В последние годы РПЦ все чаще определяет себя как национальную церковь русских, хранительницу русской духовности, культуры, государственности. Идеология, формулируемая в речах и проповедях ее священнослужителей, включая патриарха, опирается в первую очередь на призыв к возрождению русских традиций, форм организации общества, культурных норм. «Русская цивилизация» – термин, внедренный в церковную лексику несколько лет назад митрополитом Кириллом (Гундяевым)[1], – приобретает в церковных кругах сакральный, «парарелигиозный» смысл; верность этой цивилизации провозглашается долгом православного христианина.

Важнейшая характеристика «русской цивилизации» – ее жестко декларируемая этничность. Показательно, что ведущая светская общественная организация, созданная РПЦ, носит название «Всемирный русский народный собор». Предпринимая, как сказал митрополит Кирилл, «усилия по консолидации всего русского мира», церковь не проявляет особого интереса к православным других национальностей, включая и тех, кто проживает в самой России. В последние годы этноцентричная ориентация особенно заметна в различных учебниках и методических пособиях, которые были подготовлены в церковных и околоцерковных организациях для преподавания «основ православной культуры» в школе. «Русскость» – предмет этих учебных текстов не в меньшей степени, чем православие[2].

О племенном сознании руководства РПЦ убедительно свидетельствуют и предпринимаемые с 2003 года попытки организовать в европейской юрисдикции РПЦ православный экзархат «русской традиции». Закономерно развивающаяся в странах Западной Европы тенденция к формированию многонациональной поместной православной церкви вызывает не только раздражение, но и активное сопротивление, стремление сохранить сакральный русский заповедник на землях супостатов только в рамках Московской патриархии.

Тем не менее РПЦ, несмотря на свое название и свою политику, – многонациональная церковь. В ней представлены финно-угорские народы (карелы, коми, удмурты, марийцы, мордва), украинцы, белорусы, чуваши, якуты, осетины, кряшены, значительное число армян, евреев, татар, бурят и др. Об этих нерусских православных верхушка РПЦ чаще всего вспоминает, когда нужно подчеркнуть мудрость имперской политики, нашедшей им место в едином государстве и сумевшей предотвратить межэтнические конфликты. Никакой самостоятельной роли нерусским народам в государстве и церкви не отводится.

Такое положение сохранялось на протяжении почти всей российской истории: не только церковные, но и светские власти рассматривали православную миссию как средство русификации. Краткий, но плодотворный период национального православного возрождения наступил лишь в конце XIX – начале XX века, когда на общей волне демократизации православная церковь стала для некоторых народов России духовной основой национального возрождения.

Наиболее ранним и наиболее успешным было православное возрождение среди чувашей. Основная заслуга в этом принадлежала чувашскому просветителю Ивану Яковлевичу Яковлеву, который в 1868 году открыл в Симбирске первую чувашскую школу и на основе русской азбуки разработал (в 1871 году) чувашское письмо. Яковлев почитается чувашами почти как святой. Перед революцией чувашский язык широко использовался в богослужении, среди священнослужителей было много чувашей, а среди национальной интеллигенции – православных. Следствием православного подъема было также формирование национального духовенства среди марийцев, мордвы, удмуртов и других народов. Одними из наиболее известных марийских священников и просветителей своего народа стали Павел Глезденев и Тихон Ефремов. Начиная с февральской революции 1917 года и до середины 20-х годов в обстановке относительной свободы среди марийцев бурно развивалось национальное православное миссионерство. В эти же годы появилось мордовское духовенство, которое впоследствии смогло само участвовать в деле национального возрождения. В мае 1917 года в Казани на первом общем собрании народов Поволжья было создано Мордовское культурно-просветительское общество. Особенно ярко выступал мордвин дьякон Федор Садков, который призывал выдвигать «народных епископов» и нести слово веры на родном языке. Самый известный из плеяды православных просветителей среди удмуртов – священник Григорий Верещагин. Миссионерством среди осетин занималось «Общество восстановления православного христианства на Кавказе», открывавшее в Осетии церковно-приходские школы. В конце ХIХ века была основана Ардонская духовная семинария. Она просуществовала вплоть до 1917 года и сыграла огромную роль в деле просвещения осетин и в подготовке национальных кадров духовенства. Одним из активных христианских просветителей и миссионеров был священник-осетин Алексий Гатуев, написавший историю христианства в Осетии.

