Герберт Маршалл Маклюэн и его книга «Понимание средств коммуникации»

О канадском теоретике коммуникаций и пророке «электронной эпохи» Маршалле Маклюэне мало кто не слышал. Хотя очень многие (едва ли не все) его идеи
о современных средствах коммуникации и их воздействии на человека не нашли
эмпирического подтверждения и были отвергнуты исследователями в этой области (порой даже как-то слишком подчеркнуто), вычеркнуть его имя из памяти,
учебников и современного дискурса о коммуникациях не удается. В поисках объяснения этого странного феномена заслуги Маклюэна часто сводят к тому, что он
предсказал роль электронных СМИ в современную эпоху и их связь с глобализацией, революционизировал исследования массовой культуры и СМИ и создал
ряд удачных афоризмов, таких как «Средство коммуникации есть сообщение»
и «глобальная деревня»[1]. Маклюэну отводится место «великого провидца, который, несмотря на чрезмерное пристрастие к гиперболам, революционизировал
мышление в сфере коммуникаций»[2]. На этом общем фоне сформировался особый стиль цитирования Маклюэна, который можно описать следующей формулой: «Это единственное надежное положение Маклюэна. Все остальные спорны»[3]. Если собрать по разным источникам эти «единственные» верные
положения Маклюэна, их получится много, даже слишком много, чтобы можно
было со спокойной душой отмахнуться от того целого, из которого эти положения мастерски изымаются ad hoc разными авторами.

Книга «Понимание средств коммуникации», глава из которой здесь публикуется, в полной мере содержит в себе это целое. Это самое влиятельное произведение Маклюэна, его «главная книга». За недостаточностью места мы не можем
основательно рассмотреть ее содержание, а потому обратим внимание на самое
важное.

«Средства коммуникации» (media), о которых идет речь в книге, — это не
только СМИ, как часто считается. Сюда включаются такие разные вещи, как
электрический свет, устная речь, письмо, дороги, числа, одежда, жилище, город, деньги, часы, печать, комикс, книга, реклама, колесо, транспортные
средства (велосипед, автомобиль, самолет), автоматическое оборудование,
фотография, игры, пресса, телеграф, пишущая машинка, телефон, фонограф,
кино, радио, телевидение, оружие и многое другое. Объединяет все это многообразие то, что это «технологии», или «посредники», введение которых вносит существенные изменения в коммуникацию человека с окружающим миром (как природным, так и социальным) и реорганизует его способ мировосприятия и образ жизни.

Эти «средства» рассматриваются Маклюэном как внешние расширения человека, как непосредственные технические продолжения его тела, органов чувств
и способностей. Будучи такими расширениями, они в конечном итоге отделяются от человека и обретают власть над ним. Это отделение «средств» от человека
метафорически описывается Маклюэном как «ампутация»: развитие технологической инфраструктуры человеческого тела (а затем и человеческих коллективов)
сопровождается последовательной «ампутацией» всевозможных человеческих
способностей. Развитие электронных средств интерпретируется в этом плане как
финальная «ампутация» человеческого сознания. Способности человека выносятся за пределы человека, приобретают собственную (далекую от человеческой)
логику и навязывают эту логику человеку, хочет он того или нет. Перед лицом
этой отчужденной технологической инфраструктуры человек оказывается слабым и зависимым существом, которого, однако, спасает то, что он не сознает того, что с ним происходит: он радуется широким возможностям, которые ему предоставляет эта технологическая машинерия, и с оптимизмом теряет самого себя,
как Нарцисс, парализованный своим отражением в воде. Метафора Нарцисса,
погруженного в наркотическое опьянение собственной овнешненной сущностью, — центральная для труда Маклюэна.

Удивительно, что, когда Маклюэн предрекал грядущую «электронную эпоху»
и «глобальную деревню», многие критики считали его оптимистом[4]. Размышления пророка окрашены в очевидные апокалиптические тона. Когда Маклюэн
(как мыслитель-католик) говорит о том, что электронные средства коммуникации возвращают человека в Эдем, утраченный им в «Гутенберговой галактике»
книгопечатания, оптимизм здесь может быть только один: оптимизм верующего
христианина, узревшего приближение «последней битвы добра и зла». Этот подтекст размышлений Маклюэна нельзя упускать из виду.

Владимир Николаев

---

[1] Примерно такая обобщенная оценка значимости Маклюэна дается в посвященных
ему статьях в Encyclopaedia Britannica и Encyclopedia Americana.

[2] Цитата из: Кастельс М. Информационная эпоха. М.: ГУ ВШЭ, 2000. С. 316.

[3] См., например: Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М.: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле,
2001. С. 56, 238; Toffler A. Future Shock. Toronto; N.Y.: Bantam Books, 1971. P. 269.

[4] Такие оценки сохраняются до сих пор (cм. например: Эриксен Т. Х. Тирания момента:
Время в эпоху информации. М.: Весь мир, 2003. С. 131–133, 203).