Случай этот произошел в центре Николаевского уезда, Самарской губернии.
Один богатый мужик села М*, у которого четыре женатых сына, в пятницу,
рано утром, послал всех своих детей в поле за сеном, а сам, проводя
их, отправился за гуменным кормом для оставшейся дома скотины. Старуха,
домохозяйка, выпроводив всех детей и мужа, со своими снохами и другими
детьми и внучатами засветила огонь и села прясть. Но, чтоб не дремать
и чтоб успешнее шло дело пряжи, она заставила своих снох петь песни.
В это время вдруг дверь избы отворилась и в нее вошел неизвестный человек,
похожий на женщину, с распущенными по плечам волосами, одетый в рубище,
покрытое разноцветными пятнами. Он останавливается у порога и, помолившись
Богу, начинает говорить: «Следовало бы вам сказать, мои други, “Бог
помочь”, но я этого не скажу вам, а скажу вам только “здравствуйте”».
Женщины, несмотря на то что были в испуге, спросили, однако, неожиданное
видение: отчего оно не хочет им сказать обычного привета? «Оттого, —
отвечал неизвестный, — что вы не почитаете пятницы. Вот в этот день
вы прядете и песни поете и такими делами оскорбляете Бога и меня. Вот
смотрите, как меня изранили, я вся от головы до ног в язвах. Я принесла
вам весть нерадостную. Бог послал меня сказать вам, что за грехи ваши
и неуважение ко мне Он хочет наказать вас: если не дадите обещания исправиться,
то мужья ваши, которые поехали за сеном, домой не возвратятся, все померзнут».
Когда женщины опять спросили неизвестного: кто он? пришедший назвал
себя Пятницей Прасковией. Пряхи испугались, выпустили из рук пряжу и
гребни; одни стали плакать, другие молиться. Наконец как бы сжалившись
над плакавшими, Пятница сулила им прощение и, наказав строго почитать
этот день недели, велев молиться до самого рассвета, удалилась из избы,
сказав, что идет выпрашивать им прощение. Но в то время, как происходило
это раскаяние и прощение, сообщники мнимой Пятницы успели выбрать из
чулана всю худобу [вещи] мужскую, как и женскую, и, сверх того, унесли
2000 р. деньгами, которые хозяин получил недавно за проданную пшеницу.
Когда, на рассвете, все вышли в сени, то увидели, что чулан растворен
и из него все выбрано. А когда вышли на двор, то на воротах и на заборе
нашли развешанными все язвы Пятницы, тряпье белое, красное и черное…
Вот случай воровства, который, по тонкости и уменью пользоваться обстоятельствами,
нечасто встречается не только в деревнях, но даже и в больших городах.
(«Отечественные записки». 1857. ‹ 6. С. 70–71)