Полностью игнорировать многонациональную природу РПЦ и совершенно отказаться от миссионерства среди нерусских народов ее руководство могло только при тоталитарном коммунистическом режиме. Атеистические репрессии 1920#1930-х годов, как и имперская сталинская реставрация РПЦ в 1940#1950-е годы, отбросили далеко назад формирование православной национальной церковности нерусских народов. В более свободном обществе подобная этническая изоляция была бы невозможна, особенно – на епархиальном уровне в тех национальных республиках, где число нерусских православных велико. В каждом случае отношения между ними и РПЦ отмечены значительным своеобразием и заслуживают отдельного обсуждения.

Чувашия. В 1989#1991 годах лидеры национального движения чувашей и некоторые представители национальной интеллигенции стремились к созданию независимой чувашской православной церкви во главе с патриархом-чувашом[3]. За это активно боролись известный чувашский прозаик Михаил Юхма (Ильин) и протоиерей Иоанн Иванчин, настоятель Христорождественского храма села Янгильдино. Митрополит Варнава, возглавляющий Чебоксарско-Чувашскую епархию более тридцати лет, с самого начала своего служения стал принимать меры для разрешения национальной проблемы, вести в епархии определенную работу по «чувашизации». В 1990 году по благословению Варнавы для перевода на чувашский еще не переведенных библейских и богослужебных текстов была создана Библейская комиссия под руководством Юхмы и о. Иоанна Иванчина. Позднее Варнава отстранил их от работы, обвинив в том, что они националисты и стремятся привнести в православие языческие элементы.

Благодаря миссионерской работе духовенства епархии и личной взвешенной позиции владыки Варнавы православие не только сохранило, но и упрочило свое положение в республике. Политические и общественные группировки, ориентированные на возрождение язычества, к 2000 году были маргинализованы.

Наиболее активным священнослужителем-чувашом, сыгравшим ключевую роль в сохранении ориентации чувашей на православие, является протоиерей Илья Карлинов, настоятель Владимирского собора Новочебоксарска. С началом перестройки о. Илья активно участвовал в национальном возрождении чувашского народа, в дискуссиях в Чувашском Национальном конгрессе, Союзе писателей и местной прессе, а в 1992 году – на ТВ, где проводились дебаты между языческой и православной стороной о том, чья же религия более подходит для чувашей. По мнению о. Ильи, чуваши способны сохранить свои национальные черты, вводя православное богослужение на чувашском и читая христианскую литературу на родном языке. При этом православные чуваши и русские могут чувствовать себя единым народом, а РПЦ становится для чувашей такой же объединяющей силой, как для русских. О. Илья ратует за создание в селах национальных чувашских школ. В 2001 году при Владимирском соборе, где служит отец Илья, открылась православная гимназия, где ведется параллельное преподавание на русском и чувашском.

В декабре 2004 года викарным епископом Алатырским был назначен Савватий (Антонов). Пресс-служба президента Чувашии отметила, что епископ Савватий стал первым представителем чувашского народа, возведенным в архиерейское достоинство, и назвала решение Священного Синода «беспрецедентным». Это свидетельствует, говорится в заявлении, «о высоком доверии к политике руководства республики», при поддержке которого в духовной жизни Чувашии происходят «значительные позитивные изменения»[4].

Среди всех народов России чуваши наиболее крепко укоренены в православии, в Чувашии сформировался значительный корпус чувашского духовенства, широко используется чувашский язык. Тем не менее национальные общественные и культурные организации даже в Чувашии относятся к православию безразлично, а то и враждебно.

Карелия. К началу перестройки в Карельской епархии даже по сравнению с другими регионами России было очень мало приходов. С момента своего воссоздания епархия выделялась крайней бедностью, а организационные структуры епархии надо было формировать практически с нуля. Основу клира составили прибывшие из других епархий образованные молодые священники, часто из ленинградской интеллигенции. Особую атмосферу в епархии создает близость к Западу, к Северной Европе[5].

