, тысячу стеклянных бутылок, 3,5 кг старой одежды, приблизительно 3,5 кг обуви. В этом перечне не учитываются старые электробытовые приборы и мебель. Если эти цифры пересчитать на все население, получится, что в нашей стране на свалках и полигонах ежегодно оседают более 40 млн т коммунальных отходов^[2]. А это 11,4 млн т макулатуры, 2,6 млн т пластика, 1,1 млн т текстиля, 700 тыс. т стекла, 600 тыс. т металлолома, 10 млн т органических отходов. Причем рост объема одной только упаковочной тары составляет 4—5% в год. Рыночная цена всего этого пользующегося устойчивым спросом и принадлежащего по действующему законодательству местной власти сырья превышает 1,2 млрд долларов. Однако до сих пор отходы для власти остаются головной болью, а не источником процветания.

Неплатежи в этой сфере — хроническое явление. Лишенные нормального финансирования коммунальные предприятия, экономя на транспорте, часто сваливают мусор куда ни попадя. Для размещения бытовых отходов ежегодно отчуждается до 10 тыс. га пригодных для использования земель. Если учесть несанкционированные свалки, эту цифру придется, по меньшей мере, удвоить. Подавляющее большинство полигонов и свалок — источники загрязнения воздуха, почвы, поверхностных и грунтовых вод.

Такое впечатление, что мы вступили в период нового средневековья. Тогда мусор и отходы выбрасывались просто рядом с домом. То же и сейчас — вокруг большинства деревень и поселков во множестве красуются мусорные кучи. В городах свалки в черте города стали обычным явлением. Даже в Москве их сотни. Вокруг больших городов развивается новый бизнес — покупка земельных участков для организации полигонов ТБО — это оказывается выгоднее строительства. В крупных центрах проблему отходов пытаются решить самым неудачным способом — строительством мусоросжигающих заводов. Они, мол, безвредны и вырабатывают дешевую электроэнергию. Это опасное заблуждение, если не сознательно внедряемый в сознание граждан миф. Такие заводы выделяют особо токсичные соединения — диоксины, дымовые газы и золу. Расходы на их нейтрализацию не компенсируются доходами от продажи вырабатываемой электроэнергии. К тому же удельные (отнесенные к одной тонне перерабатываемых в год отходов) затраты на сооружении таких заводов значительно выше, чем на создание мощностей комплексной переработки отходов.

Таким образом, все, что связано с бытовыми отходами, фактически стало зоной экологической и экономической преступности. Это хорошо иллюстрирует так называемое «Пущинское дело» (1996), которое закончилось благополучно только благодаря вмешательству общественности города и Гринпис России. К нему мы вернемся позже.

В отличие от других видов отходов, снижение количества тех, что относятся к бытовым, зависит не только от властей, но и от каждого отдельного человека. Поэтому так важно вести просветительную работу среди населения, активно заниматься экологическим образованием подрастающего поколения. Сегодня такими образовательными программами охвачено примерно 30% населения России, в основном школьники. При этом, по данным социологических опросов, лично участвовать в практических делах по охране среды готов из них лишь каждый пятый.

Практика многих стран показывает, что долговременные государственные программы вовлечения населения в природоохранные мероприятия и, в частности, программа раздельного сбора мусора дают замечательный эффект. И ссылки на то, что Россия пока не доросла до таких программ по причине низкой культуры населения, совершенно несостоятельны. Ведь еще сравнительно недавно обращение с отходами в стране было совсем другим. Ценился каждый гвоздь, каждый винтик. Тряпье, кости, старые галоши, сломанный инвентарь не выбрасывались, а сдавались старьевщику в обмен на детские игрушки, нитки, иголки и другую мелочь. У каждого деревенского дома, на каждой даче была компостная куча, где сорняки с огорода, пищевые отходы за два года превращались в прекрасное удобрение. После войны вся оставшаяся на полях сражений техника была переплавлена в комбайны и трактора.

К сожалению, созданная в стране мощная индустрия во многом работала сама на себя: добыть с помощью самого большого экскаватора больше всех руды, чтобы выплавить больше всех в мире стали и изготовить из нее самый большой экскаватор. Вместо одного хорошего изделия производились десять плохих, которые скоро выходили из строя и превращались в металлолом. По данным доктора экономических наук М. Я. Лемешева, к началу перестройки в стране его накопилось столько, что можно было смело закрывать все рудники — металла бы хватило лет на 10^[3].

