Взгляды русскаго министра

Первой половины XIXстолѣтия.

Графъ Канкринъ съ 22 апрѣля 1823 года по 1-е мая 1844 г. былъ русскимъ министромъ финансовъ, то-есть стоялъ во главѣ той отдѣльной отрасли государственнаго управленія, которая по назначенію своему завѣдуетъ вообще матеріальными всякаго рода средствами, необходимыми государству для удовлетворенія его потребностей, для осуществленія самой цѣли государственной жизни. Въ чемъ же, собственно говоря, состоитъ эта цѣль? Въ содѣйствіи всестороннему развитію личности, конечно, скажетъ читатель, въ чемъ, повидимому, убѣжденъ и графъ Канкринъ, какъ видно изъ слѣдующихъ его словъ (стр. 25): «Свобода и безопасность являются цѣлью государства и его учрежденій; величіе народа составляетъ задачу его управленія, какъ скоро оно не ограничиваетъ свою дѣятельность изданіемъ законовъ и охраненіемъ общественнаго порядка, но обращаетъ вниманіе на образованіе и облагороженіе народа. Цѣлью управленія не счастье, а усовершенствованіе отдѣльныхъ лицъ; народное величіе, а не народное счастье».

Не останавливаясь на томъ, что величіе (понятіе совершенно условное и относительное) государства немыслимо безъ благосостоянія, а слѣдовательно и счастья его подданныхъ и что государство, въ которомъ народъ былъ бы въ высшей степени въ несчастномъ положеніи въ то время, какъ оно само въ лицѣ своего представителя, конечно, обладало бы всѣми видимыми признаками величія, представляетъ собою явленіе въ высшей степени неестественное, хотя, къ-сожалѣнію, нерѣдкое въ исторіи, мы прослѣдимъ немного, на сколько графъ Канкринъ сочувствуетъ и желаетъ дѣйствительнаго осуществленія на дѣлѣ имъ же самимъ опредѣленной цѣли государственнаго управленія — обращать вниманіе на образованіе и облагороженіе народа.

Простой человѣкъ (детеіпе Мапп) — говоритъ Канкринъ (стр. 46) — для собственнаго счастья и собственнаго спокойствія не долженъ быть чрезъ мѣру образованъ (nicht ueber civilisirt: что собственно разумѣетъ графъ подъ этимъ выраженіемъ — намъ рѣшительно непонятно; онъ не объясняетъ этого); въ народныхъ школахъ должно удовольствоваться обученіемъ катехизиса, читать, писать и считать, по преимуществу должно обращать вниманіе на религіозное обученіе и на развитіе религіознаго чувства. «Школы первоначальнаго обученія (стр. 134), не оказывая вліянія на религіозность и нравственность, даютъ людямъ возможность читать газеты (вотъ, подумаешь, важное и опасное для общества зло!) и средство къ извращенію здраваго человѣческаго смысла. Изъятіе элементарныхъ школъ изъ духовнаго вѣдомства должно считать весьма важною ошибкой». При этомъ мы напомнимъ читателю, что Боденштедтъ въ статьѣ своей: «Графъ Канкринъ», помещенной въ Deutsches Staatswoerterbuch, von Bluntschli, Т. III, 336, выдаетъ за достовѣрное замѣчаніе Канкрина, что самые богатые русскіе купцы тѣ, которые не умѣютъ читать и писать, сдѣланное имъ въ томъ смыслѣ, что будто бы подобное невѣжество является главнымъ и необходимымъ условіемъ къ тому, чтобы сдѣлаться богатымъ купцомъ. Мы не думаемъ, чтобъ нѣмецъ Боденштедтъ сталъ клеветать такъ зло на графа Канкрина:

Но Канкринъ не довольствуется ограничить образованіе простого народа. Въ своей заботливости о счастіи и душевномъ спасеніи всѣхъ подданныхъ государства, онъ относится самымъ враждебнымъ образомъ ко всему, что содѣйствуетъ умственному развитію человѣчества. Докторъ правъ германскаго университета, преобразившись въ министра, забываетъ глубокіе и совершенно основательные доводы въ пользу свободы печати, высказанные еще безсмертнымъ авторомъ «Потеряннаго Рая» (Мильтономъ), и въ полномъ сознаніи правоты своихъ воззрѣній, говоритъ (стр. 235 ч. 1-й): «Вліяніе прессы, пагубными своими послѣдствіями превосходящее бѣдствія всякаго рода, обращаетъ наибольшее на себя вниманіе. Нѣтъ возможности предвидѣть, до чего наконецъ дойдетъ это образованное кулачное право нашего времени (was mit diesem civilisirten Faustreht unsrer Zeit werden soll). Оно, это разсуждающее кулачное право, несравненно хуже (пагубнѣе) средневѣковаго, разбивающаго права, потому что это послѣднее разрушало только послѣдствія порядка и благосостоянія, тогда какъ первое уничтожаетъ всякую къ тому возможность. Средневѣковое кулачное право похищало только плоды, а современное (свобода печати) истребляетъ корни. Современной Европѣ не угрожаютъ болѣе опасностью переселенія народовъ, опустошенія Аттиллы, нашествія монголовъ, турокъ и т. и. бѣдствія, которыя разрушили Европу въ средніе вѣка и потрясли ее еще разъ въ началѣ новой исторіи. Но если законодательство съ новыми истинно либеральными и справедливыми началами, или особенныя обстоятельства, или высшее проявленіе жизненной силы общества или вообще что либо не вызоветъ мѣръ для обузданія прессы и ослабленія ея вліянія (der Presse Zuegel anlegen, oder ihre Wirkungen lahmen), то она разрушитъ Европу и сдѣлаетъ необходимымъ деспотизмъ. Выставляя на видъ слабыя стороны общества и ихъ правительствъ, всячески раздражая и возбуждая противодѣйствующіе по самой природѣ вещей элементы, во многихъ случаяхъ достойные полнаго сожалѣнія, и дозволяя себѣ при этомъ всякаго рода недостойныя объясненія, искаженія, извращенія, клеветы, вымыслы и обманы, пресса причиняетъ то. что спокойное положеніе дѣлъ становится рѣшительно немыслимымъ; кто же поручится за послѣдствія подобнаго порядка?»

«Отечественныя записки», 1866, № 1 январь, Отд. II, с. 272—274