Дружественные отношения с Финляндией влияют на все сферы жизни республики. Финны-единоверцы и финское правительство помогают лютеранам, баптистам, пятидесятникам в не меньшей мере, чем православным. По инициативе и на средства лютеран и пятидесятников Финляндии Писание переводится на языки народов Карелии. Православная церковь получает гуманитарную и денежную помощь из Финляндии; на деньги Финской православной церкви был, в частности, построен православный храм в Калевале. Особенно велика религиозная активность потомков карел-эмигрантов. Одной из важнейших особенностей жизни республики Карелия является движение за возрождение карельской культуры. Наиболее массовой и авторитетной карельской национальной общественной организацией является Союз карельского народа, возглавляемый поэтом Александром Волковым – практикующим православным. На все мероприятия Союза приглашают представителей православного духовенства. Карельское национальное движение, в отличие от национальных движений в других республиках, не видит в православии врага. Однако до сих пор остро стоит проблема развития карельского языка, его введения в богослужение. Союз карельского народа официально обращался к архиепископу Мануилу с просьбой об учете национальных интересов карел в церкви и, в частности, о поставлении священников из карел, Православная церковь Финляндии предложила обучать их за свой счет в Хельсинки. Мануил полностью поддержал эту инициативу, но за два года ни одного кандидата так и не нашлось. Мануил с пониманием относится к национальным проблемам карел. Одной из первоочередных задач он считает подготовку местных священников. Мануил выступает за использование карельского языка в проповеди и на исповеди, но признает, что это достаточно сложно сделать в отношении богослужебной литературы. Он благословил распространять в Карелии Евангелие от Луки, переведенное на карельский язык пятидесятниками Финляндии.

По большим праздникам в кафедральном соборе Петрозаводска небольшие фрагменты богослужения читаются и поются на карельском языке. Планы архиепископа нашли сравнительно полное практическое воплощение, однако только в городе Олонце, где священник-карел Виктор Колесников развернул серьезную миссионерскую работу среди карел. Среди духовенства епархии только три священнослужителя – карелы. Фактически перед православной епархией стоит задача вернуть карел в церковь, а не сохранить их в ней. Но именно эта ситуация оказалась более перспективной – церковь идет карелам навстречу, а не просто реагирует на их национальное движение в своей ограде.

Коми. Народ Коми давно и глубоко христианизирован. Чуть менее 40% священников епархии – коми. И они играют едва ли не более заметную роль в жизни епархии, чем русские клирики. Епископ Сыктывкарский и Воркутинский Питирим поддерживает некоторые формы национальной религиозной жизни коми в епархии[6]. В большинстве приходов хотя бы время от времени на литургии частично используется язык коми. Сам Питирим иногда пользуется им в богослужении и благословил переиздание дореволюционного перевода литургии. В феврале 1998 года прошла первая литургия, отслуженная полностью на коми. Сейчас в Сыктывкаре есть храм, в котором проходят службы на коми. В 2004 году священник кафедрального собора Виталий Размыслов завершил перевод на коми Евангелия от Матфея.

Общественность коми интересуется дохристианской национальной культурой и фольклором. Этот интерес оформился в течение этнофутуризма, под которым художники (Юрий Лесовский, Ирина Федосова, Валерия Осташова и др.), поэты (Нина Обрезкова) и режиссеры понимают «прочтение древнего в современных пластике и слове». Они свободно интерпретируют в своем творчестве мифологию коми, считая себя при этом православными людьми. В отличие от Удмуртии и Марий Эл, этнофутуризм коми не принял откровенной ориентации на язычество в сфере религии.

Публично епископ Питирим не осуждает стремление коми к возрождению традиционной культуры. Но православные авторы регулярно выступают в СМИ с резкими нападками на этнофутуристов, обвиняя их в протаскивании язычества. Некоторые представители артистических кругов подозревают, что за этими кампаниями стоит епископ.

Существует и христианская оппозиция Питириму. Показательна судьба священника Андрея Паршукова, пропагандировавшего идею создания самостоятельной епархии, которая сосредоточила бы усилия на возрождении самосознания народа коми в православной церкви. Этот священник, пользовавшийся в момент образования епархии большей популярностью, чем Питирим, был обвинен епископом в национализме и на длительное время отправлен за штат. Позже отец Андрей был вновь назначен вторым священником в один из пригородных храмов Сыктывкара, но стал малоактивен и почти не заметен. После этой истории Питирима часто упрекают в том, что он чужд традициям Севера (Питирим родом с Кубани) – не только коми, но и местным русским.

