Энергетические спекуляции

Российско-украинский газовый конфликт в январе 2006 года вызвал всплеск публичного интереса не только к отношениям между Украиной и Россией в энергетической области, но и вообще к украинской энергетике и перспективам ее развития. В российских средствах массовой информации корректной публичной полемики не произошло, и для публики мало что прояснилось. Многие лишь утвердились в убеждении относительно полной зависимости Украины от импорта энергоресурсов, прежде всего из России, и уязвимости страны перед ценовой политикой соседей, в особенности на фоне решимости России прекратить «ценовое субсидирование» бывших постсоветских стран, и в первую очередь Украины.

Попытаемся показать, как в реальности обстоит дело с украинской зависимостью от импорта энергоносителей, каким образом эта страна могла бы построить эффективную энергетическую политику, уменьшающую такого рода зависимость, и как могут строиться дальнейшие отношения между Украиной и Россией в области ценообразования на энергоресурсы.

Прежде всего стоит отметить, что ситуация с поставками российских энергетических ресурсов в Украину и украинское энергетическое будущее обросли в последнее время массой мифов, на преодоление которых, видимо, уйдет долгое время. Попробуем для начала развеять некоторые из них.

Вреднейшим из этих мифов является миф о систематическом субсидировании украинской экономики Россией через поставки энергоресурсов по низким ценам. На деле ситуация в этой сфере совсем не проста. Разрыв между ценами поставок газа в Украину и стоимостью европейских продаж российского экспортного газа, безусловно, стал в последние годы весьма значительным. Однако не стоит забывать, что всплеск цен поставок газа в Западную Европу начался в 2003 году, когда цены на нефть, к которым привязана контрактная стоимость европейских поставок газа «Газпрома», достигли невиданных до этого высот, превысив отметку в 30, а затем и 60 долл. за баррель. До этого, надо заметить, уровень европейских цен на импорт газа был весьма умеренным. Достаточно сказать, что, по данным ВР 8та1із1іеа1 Кеѵіеѵѵ \УогИ Епегду, средняя цена импортного газа в Европе составляла в 1992—2003 годах всего 102 долл. за 1 000 кубометров. Если принять во внимание стоимость транспортировки газа от российско-украинской до, скажем, германской границы (составляющую приблизительно 30 долл. за 1 000 кубометров), это означает, что средняя цена российского газа, поставляемого на Украину, составила бы 72 долл. Если, например, взглянуть на среднеевропейские цены газового импорта в 1992—1999 годы, то они и того меньше: 85 долл. Соответственно, некая объективная цена российского газа для Украины в этом случае составила бы 55 долл. Стоит напомнить, что в 1990-е — начале 2000-х годов Россия поставляла газ Украине по 50 долл. за 1 000 кубометров, с оплатой дополнительного потребления газа сверх контрактных объемов по 80 долл. Примерно такие же условия были заложены в известном российско-украинском пятилетнем газовом соглашении, подписанном в августе 2004 года незадолго до президентских выборов в Украине.

Как видно, если газовые субсидии и имели место, то они не были настолько значительными, чтобы вести речь о длительном существовании Украины «за российский счет». Некоторые диспропорции в ценах объяснялись совершенно различной системой организации рынков и ценообразования. В Западную Европу «Газпром» поставляет газ на основе долгосрочных контрактов, где цены привязаны к рыночным ценам на целую корзину энергетических продуктов, прежде всего на нефть, и постоянно меняются, в том числе и падают. Например, в 1999 году средние цены на поставки газа в Германию составляли 65 долл. за 1 000 кубометров, и Украина должна была платить за российский газ чуть ли не больше немцев. Если мировые цены на нефть в ближайшем будущем упадут до 30—40 долл. за баррель, цена на газ в Европе снизится примерно до 160—180 долл. за 1 000 кубометров. При таком ходе событий цены на газ для Украины (в соответствии с заключенным соглашением, на 2007 год они составляют 130 долл. за 1 000 кубометров, а в дальнейшем будут повышаться) могут оказаться выше европейских.

А вот на постсоветском пространстве картина принципиально иная: рынка газа здесь нет, его поставками занимаются контролируемые государством газовые монополии, и цены определяются межправительственными соглашениями. Ясно, что такой механизм ценообразования негибок, и пока он существует — а правительства постсоветских стран не решаются на демонополизацию и приватизацию национальных газовых компаний, — цены никогда не будут отражать объективные рыночные реалии. Характерно, что таких проблем не знает, например, нефтяной сектор, где приватизация и либерализация состоялись и в России, и на Украине.

