Досуг вне государства: самоорганизация походных туристов

Во второй половине ХХ века у жителей больших городов нашей страны были очень популярны самодеятельные туристские походы. Сначала походы проводились под эгидой турклубов, по их путевкам, иногда руководителю оплачивали проезд, после в клуб сдавался отчет; с годами туристы становились все более «дикими», т. е. обходились без всякой регистрации. Во время отпусков и каникул люди шли две-три недели пешком по таежному среднегорью или субальпийскому высокогорью, сплавлялись по рекам на байдарках, надувных лодках, плотах. Все остальное время года они практиковали походы выходного дня — пешие, лыжные, водные.

В основном это была форма досуга инженеров и техников из военной промышленности, студентов и школьников, преподавателей и научных работников. Почти не встречались среди самодеятельных походных туристов работники торговли, артисты, чиновники, шоферы — они на лоне природы предавались рыбалке; а высшее начальство выезжало на охоту. Труд организовывало государство, а способы восстановления сил выбирали и придумывали сами трудящиеся. Мне кажется, не будь туристских походов и столь подходящего для этих целей природного ландшафта, СССР не имел бы таких успехов в гонке вооружений и в освоении космоса.

Употребляя глаголы в прошедшем времени, я не хочу сказать, что данного явления больше нет, но я рисую его таким, каким оно было в годы моей походной активности. При описании этого феномена я ограничусь хронологическими рамками — от смерти И. В. Сталина (1953) до распада СССР (1991). «Золотой век» походного туризма отличался следующими важными особенностями:

— немыслимая для наших дней дешевизна общественного транспорта, в том числе дальнего железнодорожного и авиации (особенно местной, внутриобластной);

— отсутствие мобильных телефонов и радиопередатчиков (последние полагались только профессиональным и спортивным экспедициям). От пунктов, где можно отправить телеграмму (радиограмму), туристы удалялись на расстояние нескольких дней пути;

— дефицит продовольствия, на большей части страны — фактически нормированного. В сельских магазинах отказывались продавать туристам хлеб, так как его не хватало местным жителям. Все продовольствие на две-три недели пути, включая сухари, туристы несли на себе. Вес рюкзака достигал 40–50 кг;

— участники походов, как правило, не имели в своих семьях личных легковых автомобилей; редко, когда у семьи была загородная дача в классическом понимании, а проводить время на убогих садовых участках хотели не все;

— обширностью Советского Союза компенсировалась недоступность заграницы и стимулировалась грандиозная личная программа романтического туризма внутри Отечества. «Зачем мне Париж, если я еще не был на Камчатке?» — говорил патриот из засекреченного почтового ящика. В детстве и юности — Крым и Кавказ, позже — Карпаты, Хибины, Урал, Саяны, Прибайкалье, а перед пенсией — Дальний Восток с Камчаткой, Сахалином, Курилами, Командорами — это ли не прекрасно?!

Природные препятствия, преодолеваемые в походе, — с одной стороны, социальные ограничения и льготы в сочетании с коммунистической моралью — с другой, сформировали особый походно-туристский образ жизни со специфической этикой, своеобразными бытовыми и трудовыми навыками, межличностными отношениями.

Формирование коллектива и распределение ролей

Самодеятельную группу формирует инициатор — тот, кто решил найти и/или собрать приятелей для похода по намеченному маршруту. Он обращается за помощью к первому партнеру — субинициатору. Вместе они приглашают непременных участников, без которых поход не может состояться, и дополнительных, отказ которых не приведет к срыву мероприятия. Малознакомые люди и дополнительные участники чаще привлекаются по формальным признакам (пол, возраст, прошлый походный опыт), а знакомые и непременные — по личным симпатиям.

Инициатор похода становится его лидером часто, но не всегда. Он может не удержаться в этой роли, заранее наметить в лидеры кого-то другого или вообще устраниться от руководства. Сублидер (помощник и заместитель лидера) выдвигается либо сверху — приводится в компанию лидером, либо снизу — выделяется впоследствии из членов группы. Без согласия между лидером и его помощником коллектив не может нормально функционировать.