Отправив за штат отца Андрея, Питирим вызвал негодование как верующих коми, так и атеистов. В Паршукове многие коми видели выразителя интересов своего народа в церкви. Отстранение священника привело к конфликту епархии с национальным движением. Особенно резко протестовала политическая организация «Защитим себя» («Доръям асьнымос»). В значительной степени из-за действий Питирима группа коми перешла в лютеранство. Стала развиваться самостоятельная национальная Христианская церковь евангельской веры, а также православные церкви альтернативных юрисдикций, потому что «они ближе к народу». Разлад между РПЦ и национальным движением коми возник позже, чем в Удмуртии и Мордовии, он не столь выражен и православная епархия гораздо более склонна идти навстречу коми. Здесь для РПЦ еще не все потеряно. Но разлад этот постоянно усиливается. Неистребимый дух русского национализма заставляет и коми чувствовать себя неуютно в современной РПЦ.

Мордовия. Формально архиепископ Саранский и Мордовский Варсонофий декларирует уважение к мордовской культуре. Тем не менее к движению за возрождение национальной культуры епархиальное руководство относится крайне подозрительно[7]. Как сказал в интервью Р. Лункину председатель Отдела по религиозному образованию епархии протоиерей Александр Пелин, «чтобы возродить народный костюм, нужно сначала возродить мордовское язычество». Деятельности национальной интеллигенции епархиальные власти противопоставляют свою концепцию решения национального вопроса. Варсонофий рассчитывает прежде всего на «активизацию патриотического воспитания».

Важнейшей проблемой является богослужение на эрзянском и мокшанском языках. Тем более что сохранение и развитие национальных языков является одной из официальных целей руководства Мордовской республики. При епархии была создана комиссия по переводу Библии и богослужебной литературы на мордовский язык. Варсонофий, ее председатель, считает, однако, что эрзянский и мокшанский переводы Библии и, возможно, литургии – дело будущего, «середины ХХI века, так как нет переводчиков, которые имели бы и филологическое, и богословское образование». Так что в действительности комиссия не занимается переводами. На мордовских языках ведется только проповедь, да и то в немногих сельских приходах.

В руководстве епархии превалирует мнение, что созданные до революции переводы на эрзянский и мокшанский языки не понимают в народе, так как народ не знает литературного языка. Мордва привыкла к богослужению на церковнославянском языке, никто не испытывает нужды в переводах на эрзянский и мокшанский. Возрождение национальной культуры, с точки зрения епархии, нецелесообразно, так как многое в ней забыто, не востребовано и, главное, связано с языческими корнями, в которых нет ничего ценного.

Не находя сочувствия в православной церкви, национальная интеллигенция обращается к язычеству, лютеранству и евангелизму. Активные оппоненты епархии – языческое движение во главе с верховной жрицей Раисой Кемайкиной и возникшая в начале 1990-х лютеранская мокшо-эрзянская церковь. Оба эти религиозных движения легко находят общий язык с национальными и фактически образуют с ними неформальный союз.

В епархии считают, что язычники и лютеране своей деятельностью «раскалывают народ». Распространение в республике неправославных конфессий («сектантов») вызывает резкое неприятие у архиепископа. Поскольку протестанты используют мордовские языки, он счел нужным в одном из обращений подчеркнуть, что «необходимо сохранить мордовский язык, но не любой ценой, не ценой раскола народа по конфессиональному признаку!»[8].

Недружественное или безразличное отношение представителей РПЦ к мордовским национальным чаяниям вызывает встречную реакцию: в среде национальной интеллигенции в православных священниках и православных активистах-мордвинах начинают видеть предателей родного народа, а в православии – враждебную силу, опасную для мордовской культуры.

Республиканские власти Мордовии ориентированы на всемерную поддержку православной епархии. До недавнего времени под влиянием епархии власти осуществляли мягкую дискриминацию язычников и лютеран, сдерживая развитие этих религиозных движений. Но в 2003#2005 годах произошел перелом. Президент Меркушкин объявил языческие праздники республиканскими, власти стали их поддерживать и принимать в них участие. С лютеранами также установилось конструктивное сотрудничество. Логика взаимоотношений национального мордовского движения и епархии привела к тому, что православие все чаще воспринимается как религия русских, а для мордвы национальными религиями становятся язычество и лютеранство.