Но в советские годы хоть была налаженная система сбора вторсырья. Сейчас в России эта работа вообще не ведется. Но мощности по переработке отдельных компонентов ТБО во многих городах сохранились, только их нечем загружать. Меж тем 35—45% ТБО представляют собой прекрасное сырье для промышленности, а 25—35% после компостирования могут использоваться как удобрение.

Рис.

То есть количество ТБО, которые необходимо захоранивать, можно снизить как минимум в два с половиной раза. Однако для этого мусор необходимо разделить на компоненты. Из той мешанины, которая попадает в мусорные баки сегодня, можно извлечь не более 11—15% вторичных ресурсов. А биоразлагаемые (органические) отходы вовсе невозможно использовать.

Опыт Пущина

В маленьком подмосковном городе Пущино, где расположен Научный центр биологических исследований РАН, первые попытки наладить раздельный сбор бытовых отходов были предприняты еще десять лет назад. С самого начала мы понимали: главное — это привить населению, и прежде всего детям, экологическую культуру и, в частности, культуру обращения с отходами, об утере которой с болью писал академик Д. С. Лихачев: «Проблема, о которой идет речь, — укор нам всем. И тем, кто, погостив на природе, не забирает с собой остатки, и тем, кто производит изобилие банок, коробок, бутылок... не приложив ума и средств для их утилизации, и воспитателям детей и молодежи... и духовным пастырям, кто несет Слово Божье, в котором непременным атрибутом было охранение окружающего нас мира».

На поддержку церкви мы, кстати, очень рассчитывали: просили местных священнослужителей в проповедях объяснять прихожанам всю важность проблемы. Однако дальше обещаний дело не пошло — так и ходят люди по заваленной мусором дороге в храм (где за изгородью чистота и порядок). Хорошо хоть школьники время от времени проводят акции по ее уборке.

Заняться проблемой бытовых отходов общественность Пущино была вынуждена в 1996 году в связи с уже упоминавшимся «Пущинским делом». К тому времени полигон «Жерновка» (по сути это обычный овраг в 11 км от города), функционировавший с 1969 года, оказался практически заполнен. Покупка нового земельного участка под свалку и ее инженерное обустройство требовали значительных денежных средств и времени (шесть-семь лет).

Администрация нашла выход — задумала совместно с австрийской компанией Forderanlagen und Maschinenbau AG Wien (FMW) и рядом других фирм, своеобразных «мусорных брокеров», построить электростанцию, работающую на мусоре. Топливом для нее должны были служить брикеты, состоящие на 78% из бытовых отходов и на 22% из продуктов нефтепереработки. Изготавливать из австрийского мусора эти брикеты в количестве 100 тыс. т в год бралась Турция. В перспективе, причем весьма туманной, планировалось сжигать на заводе и пущинский мусор. Самое пикантное, что к строительству завода австрийцы собирались приступить лишь через три года после подписания контракта, а завоз брикетов на специальную площадку под Серпуховом в заявленных объемах предполагалось начать сразу.

Общественность города восстала: потребовала проведении независимой экспертизы, привлекла Гринпис, обратилась с протестом в областную думу. В результате проект не только удалось похоронить, но фирме FMW вообще фактически был перекрыт выход на российский рынок.

Однако проблемы утилизации мусора это не решало. И тогда инициативная группа, в которую вошли активисты, боровшиеся против строительства мусоросжигающего завода, и, в их числе, автор данной статьи, а также ряд ученых из Института биологических проблем РАН, предложила администрации перейти на раздельный сбор ТБО и использование компонентов в качестве вторсырья. Это позволяло на многие годы продлить существование полигона «Жерновка». Тогдашний директор Управления жилищно-коммунального хозяйства (УЖКХ) А. В. Афанаскин, нынешний глава города, идею поддержал. В начале 1998 года схема обращения с ТБО, разработанная инженерно-консалтинговой компанией «Геополис», была одобрена на расширенном заседании экологического комитета с участием представителей администрации, депутатов и общественности города Пущино.