Из прочих, не руководящих ролей примечательны: 1) специалист, который играет на гитаре, хорошо поет или управляет моторным транспортным средством, отличный охотник и рыболов и т. д.; 2) массовик-затейник, разновидность специалиста (эти два типа вместе с руководством составляют ядро коллектива); 3) шут — роль, близкая к массовику-затейнику и тоже очень важная. Кроме намеченных позитивных обязанностей, люди во время похода могут нести и негативный заряд, что затрудняет функционирование коллектива, а иногда и разрушает его. Так, например, фракционер пытается расколоть и нередко взять под свое начало часть компании, стать лидером оппозиции; критик подрывает авторитет реального лидера и специалистов, сеет сомнения в правильности их действий, пользуется их ошибками для самоутверждения. Перечень ролей шире, чем собравшаяся группа туристов (всего мною выделено около 80 ролей)[1]. Самодеятельные туристы держатся вместе несколько лет, участвуя и в дальних, и в пригородных походах; их коллектив эволюционирует, в нем неизбежна смена ролей. Она может быть как нерадикальной, т. е. не затрагивающей руководство (пассивные члены становятся активными и наоборот, меняются специалисты, обнаруживаются и вытесняются лишние люди, к ядру коллектива примыкают новички), так и радикальной, затрагивающей руководителей. В результате ролевого кризиса коллектив изменяется по одному из трех сценариев: 1) приобретает новую ролевую структуру, более устойчивую и адекватную задачам группы; 2) как бы формализуется: прежние или новые роли удерживаются, навязываются авторитетом сильной личности; 3) распадается. Крайним случаем радикальной смены ролей является революция — необратимая замена лидера.

В повседневной городской и пригородной среде эволюция туристского коллектива бывает хаотичной и постепенной, а в экстремальной, кульминационной части дальнего маршрута интриги приглушаются и набор ролей застывает (на переправе коней не меняют), но противоречия накапливаются; переворот и распад вероятны по выходе из «ненаселенки». Суровая среда, подобно внешнему врагу, сплачивает общину, а щадящая разлагает.

Многомерное пространство продвижения

Советский режим предоставлял мало возможностей для социального и профессионального продвижения в соответствии с личными вкусами и склонностями. Для успешной карьеры надо было вступать в партию, притворяться, предавать товарищей, тратить время попусту на бессмысленной «общественной работе», в то время как настоящая, неформальная общественная деятельность (например, то же руководство турпоходами) в досье не засчитывалась.

Походный туризм был для многих вторым, параллельным образом жизни и позволял идти в разных направлениях: 1) «вверх» — становиться лидером все более крупного коллектива, все более авторитетным, незаменимым, уважаемым, любимым; поднимать планку трудности, дальности, длительности походов; 2) «вширь»— раздвигать географические рамки путешествий, охватывать все новые регионы; 3) «вбок» — менять способы передвижения и выбирать другие типы ландшафта; 4) «вглубь» — привносить тематическую специализацию и новые увлечения.

У служебной карьеры ствол гол и прям, веток мало. В сфере досуга у человека бесконечно густое дерево выбора возможностей, оно ветвится почти в каждой точке жизненного пути. Для личности, ориентированной на досуг, даже желательно, чтобы профессия была примитивной и нетворческой, оставляла силы для «настоящей жизни» в «нерабочее время».

Без программ и процедур

У досуга три социокультурные функции — оздоровление, познание и общение. В походном туризме[2] они реализуются непринужденно и единовременно. Турист в походе не говорит: сейчас я оздоровляюсь, потом возьму урок познания местности, а после мы начнем общаться. Но ведь именно так разделена деятельность в повседневной городской обстановке.