Северная Осетия - Алания. Северная Осетия составляет благочиние в составе Ставропольской епархии[9]. Откровеннее всего о национальных проблемах в жизни республики высказывается ее благочинный протоиерей Владимир Самойленко (без сомнения, его высказывания не могут противоречить позиции правящего епископа Ставропольского и Владикавказского Феофана). Отец Владимир считает, что миссионерская деятельность среди осетин не требует богослужения на осетинском языке и вообще специального обращения к национальным чувствам этого народа. В специальной миссии для осетин, по его мнению, нет необходимости. Достаточно одной церкви, в которой частично употребляется осетинский язык. Действительно, на всю республику существует единственная церковь во Владикавказе, в которой служба ведется частично (часы и ектеньи) на осетинском языке. Это церковь Рождества Богородицы, именуемая в народе осетинской церковью. Благочинный отмечает, что осетин в православных церквях становится все больше, потому что в последние годы происходил отток русского населения из республики, главным образом из Владикавказа. В республике, как отмечает отец Владимир, в 2006 году служат уже пять священников-осетин. Осетинскому народу, по словам отца Владимира, свойственна «вольная, мало подвластная церковной дисциплине религиозность, и православие среди них быстро распространяется». Местные верования он называет «добрым язычеством» и считает, что их невозможно изжить: «иногда осетинам все равно куда идти, в православный храм или в рощу».

Церковное начальство настороженно относится к инициативам местной осетинской православной общественности, старается их контролировать и прямо отвергает самостоятельные и наиболее яркие проекты. В этих условиях осетинская интеллигенция озабочена главным образом возрождением традиционной национальной культуры, тесно связанной с языческими традициями.

Марий Эл. Марийский народ состоит из двух этнографических групп, существенно различных в культурном отношении, – горных и луговых марийцев. Малочисленные горные марийцы, живущие обособленно в районе г. Козьмодемьянска и даже говорящие на ином диалекте марийского языка (который часто квалифицируют как самостоятельный язык), за последние 10 лет вернулись – в той же мере, как и русские, – в лоно православной церкви[10].

Среди луговых марийцев, составляющих большинство населения Марий Эл, преобладает ориентация на возрождение язычества. Идеологическая платформа всех марийских национальных организаций – культурных, общественных, политических, – проязыческая. Использование родного языка в православном богослужении, не подкрепленное поддержкой других национальных чаяний марийцев, воспринимается ими как изощренная форма русификации. Среди национально ориентированной марийской общественности с каждым годом растет неприязнь к православию, которое обвиняют в политике, направленной на уничтожение марийской идентичности.

Архиепископ Йошкар-Олинский и Марийский Иоанн признает важность национальных проблем. Он всячески поощряет рукоположение священнослужителей из числа марийцев, благословляет проповедь и богослужение на марийском языке. В Марий Эл уже есть приходы, где литургия служится только на марийском языке, однако евхаристический канон в большинстве случаев произносится по-церковнославянски. Епархия распространяет Евангелие на марийском языке, богослужебные чинопоследования и молитвословы.

Удмуртия. В Удмуртии противостояние между РПЦ и удмуртским национальным движением началось раньше и приобрело более острый характер. Удмурты по сравнению с мордвой – менее христианизированный народ. Среди священников православной епархии удмурты составляют только 10%. Языческое движение, в отличие от Мордовии, уже в начале 1990-х годов приобрело здесь массовый и организованный характер.

