Российская правовая система изначально своими корнями тянулась к романо-германской
правовой семье, занимая в ней, однако, довольно обособленное положение:
принятие в Х веке христианства в его восточноевропейском варианте сопровождалось
заимствованием от Византии многих правовых традиций и норм. Это нашло
отражение в первом своде законов древней Руси — «Русской Правде». Самая
ранняя редакция этого памятника, известная под названием «Краткая Правда»
(1054), представляет собой собрание законов и правовых обычаев русского
раннефеодального государства. В их основе лежали исконные нормы обычного
права, восходящие к родоплеменным отношениям, дополненные княжеской
судебной практикой. Сохраняя древний судебный обычай («око за око, зуб
за зуб»), «Русская Правда» вместе с тем регулирует отношения, определяемые
частной собственностью, вставая на защиту владельца собственности, предусматривая
процедуру ее передачи по наследству, обязательствам и договорам. Реальное
привилегированное положение феодалов, владельцев земельной собственности,
оказалось закрепленным нормами права.
Судебный процесс во многом восходил к обычаям родоплеменной демократии:
протекал гласно, начинался только по инициативе истца, имел состязательный
характер, обе стороны процесса находились в равном положении; наряду
со свидетельскими показаниями и вещественными доказательствами имели
силу и архаичные доказательства в виде жребия или испытания огнем и
железом (ордалии).
Допуская кровную месть, «Русская Правда» на первое место ставит возмещение
материального и морального ущерба, на что, собственно, и была направлена
еще относительно неразвитая система наказаний (она, кстати, не предусматривала,
в соответствии с христианскими канонами, смертную казнь).
Новый этап в развитии судебно-правовой системы начинается в послемонгольский
период, во время складывания централизованного государства во главе
с Великим московским княжеством. Победы московских князей в междоусобной
борьбе требовали законодательного оформления. Судебник 1497 года ликвидировал
суверенитеты великих и удельных князей других земель, распространив
юрисдикцию великого князя московского на территорию нового единого государственного
образования —Русского государства. Судебник систематизировал законодательную
базу, основу которой составили указы великого князя, жалованные грамоты
и нормы судебной практики; неразрывность судебно-правовых традиций подчеркивалась
и включением в этот сборник законов во многом устаревших норм «Русской
Правды».
Укрепление великокняжеской власти при Иване IV, завершившееся символическим
актом принятия им в 1547 году титула царя, нашло отражение в Судебнике
1550 года. В нем просматривается идея о воле монарха как главном источнике
законотворчества. Соответственно, к преступлениям особой тяжести отнесено
неповиновение царской власти. Впервые в русской законодательной практике
вводится понятие антигосударственного преступления — «крамолы». Им обозначаются
мятежи и заговоры, объектом которых опять-таки выступает государственная
власть.
Судебник 1550 года имеет и отчетливо выраженную социальную направленность.
Развитие института холопства в XVI веке потребовало включения соответствующих
статей, определяющих место холопов в сословной структуре общества.
Социальную окраску приобрела и система наказаний, ставшая значительно
более изощренной в первую очередь для низших социальных слоев. Она включала
публичные телесные наказания (битье плетьми, кнутом, вырывание ноздрей,
отрезание ушей, языка и пр.). Однако согласно новым законам кара могла
теперь постигнуть даже высших должностных лиц и чиновников — бояр и
дьяков, посмевших запустить руку в государеву казну или уличенных во
взяточничестве («посуле»).
Судебник 1550 года зафиксировал создание основ местного аппарата государственной
власти на началах децентрализации и самоуправления, наделенного судебными
функциями. Вводились выборные должности земских старост, губных и сельских
старост, губных целовальников. Судебное разбирательство возлагалось
на земских старост.
Тяжкие уголовные преступления (разбойные нападения с целью грабежа,
убийства), совершаемые «лихими людьми», нередко становились предметом
особого разбирательства («облихования»), вне зоны действия существовавших
законов. Для выяснения обстоятельств дела к обвиняемым могли применяться
пытки.
Развитие норм права и судопроизводства шло по пятам за развитием государственных
основ. Следующей важной вехой на этом пути стало Соборное уложение 1649
года. Оно прежде всего утвердило имущественный статус служилого дворянства,
превратившегося в главную социальную опору государственной власти. Уложение
окончательно оформило право собственности дворянства на крестьян, сделав
их крепостными и отменив прежние законодательные акты, оставлявшие за
крестьянами право перехода от одного помещика к другому. Вместе с тем
в нем впервые была реализована задача создания единого свода действующих
правовых норм, регулирующих все жизненно важные сферы, в том числе имущественную
(устанавливалось юридическое ограничение права собственности) и семейно-бытовую
(приобретали законную силу правила и принципы, сформулированные в «Домострое»).