Риторика о «ценовом субсидировании» бывших советских республик способна только испортить отношения России с соседями, подобно тому как популярный в 1990—1991 годах в России лозунг «хватит кормить эти братские республики» значительно подстегнул центробежные процессы в СССР, завершившиеся распадом Союза. Хотя в газовой сфере такое субсидирование периодически и возникает, обусловлено оно не чем иным, как отсутствием на постсоветском пространстве прозрачного газового рынка, способного определять объективный уровень цен, и негибкостью механизмов ценообразования в рамках двусторонних межправительственных соглашений.

Другое дело, что в 1990-е годы Украина плохо платила за поставки российского газа, накопив долг в размере около полутора миллиардов долларов. Впоследствии долг был реструктуризирован[1], и его погашение деньгами остается лишь мечтой. Прежние неплатежи действительно можно считать косвенными субсидиями с российской стороны, однако цены тут ни при чем.

Следующий миф — о том, что Украина полностью зависит от импорта российского газа. На самом деле это не совсем так. Газ занимает значительную долю в структуре потребления энергии на Украине (по данным Государственного комитета статистики Украины, 41%), однако не такую высокую, как в России, где его доля в балансе первичных энергоресурсов составляет примерно 54%. В украинской экономике существенную роль играют уголь (22% первичного энергобаланса) и атомная энергия (примерно 15%, АЭС в Украине вырабатывают более40% электроэнергии). При этом примерно треть потребляемого газа (свыше 20 млрд куб. м) Украина добывает сама. Таким образом, зависимость от импортного газа составляет лишь менее трети энергобаланса страны. При этом еще с 1990-х годов украинцы предпочитали покупать основные объемы газа у Туркменистана, очевидно предвидя затруднения в общении с капризным северным партнером. Начиная с 2006 года, когда поставки и центральноазиатского, и российского газа на Украину были монополизированы трейдером «РосУкрЭнерго», частично подконтрольным «Газпрому», зависимость Украины от российских поставщиков газа стала более ощутимой.

Однако российским политикам, требующим ужесточения давления на Украину, необходимо учитывать и то, кто потребляет газ в Украине. По данным Государственного комитета статистики Украины, 51% газа в стране потребляют семь областей восточной части страны, где проживает абсолютное большинство русскоговорящего населения — Донецкая, Днепропетровская, Луганская, Полтавская, Харьковская, Запорожская области, а также Крым (только первые четыре области потребляют 40% газа в стране). Именно эти области наиболее экономически и социально близки к России, голосуют на выборах за политиков, обещающих сближение с Россией. Основная зависимость от импорта газа из России также приходится на эти регионы.

Вообще, наилучшим решением и для России, и для Украины, чьей общей головной болью является негативное советское наследие в виде чрезвычайно энергоемких экономик — крайне неэффективных с точки зрения потребления энергоресурсов как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве, — стала бы ликвидация монополий государственных «Газпрома» и «Нафтогаза» и создание в газовом секторе свободного конкурентного рынка, где цены определялись бы на основе спроса и предложения. Не исключено, что они были бы высокими, однако этот механизм исключал бы возможность использовать «энергетическое оружие» в политических целях, устранил бы всякую почву для взаимного недоверия и спекуляций. Гораздо менее политизированными, например, являются отношения в нефтяном секторе, где роль свободного рынка существенно выше — хотя Украина импортирует более 50% потребляемой нефти из России. Энергоемкость же украинской экономики остается основной головной болью властей. Как и в России, потребление энергоресурсов на доллар ВВП по паритету покупательной способности у Украины в два-три раза выше не только развитых стран Запада, но и развивающихся экономик (Китай, Индия). Причем обусловлено это тем, что в постсоветские годы (как и в России) так и не была проведена модернизация энергоемкой промышленности, являющейся основным потребителем энергоресурсов (более 90% потребления топлива и 54% потребления электроэнергии). Удельные затраты энергии на физический выпуск единицы продукции в украинской металлургии, химии и нефтехимии, других энергоемких отраслях в два-три раза выше, чем не только в развитых, но и в развивающихся странах. Собственно, иначе и быть не могло — власти, проводившие политику поддержки населения и промышленности низкими внутренними ценами на энергоресурсы, унаследованную от советской культуры ценовой политики, упустили таким образом возможность создания стимулов для резкого повышения энергоэффективности экономики, что было достигнуто, например, в течение 1990-х в странах Восточной Европы и Балтии в результате жестких ценовых реформ на энергетических рынках.

Между тем в снижении энергоемкости экономики кроется значительный потенциал для уменьшения зависимости страны от импорта энергоносителей. Однако решение этой проблемы сопряжено с повышением внутренних цен на газ и электроэнергию для украинских потребителей. Поскольку в начале 2007 года внутриполитическая борьба в Украине вступила в фазу соперничества двух откровенно популистских политических кланов — Виктора Януковича и Юлии Тимошенко, — резких шагов по повышению цен ожидать трудно, хотя некоторый ценовой рост, спровоцированный повышением цен на российский газ, все же произойдет.