К сожалению, из-за дефолта приступить тогда к реализации программы раздельного сбора не получилось. Но активная пропаганда рационального обращения с отходами в городе продолжала вестись — организовывались тематические выставки, школьные экологические конкурсы, местная газета периодически печатала статьи, посвященные данной теме.

Наконец в 1999 году удалось организовать при ЖКХ города мобильный пункт сбора картонной тары в торговых точках. Двумя годами позже в одном из микрорайонов энтузиасты начали эксперимент по раздельному сбору (грант международной природоохранной программы ROLL, выделенный на проект «Бытовые отходы — источник вторсырья»). А в феврале 2003-го распоряжением главы УЖКХ этот эксперимент был распространен на весь город.

Работы велись в основном на средства гранта. Школьники ходили по квартирам и раздавали пакеты для раздельного сбора. Они же объясняли, какие отходы куда складывать, как их правильно сминать.

Был переоборудован и обустроен пункт первичной обработки вторсырья. Вывоз фракций на него осуществлялся через день в любую погоду. Самым трудным делом оказался поиск покупателей вторсырья, поскольку объемы у нас сравнительно небольшие и гонять за ними транспорт было не слишком рентабельно.

Пищевые отходы вывозились отдельно, их смешивали со сточным илом, обрабатывали реагентами, переводящими тяжелые металлы в нерастворимую форму, и компостировали в течение года. Компост в дальнейшем использовался для городских цветников.

Активно включились в программу и жители. Большинство из них, приблизительно 80%, практически сразу стали правильно раскладывать мусор. Когда через 40 дней после начала эксперимента мы привезли на пункт первичной обработки главу города, он не мог скрыть восхищения: «Вот уж действительно по деньгам ходим».

Средства от реализации вторсырья обеспечивали самоокупаемость пункта первичной обработки. Вывоз же фракций из жилых кварталов оплачивался за счет гранта, и когда через полтора года он закончился, ЖКХ стало график вывоза постоянно срывать. В результате дворники, которые получали небольшой доход от сдачи вторсыря, потеряли к эксперименту интерес, и он заглох.

Рис.

Вернуться к раздельному сбору удалось два года назад, когда к программе был привлечен предприниматель В. А. Марьев, владелец фирмы ООО «Рин-Упак» (она занимается, в частности, производством кровельных мастик из старых шин). На договорной основе ему был передан пункт первичной переработки вторсырья. Общественность на средства нового гранта по проекту «Чистый город — с детьми и для детей» помогла провести его в порядок, установить в городе контейнеры для раздельного сбора. Рабочие «Рин-Упак» раз в неделю их объезжали и заменяли мешки. Картонную тару свозит на пункт обработки принадлежащий УЖКХ самосвал, который по расписанию объезжает организации и магазины.

Налажен сбор в учреждениях общественного питания полиэтиленовых бутылок и алюминиевых банок и прессование их. Специальная бригада занимается выборкой банок и бутылок на полигоне.

Прибыли эта деятельность особой не приносит, поскольку раздельный сбор ТБО становится по-настоящему рентабельным, если население города превышает 100 тыс. Но сводить концы с концами удается.

Все эти годы активистам помогали школьные учителя, которые привлекали к экологической деятельности школьников. Городские власти этому всячески содействуют. Удалось даже через центр занятости, обязанный, в частности, заниматься летним трудоустройством детей, членам школьных экобригад назначить небольшую зарплату.

Дети сочиняют и расклеивают листовки, ходят по домам — убеждают жителей раскладывать мусор по контейнерам, занимаются уборкой парков и скверов. По инициативе завуча школы № 3 Е. В. Бирюковой все школы города раз в четверть стали проводить «Операцию — 4 Б» (сбор Бумаги, Батареек, алюминиевых Банок и пластиковых Бутылок). Итоги операции и многочисленных экологических конкурсов ежегодно подводятся на городском празднике «День Земли». На него приглашают даже малышей, которые приносят подарки Матушке Земле (банки, бутылки, батарейки, бумагу). Ата вручает наиболее активным юным экологам грамоты «Хранитель Земли Пущинской», награждает майками. Капустник «Утомленные мусором», который устроили ученики школы № 3 и экологического лицея, показали по местному телевидению, что, по мнению главы города, «было полезней всяких призывов». Те же ребята подготовили два ролика по грамотному использованию контейнеров, которые в течение нескольких месяцев чуть не каждый день появлялись на экране.