Возможны два различных подхода к образованию, оздоровлению, лечению, рекреации — процедурный и ситуационный. В первом случае все действия рассматриваются как комплекс упражнений и процедур, подбираются специалистами-профессионалами так, чтобы воздействовать на тело и психику в нужных направлениях. Процедуру можно дозировать и при необходимости прекратить в любой момент. Таков индустриально-технократический подход к человеку как к обрабатываемому изделию. Во втором случае тренировка проходит не по программе, а по сугубой необходимости. Размахивая топором или веслами, наш турист, конечно же, укрепляет мускулы и вентилирует легкие, но это не упражнение, а работа, чтобы выжить сегодня. Надо добраться засветло до места ночлега, получить пищу и кров до наступления темноты.

Парадоксально, что технократически мыслящие инженеры и физики, разметившие маршрут простыми параметрами (километраж, число перевалов, переправ, ночевок и т. д.), выработали попутно некоторый экологичный синкретический образ жизни, в чем-то сопоставимый с доиндустриальным и первобытным опытом, а также утраченным горожанами крестьянским бытом.

«Диагональная любовь»

Походный туризм в СССР генетически связан с военной подготовкой. Обычными были построения, линейки, марши, рапорты перед строем на слетах, на турбазах. Из военного быта заимствованы известные вещи (палатки, котелки) и термины (поход, маршрут, привал, бивуак). С годами командный стиль смягчался и туристы «разлагались», их группы становились разнополыми, разновозрастными, включали семьи с детьми.

Самодеятельный туризм (прежде всего, пригородный — во время выходного дня) выполняет важную роль клуба знакомств[3]. При стационарном отдыхе — в курортных районах, пансионатах, на турбазах — для обольщения важны красивые и модные внешность и одежда, сексапильность. В туристских же походах, особенно повышенной трудности, моральная красота человека важнее физической, а социальные различия и внешность менее существенны; здесь главное — быть «настоящим человеком», «хорошим товарищем», т. е. умелым, трудолюбивым, выносливым, находчивым, способным прийти на помощь[4].

Для завоевания полового партнера человек, как и любой другой представитель высших животных, демонстрирует привлекательные качества и устраняет конкурентов[5]. И то и другое в походном туризме происходит автоматически. Туристы уводят девушек в лес подальше от соперников, и женщины тянутся туда же с известной целью, а там, в походах и на слетах, действует естественный отбор и выдвигаются свои герои. В отличие от «светских» тусовок, бытовые особенности характера в походе раскрываются сразу, причем личность сохраняет свою «суверенность» (никто не лезет в душу).

Замечательная особенность стихийно сложившихся тургрупп — отсутствие пропасти между поколениями. В повседневном мире такая пропасть является не столько биологической, сколько социально-ролевой: ее поддерживают оппозиции родителя и ребенка, учителя и ученика, начальника и подчиненного. Антагонизму поколений способствует и малосемейность, недостаток старших сестер и братьев, частично берущих на себя воспитательную миссию родителей.

В самодеятельном туризме все ведут молодежный образ жизни. Сплоченности поколений и отсутствию возрастных границ способствует наличие возрастных посредников — лиц промежуточного возраста, одинаково дружных и с молодыми, и со зрелыми участниками похода. Благодаря возрастным посредникам в самодеятельном туризме обеспечивается преемственность, передача опыта и традиций.

Переженившись и родив детей, многие покидают свою туристскую группу и ходят в особые походы с младенцами, объединившись с другими родителями. Но когда эти дети подрастут, родители возвращаются с ними в прежний многосемейный коллектив, включающий и холостую молодежь. Половозрастная структура группы становится более естественной, похожей на человеческую популяцию в целом. Девушки завидуют счастливым семьям, бок о бок с которыми они путешествуют на байдарках или катамаранах, и невольно мечтают занять места своих старших, замужних подруг. И это им удается! Подрастающие девочки становятся подругами друзей своих родителей, а мужчины не порывают с женами и детьми, пока могут встречаться в походах с девушками.