Еще одна важная проблема в российско-украинских энергетических отношениях — транзит энергоресурсов. Представление об односторонней энергетической зависимости Украины от России совершенно неверно. На самом деле экономика России в значительно большей степени зависит от надежности энергетического транзита через Украину в Европу, чем украинцы — от наших энергоресурсов. Украина была, есть и надолго останется главным экспортным коридором для поставок российского природного газа в Европу. Сегодня через Украину прокачивается свыше 70% российского газа, идущего на экспорт, и даже если Россия построит и выведет на полную мощность планируемые и обсуждаемые новые газопроводы в обход Украины — ІЧопС 8ігеаш и вторую очередь «Голубого потока», — доля украинского транзита все равно будет превышать 50%. Сегодня через Украину транспортируется примерно 130 млрд кубометров российского газа в Европу, тогда как максимально возможная мощность газопровода ІЧопС 8ігеаш по дну Балтийского моря составит 55 млрд кубометров в год. Да и газ по ІЧопС 8ігеаш пойдет совсем на другие рынки, туда, куда наш газ сегодня практически не поставляется — в Северо-Западную Европу, Северную Германию, Данию, Бенилюкс, Великобританию. Украинский же коридор ведет нас на основные наши рынки сбыта — в Восточную, Центральную и Южную Европу, и попасть туда по балтийскому газопроводу наш газ просто не сможет.

Иными словами, в стратегической перспективе Украину нам не обойти. Значит, надо признать ее ключевой транзитной страной, критически важной с точки зрения обеспечения надежности нашего энергетического экспорта в Европу, и исходя из этого строить отношения с Украиной не как с «младшим братом», полностью зависящим от милости «старшего», а как с равноправным партнером — на основе взаимного уважения, доверия и верховенства международного права, с разрешением споров в суде, а не посредством перекрывания газового вентиля. Конечно, было бы хорошо, если бы Россия ратифицировала Договор к Энергетической хартии и Протокол по транзиту, которые могли бы стать такого рода долгосрочной правовой основой отношений в энергетической сфере между двумя странами, у которых нет иного будущего, кроме европейского (Украина, в отличие от России, ратифицировала Договор к Энергетической хартии и высказала готовность подписать Протокол по транзиту, подписание которого было сорвано в декабре 2003 года из-за отказа России подписывать документ). Энергетическая хартия — единственный международно-правовой документ, защищающий права производителей энергоресурсов при их транзите через третьи страны; соглашения ВТО, например, эти вопросы не регулируют. Благодаря хартии Россия и Украина получили бы доступ к универсальному механизму разрешения транзитных споров. Однако и пятилетний договор о транзите и поставках газа, заключенный с Виктором Януковичем в августе 2004 года, создавал вполне хорошие предпосылки для формирования такой правовой базы в долгосрочной перспективе. Бывший заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Рязанов на брифинге в Москве 7 июня 2005 года не случайно назвал соглашение «чрезвычайно выгодным для России»: несмотря на то что цена поставок газа в Украину по тому соглашению составляла всего 50 долл. за 1 000 кубометров, Россия получала и одну из самых низких транзитных ставок в Европе — 1,09 долл. за транспортировку 1 000 кубометров газа на 100 км. Но через полгода после этого поступила команда из Кремля считать те условия «нерыночными».

Еще один распространенный миф о российско-украинских энергетических отношениях — тема «воровства» транзитного российского газа. Реальные факты выглядят иначе. После заключения межправительственного соглашения 2002 года, когда на истории 1990-х с несанкционированным отбором российского газа из украинских газопроводов был поставлен крест, новые документы предусматривают, что украинская сторона вправе отбирать дополнительный газ из транзитных газопроводов, однако обязана оплачивать его по повышенной цене — что справедливо, и она за этот перебор платит аккуратно. Не подтвердились и широко растиражированные российскими СМИ утверждения о «пропаже» российского газа из украинских газохранилищ весной 2005 года — в июне того же года представителями обеих стран был подписан акт о том, что газ на месте и все в порядке. С политическими спекуляциями на тему «газового воровства», таким образом, давно пора покончить.

Вообще России и Украине, власти которых постоянно оказываются вынужденными отстаивать интересы госмонополий, гораздо полезнее было бы двигаться в сторону открытого рынка. Это позволило бы ликвидировать почву для не соответствующих действительности и не подтверждаемых фактами спекуляций по поводу «субсидирования», «зависимости», а тем более «воровства», способствующих ненужной политизации экономических отношений. Чем быстрее это произойдет, тем больше шансов и на повышение эффективности наших экономик, и на увеличение стабильности и предсказуемости наших отношений в будущем. Причем не только в энергетической сфере.