Удмуртские националисты в целом отрицательно относятся к РПЦ, потому что видят в ней русификаторскую силу. Нельзя сказать, что в епархии ничего не делается для удмуртов. Переиздано несколько религиозных книг на удмуртском языке. Доктор филологических наук диакон Свято-Успенского храма в Ижевске Михаил Атаманов перевел на современный удмуртский язык Новый Завет. Перевод осуществлялся в сотрудничестве с Институтом перевода Библии (Хельсинки). В 1997 году  перевод был издан тиражом 10 тыс. экз., тираж оплатили и поделили поровну РПЦ и пятидесятники. Однако национально-русские идеологические установки церкви препятствуют какому-либо конструктивному взаимодействию между РПЦ и удмуртским национальным движением. В епархии существуют русские националистические круги, у этой части православного духовенства проекты богослужения по-удмуртски вызывают резкое неприятие. Иеромонах Антоний (Малых), настоятель Сретенского храма в селе Большая Чепца Дебесского района, публично сжигал на церковном дворе «еретические и бесовские» переводы Атаманова и не допускал к причастию тех, кто использует духовную литературу на удмуртском языке. Это событие широко освещалось в республиканских СМИ и стало неотразимым аргументом для националистов, твердящих о враждебности православия удмуртам. Диакона Михаила Атаманова называют предателем удмуртского народа. Попытки епархии поправить положение всегда оказываются запоздалыми и недостаточными, представляя собой лишь половинчатую реакцию на радикальные шаги удмуртского национального движения[11].

Республика Алтай. Республика Алтай составляет благочиние в Барнаульской и Алтайской епархии[12]. Лишь в одном из интервью Глава Барнаульской и Алтайской епархии епископ Максим мельком упомянул православных алтайцев: «приходы края не сравнить с приходами Республики Алтай – там значительно беднее. Но народ более набожный. Среди духовенства в Республике Алтай есть православные алтайцы, которые на своем родном языке проповедуют христианство и православие. Это действительно подвижники. Среди них – иеромонах Макарий Чулунов, миссионер, добрый пример для коренного населения»[13]. На конференции «Письменность и культура славян: прошлое, настоящее, будущее» (2004) владыка Максим, провозглашая верность церковнославянскому языку и незыблемость «Царства Русского», утверждал: «этнически в понятие «русский» вошли и растворились многие племена и народы», а в своем выступлении на Макарьевских чтениях в Бийске в 2006 году заявил: «Понятие «русский» и «православный» на Руси до ХХ века были неразделимы, означали одно и то же, а именно: принадлежащий к русской православной культуре»[14].

Подстать своему руководителю и благочинный Алтайской республики священник Георгий Балакин, считающий бесперспективной миссионерскую деятельность среди алтайцев: «Православие – это русские, а у алтайцев – своя вера, среди них до сих пор сильны проязыческие воззрения, даже некоторые крещеные алтайцы в церковь ходят «за компанию», а в другие дни белые тряпочки на деревья повязывают… Главное для них – это подняться на гору и выпить там водки». Для большинства неправославного населения республики именно о. Георгий определяет облик РПЦ. Он преподает сектоведение в Горно-Алтайском университете; периодически выступает на местном ТВ «Планета-Сервис», по просьбам телеведущих высказывается о патриотизме. Сам он является убежденным государственником: «Советские воины-нехристиане и комсомольцы – самый лучший пример патриотизма». При таких взглядах церковного руководства трудно ожидать со стороны алтайцев благожелательного отношения к православию.

Епархии удалось возродить три прихода в алтайских деревнях Улаганского района – там, где сохранились православные традиции. Здесь те части богослужения, которые были переведены в XIX веке, служатся по-алтайски. Для православных алтайцев в Барнауле издается журнал «Алтай миссия» на алтайском языке (дайджест статей из епархиальной газеты «Алтайская миссия»).

Со стороны алтайских национальных движений даже эта слабая православная активность вызывает сегодня активное сопротивление. В 1996 году на совместном заседании творческой интеллигенции и общественных движений Алтая была принята резолюция, в которой осуждалась миссионерская деятельность Барнаульской епархии и проводилась параллель с политикой Синода в конце ХIХ – начале ХХ века, направленной на искоренение народной веры и русификацию. В местной печати не перестают появляться гневные статьи алтайцев в адрес православных «колонизаторов»; в 2003 году епархия судилась с Валерием Сатом, напечатавшим в газете «Улалу» (теперь уже закрытой) оскорбления в адрес РПЦ.

***

Мы вкратце описали положение в нескольких республиках; примерно так же выглядит ситуация в Якутии и Хакасии. Разумеется, между перечисленными республиками есть существенные различия. Тем не менее можно выделить некоторые общие закономерности. Один из главных дискуссионных вопросов – богослужение на национальных языках, в большинстве случаев встречающее противодействие (часто открытое) значительной части русского духовенства, подозрительность архиерея.