Десять лет целенаправленной работы не пропали даром. В настоящее время система раздельного сбора ТБО, первичной обработки ценных фракций и их реализации работает практически без сбоев. Фирма «Рин-Упак» ежемесячно сдает 35 т макулатуры, 1,5—2 т пластиковых бутылок, 0,3—0,7 т алюминиевых банок, стеклотару и стеклобой. Нагрузка на полигон значительно уменьшилась. Он еще проработает лет пять, хотя закрыть его собирались еще в 1995-м.

Рис.

Рис.

Проблем, конечно, остается немало, и до тех же канадцев, которые за пять лет вдвое снизили объемы ТБО, нам далеко. Однако опыт Пущино показал, что все ссылки на несознательность наших граждан несостоятельны — большинство жителей города аккуратно раскладывают мусор по контейнерам. Если, конечно, им дают такую возможность. В мае прошлого года, когда закончился очередной грант, «Рин-Упак» попросила у администрации выделить небольшие средства на доплату рабочим за сбор вторсырья. Однако глава города предпочел передать обслуживание контейнеров УЖКХ, которое в этом совершенно не заинтересовано. В результате хорошо отлаженная система сбора вторсырья от населения за два месяца пришла в упадок.

Проблему мусора следует решать в рамках реформы ЖКХ. Прежде всего необходимо юридически и финансово разделить службы (коммерческие или муниципальные), отвечающие за сбор и вывоз ТБО, и службы, занимающиеся захоронением. Первые должны быть материально заинтересованы в снижении объемов вывозимого на полигоны мусора. Тогда они будут делать все возможное, чтобы извлечь из отходов максимальное количество вторсырья (реализация последнего, конечно, не может окупить все расходы, связанные с удалением и утилизацией ТБО, но обеспечит значительное их снижение). Сегодня, хотя платим мы за вывоз и захоронение отдельно, средства попадают в общий для всех коммунальных служб котел. Конкуренции за наши деньги между ними нет и поэтому раздельный сбор отходов для них — это лишняя головная боль и значительные, на начальном этапе, дополнительные затраты. Мало установить разноцветные контейнеры, надо наладить бесперебойный вывоз фракций, иначе, обнаружив заполненный контейнер, например, с макулатурой, даже благонамеренный гражданин выбросит бумагу в первый попавшийся. Необходимо также организовать приемку вторсырья и его переработку. И, может быть, самое главное — нужна кропотливая просветительская работа среди населения. Например, в немецких школах прививать детям привычку разделять бытовой мусор на компоненты стали в начале 70-х, а специальные контейнеры повсеместно были установлены лишь в начале 90-х (хорошей иллюстрацией того, сколь серьезно относятся в развитых странах к воспитанию культуры обращения с отходами, служит сам факт издания в Финляндии для крошечной русской общины «Справочника по обращению с бытовыми отходами», который мы в данном номере перепечатали полностью).

Опыт Санкт-Петербурга, где с 2005 года пытаются наладить раздельный сбор мусора (как и опыт Пущина, но масштабы городов несопоставимы), еще раз продемонстрировал, что нынешние структуры ЖКХ для этого вовсе не приспособлены. По данным Гринпис на конец 2006 года, из 4 400 закупленных на средства городского бюджета контейнеров было установлено лишь около 400. Причем четверть из них оказались сломаны. Показательно, что в тех немногих местах, где раздельный сбор организован более или менее нормально, значительная часть жителей аккуратно раскладывает мусор по бакам.

Причина столь плачевного положения дел со сбором ТБО в Петербурге та же, что и везде — отсутствие четкого нормативного акта, в котором было бы прописано, как надо обращаться с отходами, кто за это отвечает и как вся эта система финансируется. Решать проблему надо в масштабах всей страны, а не на муниципальном уровне — кто во что горазд.

Еще раз повторю, не надо ссылаться на низкую культуру населения. Дело не в ней, а в системе. И эту систему надо срочно менять.

Рис.