Особое внимание Уложение уделяло статусу монарха, законного всевластного
самодержца. Преступления против личности царя были отнесены к тягчайшим
государственным преступлениям. Наряду с ними выделялись «скоп и заговор»,
т. е. непосредственное преступление против государственной власти, государственная
измена и оскорбление государевой чести «непристойными» речами. За них
полагалась мучительная смерть. Большое значение придавалось организации
сыскного дела. «Извет» (донос) и объявление «слова и дела государева»
вменялись в обязанность населению. В следственную практику по политическим
и уголовным делам широко вошли пытки и «повальные обыски» (т. е. массовые
опросы населения). Система наказаний подверглась дальнейшему ужесточению,
стала еще более изощренной.
Судебная система ко времени принятия Уложения превратилась в громоздкую
и плохо управляемую машину. Беспорядочно возникавшие «приказы» — органы
центрального управления — сосредотачивали в своих руках судебные функции,
дублируя действия специальных судебных инстанций, таких как Разбойный
приказ и др. На местах мелкими судебными делами ведали в основном воеводы.
Государственное строительство при Петре I характеризуется не только
утверждением абсолютной власти монарха, но и стремлением подчинить интересам
страны любую деятельность с помощью рационального и максимально регламентированного
управления. Весь бюрократический аппарат подвергся ломке и перестройке.
Место Боярской думы в1711 году занял Сенат, сконцентрировавший все основные
судебные функции. К 1722 году Петр обновил неповоротливые приказы, заменив
их так называемыми «коллегиями». Судебные функции перешли к Юстиц-коллегии
как высшей судебной инстанции, а Сенат вплоть до начала XIX века играл
роль высшего органа по делам законодательства и государственного управления.
Общую стройность обновленной бюрократической системы несколько нарушал
тот факт, что часть судебных функций оставалась в ведении соответствующих
коллегий (например, Берг- и Мануфактур-коллегии). Они имели право решать
большинство судебных дел, кроме уголовных, в рамках их ведомственной
компетенции.
При Петре I подвергся реформированию и местный судебный аппарат, причем
впервые ставилась цель отделить суд от администрации. Для этого были
созданы 10 судебных округов, возглавлявшиеся надворными судами. Им подчинялись
провинциальные и городовые суды. Для ремесленников и мелких торговцев,
записанных в посады, судебной инстанцией стал Магистрат.
Местный судебный аппарат подвергся очередному серьезному переустройству
в 1775 году, после обнародования подписанного Екатериной II «Учреждения
для управления губерний» — важного законодательного памятника, знаменующего
очередную победу децентрализаторских тенденций и вводящего основы местного
самоуправления. Были созданы три судебных звена. Низшее и среднее формировались
по сословному принципу (отдельно для дворян, крестьян и городского населения).
К ним относились: в уездных городах — уездный суд, городовой магистрат
и нижняя земская расправа, а в губернских городах — верхний земский
суд, губернский магистрат и верхняя земская расправа. Палаты уголовного
и гражданского суда, находившиеся в губернских городах, представляли
собой третье звено — высшие инстанции.
Продолжавшиеся административные перемены (например, замена коллегий
министерствами в начале XIX века) в целом незначительно меняли облик
судебной системы вплоть до судебной реформы 1864 года, последовавшей
вскоре после отмены крепостного права. В ее основу лег принцип разделения
властей. Судебная власть стала самостоятельной ветвью, отделившись от
законодательной, исполнительной и административной. Не менее важными
были провозглашенные тогда же принципы отделения суда от администрации,
несменяемости судей и следователей, выборности (она распространялась
на мировых судей и присяжных заседателей), всеобщего (без различия сословий)
равенства перед судом.
Были образованы две судебные системы, общая и местная. Общая охватывала
суды округов (первая инстанция), юрисдикция которых распространялась
на несколько уездов; судебные палаты (вторая инстанция), чья юрисдикция
охватывала несколько губерний; два кассационных департамента Сената,
гражданский и уголовный. В состав местной входили волостные суды, мировые
судьи и съезды мировых судей.
К числу прогрессивных нововведений относились институты присяжных заседателей,
за которыми оставалось последнее слово при определении виновности подсудимых,
адвокатуры (присяжных поверенных), нотариальных контор в губерниях и
уездах.
Вместе с тем реформа не оправдала надежд радикально настроенной демократической
общественности, подвергаясь резкой критике за половинчатость многих
начинаний: компетенция судов присяжных оказалась ограниченной, не удалось
искоренить сословность (сохранялись инородческие, военные, духовные
суды), должностные лица остались фактически неподсудны судам общей юрисдикции.
В ходе контрреформ конца 1880-х годов была предпринята попытка уменьшить
демократический потенциал судебной реформы 1864 года. В частности, судебно-административная
реформа 1889 года ввела существенные ограничения на действия судебных
уставов 1864 года и учредила институт земских начальников — исключительно
сословный орган, формировавшийся из дворян и являвшийся первой судебной
инстанцией для крестьян.