Между тем перевод богослужения на родной язык – всего лишь часть проблемы. Ни один этнос не согласится считать себя «младшим братом, благодарным старшему и послушным ему». Наш опыт общения с представителями национальной православной общественности и духовенства говорит, что в «нерусском православии» пиетет перед тем, что можно назвать русскими национальными святынями, не так велик, как среди русских. Александр Невский, Дмитрий Донской, учреждение патриаршества, «русская цивилизация» и т. д. и т. п. – все это не слишком близко сердцам других народов России. У них есть свои герои и свои важные исторические события, о которых русские часто понятия не имеют. Русская монархия, царственные мученики – тоже не самая большая ценность для меньшинств. Рост их национального самосознания пришелся на конец XIX века и был связан с либеральным и демократическим движением. Их просветителям, включая и православных, были близки те политические силы, которые перед революцией оформились в партии эсеров и кадетов, а не монархисты.

Не слишком импонирует им и идея об уникальности «русской православной цивилизации»; чаще здесь говорят о преимуществах приобщения к великой христианской цивилизации как таковой. Представители финно-угорских народов, в том числе и православные, особо симпатизируют лютеранству, религии родственных им народов – финнов. У русских священников в Ижевске или Саранске это обстоятельство может вызывать возмущенное недоумение – откуда, мол, здесь лютеранство! Между тем для удмуртов или мордвы лютеранство очень даже «здесь», и местным архиереям надо с этими симпатиями считаться. Но считаются мало, даже в двух самых благополучных республиках, Чувашии и Карелии; к тому же нужно учесть, что и в этих республиках робкое уважение к коренным народам вызывает недовольство и противодействие националистически настроенных русских.

Еще менее осознана Русской православной церковью проблема обратившихся представителей народов, среди которых православие не было распространено до конца XIX века. Советская школа и массовая культура, советский образ жизни оторвали многих от традиционной этнической культуры и сблизили с культурой русской. Далеко не все эти люди полностью ассимилировались, часто они сохраняют национальное самосознание и не собираются от него отказываться, но вера предков – ислам, буддизм – стала для них совершенно чуждой. Некоторые из них принимают православие. Очень трудно оценить численность этих людей. Приведем лишь один пример – согласно опросу 1992 года среди башкир и татар, проживающих в городах Татарии и Башкирии, на вопрос о религиозной самоидентификации 10% назвали себя либо православными, либо христианами[15]. Среди православного духовенства можно встретить татар, башкир, азербайджанцев, немцев и даже дагестанцев. Руководство РПЦ часто заявляет, что оно не ведет миссионерской деятельности среди народов, исторически принадлежащих исламской или буддистской традиции, и это соответствует национально-русской ориентации РПЦ. Но такие «нежелательные» православные все равно появляются, иногда проявляя удивительную ревность в вере и в стремлении обратить в православие своих единоплеменников. Самый яркий пример – священник Даниил Сысоев, заведующий миссионерским отделом Душепопечительского центра св. Иоанна Кронштадтского в Москве. Этот центр в основном занимается проповедью православия среди единоплеменников отца Даниила – татар. В настоящее время даже начато строительство каменного храма пророка Даниила и здания миссионерского центра рядом с метро «Кантемировская». Этот храм задуман не только как татарский: при нем отец Даниил планирует организовать национальные православные общины: татарскую, узбекскую, азербайджанскую и т. д. Взгляды отца Даниила типичны для представителя национальных меньшинств – он ревностен в вере, но сравнительно равнодушен к ценностям «русской цивилизации». Для него православие – вселенская религия, для которой губителен русский национализм[16]. Священноначалие никогда не высказывает публично поддержки миссионерской активности отца Даниила (несмотря на то что он подвергается постоянным нападкам со стороны мусульман и русских националистов). Но это и неудивительно: удивительно то, что ему дают возможность делать свое дело. Насколько нам известно, миссия отца Даниила – единственная официально существующая миссия для нерусских в РПЦ.