Сложившийся, зрелый туристский коллектив с участием детей и подростков можно квалифицировать как эндогамную квази-родосемью, состоящую из нуклеарных семей и неполных семейных единиц (родителей-одиночек с детьми и холостяков), изначально моногамную, но с уклоном к полигамии. Магистраль системообразующих связей (разделение труда, передача опыта, симпатии) в таком коллективе проходит не по «вертикали» (от родителей к детям) и не по «горизонтали» (между ровесниками), а по «диагонали»: 1) влечение мужчин — лидеров и активистов похода к дочерям своих друзей; 2) стремление подражать, уважение, симпатии детей и подростков к авторитетным взрослым — друзьям своих родителей, особенно к лидеру группы. В своей последней книге[6] я назвал такие отношения диагональной любовью; ей аналогична в кругу кровных родственников связь «дядя — племянница».

Вместо эпилога

Многое из того, что выработал реликтовый вид досуга — советский походный туризм, — применимо в других сферах жизни. Самодеятельный коллектив походных туристов может быть моделью разных общественных организаций, в том числе по литических партий. Напрашиваются интересные аналогии с большим обществом и государством. Но нелегко, да и незачем отделять эти выводы от предположений, имеющих иные источники; проще изложить в целостном виде некоторое кредо.

Демократия и самоорганизация — не одно и то же. Самодеятельные досуговые коллективы тяготеют к авторитаризму, что обусловлено и способом их формирования (участников подбирает инициатор, руководитель). Решение вопросов голосованием для таких групп не характерно, в них убеждает и побеждает личный авторитет. Напротив, строгая демократия с процедурами голосования, выборами и отчетами руководящих органов, возможная в не походных, городских условиях, превращает туристский клуб в формальную, забюрократизированную контору. Авторитарный режим постоянного коллектива поддерживается и смягчается взаимными симпатиями его членов и возможностью добровольно покинуть группу.

Устойчивым прототипом самоорганизованного коллектива нередко оказывается патриархальная многопоколенная семья, столь же далекая от эгалитарной демократии. (К тому же типу относятся образцы из животного мира — стада, стаи, прайды.) Современная типичная мелкобуржуазная городская нуклеарная семья, где родители командуют детьми и считают их своей собственностью, супруги скрывают «измены» и подробности добрачной личной жизни, а дети-подростки прячут свои интимные тайны, где практикуется утаивание личного дохода, слежка, лицемерие, ханжество, ложь, обман, — это скорее тоталитарная, нежели демократическая ячейка общества, присягнувшего на верность демократии. Напротив, при жестком авторитарном режиме государства могут существовать малые общины, сравнительно более демократичные и гуманные. Между социумами разного размера и уровня (вмещающими и включенными), функционирующими по разным правилам, возможны и антагонизм, и сотрудничество.

Ощутимая польза, приносимая всему обществу каким-то его специализированным сегментом, может быть побочным результатом его основной эзотерической деятельности, не вписанной в «общепринятые» обычаи и нормы. Так, например, широким обывательским массам могут быть непонятны и чужды мотивы, образ жизни, этика, мораль ученых, художников, артистов, писателей, изобретателей, коллекционеров, но это не мешает народу пользоваться результатами их творческих усилий.

Самоорганизованные малые общины живут по своим, большей частью неписаным обычаям и правилам, стараясь не давать повода для вмешательства извне. Индивид защищен, но и связан, порабощен общиной. Лишь оказавшись вне ее и вступив с нею в конфликт, изгой может в полной мере попасть под юрисдикцию государства.

Для современной России характерны этнические и профессиональные кланы, организованные преступные группировки, мафиозные бюрократические и силовые структуры. Внутри них решается большинство споров и конфликтов. Вне этих сообществ «гражданин» без «крыши» бессилен и ничего не значит. Всеобщая коррупция, или административный рынок[7], предполагают и у чиновников какую-то теневую самоорганизацию, отличную от официального штатного расписания. Я думаю, что общество наше отнюдь не аморфно и всякой самоорганизации в нем хватает, но она большей частью далека от известных идеалов демократии, либерализма и гуманизма. Нам в качестве ядер кристаллизации желанного гражданского общества надо искать самоорганизованные общины гуманистической направленности, формирующиеся без непосредственной помощи государства в такой материально-пространственной и социальной среде, которая диктует необходимость кооперации, солидарности, доверия, взаимопомощи, ответственности, при этом отсеивает чрезмерных эгоистов, лжецов, мошенников.