Особенно странно положение евреев в РПЦ. Согласно многочисленным опросам, среди верующих российских евреев больше православных, чем иудаистов. Хотя никаких специальных исследований по этому поводу не ведется, но практически в каждой епархии известны клирики, монахи, церковные активисты – евреи по национальности. Поразительно, что до последнего времени представители столь склонного к интроспекции народа редко пытались (по крайней мере, публично) осмыслить свое положение в православии. Авторы этой статьи, встречая православного еврея, каждый раз пытались уговорить его написать о том, как еврей понимает свое место в христианстве. Всегда следовал отказ: по-видимому, эта тема сопряжена для евреев с каким-то набором внутренних запретов и психологических комплексов. Может быть, первым шагом в этом направлении станет опубликованная в 2006 году книга Людмилы Улицкой «Даниэль Штайн, переводчик».

В мире существуют христианские церкви, жестко привязанные к определенному этносу. Армянская апостольская церковь, например, мыслит себя как сугубо этническая; примерно таковы же некоторые православные церкви – Грузинская, Сербская, в меньшей степени Греческая. Вселенский, надэтнический, космополитический характер евангельской проповеди в их идеологии сильно приглушен. Русская православная церковь пытается идти тем же путем, но для нее это гораздо труднее, ведь в ее ограде уже присутствуют тысячи нерусских православных.

К тому же реальное состояние общественного сознания в современной России таково, что люди сравнительно часто переходят из одной веры в другую: русские становятся мусульманами и буддистами, а татары, башкиры, кабардинцы, азербайджанцы, буряты – православными. Этническое многообразие в РПЦ растет, и этот рост увеличивает «космополитический» потенциал в церкви. При нынешней авторитарно-бюрократической системе управления проблема этнических меньшинств в РПЦ загоняется внутрь: хотя напряжение не ослабевает и даже постепенно растет, открытых конфликтов почти нет. Но долго так продолжаться не будет. Либо церковь повернется к меньшинствам лицом и они найдут в ней достойное место, либо это напряжение вырвется наружу и начнутся неизбежные расколы.



[1] В настоящий момент – местоблюститель патриаршего престола.

[2] См. об этом подробнее в наших публикациях: http://www.religare.ru/2_33930.html, http://www.archipelag.ru/authors/ovcharova/?library=1910.

[3] См. более подробно о национальном движении в Чувашии: Филатов С. Языческое возрождение — поволжская религиозная альтернатива // Религия и общество.: Очерки религиозной жизни современной России / Отв. ред. и сост. С. Б. Филатов. М.; СПб.: Летний сад, 2002. С. 135#157.

[4] Благовест-инфо. 31.01. 2005.

[5] См. также: Республика Карелия // Атлас современной религиозной жизни России / Ред.: С. Б. Филатов, М. Бурдо. М.; СПб.: Летний сад, 2005. Т. 1. С. 148#169.

[6] См. также: Республика Коми // Атлас современной религиозной жизни России. Т. 1. С. 170#202.

[7] См. также: Республика Мордовия // Атлас современной религиозной жизни России. Т. 1. С. 222#237.

[8] Обращение епископа Саранского и Мордовского Варсонофия ко всем верным чадам Православной Церкви Мордовии // Известия Мордовии. 07.04.1995.

[9] См. также: Республика Северная Осетия - Алания // Атлас современной религиозной жизни России. С. 261#277.

[10] См. также: Республика Марий Эл // Атлас современной религиозной жизни России. С. 203#221.

[11] Интервью с переводчиком Библии на удмуртский язык диаконом Михаилом Атамановым // Русское Ревью (Rusian Review) / Кестонский ин-т. 2007. Ноябрь [http://keston.org.uk/russia/index-rr23.shtml].

[12] См. подробнее: Республика Алтай // Атлас современной религиозной жизни России. С. 26#29.

[13] «Служу во благо православия» // Алтайская правда. 21.02.2003 (№ 48#50).

[14] Доклад Преосвященнейшего Максима, епископа Барнаульского и Алтайского, на VII Свято-Макарьевских чтениях в г. Бийске 18#19 ноября 2006 года [http://www.altai.eparhia.ru/episkop/speech/vii_chtenia].

[15] Воронцова Л. М., Филатов С. Б. Религиозность – демократичность – авторитарность // Политические исследования (ПОЛИС). 1993. № 3. С. 147.

[16] Кнорре Б. Священник Даниил Сысоев и православная миссия среди мусульман // Религия и право. 2008. № 1. С. 10#13.