Для уменьшения пропасти между поколениями и для вовлечения молодежи в общественно-политическую деятельность необходимы авторитетные статусно-возрастные посредники, одинаково близкие, понятные и молодежи, и правящей команде, зачастую геронтократичной. Аналогом «диагональной любви», выявленной мною в разновозрастных досуговых коллективах, может стать обожание всякого рода кумиров и героев (не только эстрадных, но и политических), которые не организовывают молодежь в союзы и движения, не навязывают ей своих взглядов и лидерства, не поучают и не воспитывают, а идут без оглядки своей дорогой, тем самым подавая примеры для подражания.

Подобно естественным рекреационным коллективам (как образцам «чистой» самоорганизации в социально непринужденной обстановке), российское общество в целом должно быть менее иерархичным, а больше скреплено сетью «горизонтальных» и «диагональных» связей, должно стать более континуальным, без зияющих щелей между стратами и сегментами.

Наиболее полезные социальные институты возникают не по замыслу, а вырастают спонтанно на основе постоянных правил игры, стабильность которых лучше всего гарантируется внешними форс-мажорными обстоятельствами. За идеологией «единства нации» обычно следуют диктатура и геноцид. Я полагаю, что современному российскому обществу необходим не новый идейный подъем, не консолидация и мобилизация на решение грандиозных задач, а полное отсутствие общенациональных программ, полная дезинтеграция, распадение до жизнеспособных атомов и молекул, которые потом сами интегрируются, объединятся по разным слоям и направлениям, пока не предвиденным. Если господствующее государство не поддается улучшениям сверху, то оно должно быть разложено «до основанья, а затем» на его почве выращено государство, обслуживающее своих налогоплательщиков в качестве скромной, непритязательной административно-территориальной единицы глобального мира.

---

[1] Родоман Б. Б. Распределение ролей в неформальном досуговом коллективе. Статья написана в 1970 году, доработана в 1988-м, доложена в Институте по связям с общественностью 4 сентября 2001 года, запущена в Интернет на сайте вышеназванного института в 2005 году [http://www.rpri.ru]. См. также: Линчевский Э. Э. Психологический климат туристской группы. М.: Физкультура и спорт, 1981.

[2] Каганский В. Л., Родоман Б. Б. Социокультурные функции самодеятельного походного туризма // Научные проблемы туризма и отдыха. Бюллетень научно-технической информации. Сходня: ВНИЛТЭ (Всесоюзная научно-исследовательская лаборатория туризма и экскурсий), 1988. № 2. С. 152–180.

[3] О сексуальной подоплеке туристских походов см.: Бабенко М. Г. Современное состояние и тенденции развития самодеятельного туризма. Раздел «Социальная эффективность самодеятельного туризма». Сходня: ВНИЛТЭ, 1978. Рукопись хранилась в архиве Всесоюзной научно-исследовательской лаборатории туризма и экскурсий (ликвидированной в 1991 году).

[4] Родоман Б. Б. Уровни использования окружающей среды и общение людей в сфере досуга // Рекреация и охрана природы. Научные труды по охране природы. Вып. 3 (Учен. зап. Тартуского ун-та. Вып. 495). Тарту, 1981. C. 15–21.

[5] Дьюсбери Д. Поведение животных: сравнительные аспекты. М.: Мир, 1981; Мак-Фарленд Д. Поведение животных: Психобиология, этология и эволюция. М.: Мир, 1988.

[6] Родоман Б. Б. Под открытым небом: О гуманистичном экологическом воспитании. М.: Российское гуманистическое общество, 2004.

[7] Кордонский С. Г. Рынки власти: Административные рынки СССР и России. М.: ОГИ, 2000.