Город, которого нет…

Город, которого нет...^[1]

Было время — давали золотом^[2]

Летом этого года наш город замер в ожидании: приедет — не приедет? Все было вычищено, выметено, подготовлено к встрече. Где нужно, положили новый асфальт, побелили деревья, обновили разметку на дорогах. Было много разговоров и обсуждений предстоящего приезда президента Путина в Ростов и, возможно, в Новочеркасск. Город наводнили милиционеры со всей области, перекрыли движение, везде проверяли документы. Потом сказали: «Не приедет, но, может быть, приедет жена посмотреть собор». Вечером вокруг собора собралось огромное количество людей, но Людмила Путина не заехала в Новочеркасск. А мне в связи со всей этой шумихой и несостоявшимся визитом президента вспомнились рассказы мамы о том, как ее бабушка со своей сестрой видели последнего русского царя во время его визита в Новочеркасск. Прабабушка рассказывала об этом как об одном из самых знаменательных событий своей жизни^[3].

Поэтому за отправную точку для нашего рассказа о Новочеркасске в начале ХХ века мы взяли последнее посещение нашего города Николаем Вторым пятого декабря 1914 года. Мы хотим представить город на момент его приезда в Новочеркасск, «проследовать» по его маршруту, показать то, что он увидел или мог увидеть, какие места выбрал для своего визита и что осталось вне его внимания^[4]. В воспоминаниях Новочеркасск предстает очень разным. Есть идеализированные воспоминания казаков-эмигрантов, а есть воспоминания философа Алексея Федотовича Лосева, который отзывался о Новочеркасске не очень лестно. Город жил очень разной жизнью, это была жизнь губернского города и жизнь городской «низовки». Та жизнь, которую увидел царь, и та жизнь, которую он не захотел увидеть.

«Низовкой» у нас в городе называют улицы, идущие вдоль подножия холма, на котором стоит город, мимо железной дороги, рек Аксай и Тузлов. Там селились далеко не самые зажиточные жители нашего города. Жизнь «низовки» текла по своим законам, отличным от центральной части города.

Царский приезд был однодневным, что называется, «рабочим». Он был очередным в длительной поездке по стране. Николай проехал Орел, Тулу, Смоленск, Екатеринодар, Владикавказ, Самашкинскую, Елисаветполь, Харьков, Тифлис. Поездка носила как бы агитационный, мобилизационный и в какой-то мере финансовый характер. Новочеркасск был одним из последних в маршруте. В дневнике о нем упоминается очень скупо, несколькими строчками: «В Новочеркасск приехал к 10 час. Прямо в новый громадный собор и затем в атаманский дом, где был поч. караул местной команды и последний выпуск прапорщиков из училища. Посетил два лазарета и позавтракал в поезде. Побывал еще в госпиталях и затем посетил офицерское собрание на чашку чая. Видел раненых донских офицеров. Был в кадетском корпусе, институте и приюте. В 7часов покинул Новочеркасск. Вечером поиграл в домино». Но для горожан это было знаменательное событие, и все стремились увидеть императора, чтобы потом рассказать об этом своим детям и внукам.

В нашей семье, где предками по линии моего дедушки являются донские казаки (мой прапрадед был атаманом станицы Старочеркасская), приезд Николая вспоминают так: «В 1914 году встречали царя, на приеме были все атаманы, женщин с детьми не пустили, но Фаня (моя прабабушка. — П. Н.) упросила караул, так что Фаня и Паня (ее сестра) все-таки увидели царя».

Газета «Приазовский край» сообщает: «Утром 5 декабря 1914 года Николай II прибывает на железнодорожную станцию в город Ростов-на-Дону. Там его встречает Войсковой Наказной Атаман Покотило Василий Иванович^[5], оттуда они следуют в Новочеркасск. На железнодорожной станции Новочеркасска^[6] Императора ожидали начальник Штаба войска Донского генерал-лейтенант А. А. Смагин, Старший помощник Войскового Наказного Атамана по гражданской части генерал-майор М. А. Туроверов, областной предводитель Дворянства Н. И. Поляков, комендант города Новочеркасска генерал-майор Костин и другие. Вокруг вокзала и вдоль железной дороги стояли шпалерами учащиеся и войска, восторженно приветствующие своего Монарха. Николай II в сопровождении Войскового Наказного Атамана В. И. Покотило и сотни юнкеров Новочеркасского казачьего училища сошел с поезда и на автомобиле двинулся вверх по Крещенскому спуску к Войсковому Вознесенскому Кафедральному собору. В поездке его сопровождал начальник секретной охраны Императора генерал А. И. Спиридович»^[7].

Рис.

Обращает на себя внимание тот факт, что среди встречающих были, в основном, лица военного сословия, в том числе помощник Войскового наказного атамана по гражданской части генерал-майор М. А. Туроверов, и лишь один гражданский человек — областной предводитель дворянства, при этом не было главы Городской думы^[8].

Особенностью Новочеркасска было то, что до 1914 года всей полнотой власти в городе был наделен Войсковой атаман. Заведывание городским благоустройством и хозяйством возлагалось на Комитет управления. Комитет возглавлял помощник войскового наказного атамана по гражданской части. Комитет состоял из «областного предводителя дворянства, непременного члена, товарища его, полицмейстера, старшего доверенного его от казаков торгового общества, двух представителей от городских обывателей, а также городских: инженера, архитектора и врача. Представители от городских обывателей приглашаются Войсковым Наказным Атаманом: один из числа лиц войскового сословия, владеющих в черте города Новочеркасска недвижимым имуществом, а другой из иногородних лиц, жительствующих в городе и платящих в доход его какие-либо денежные сборы. Представители утверждаются в звании членов комитета военным министром, сроком на 3 года. Городские: инженер, архитектор и врач участвуют в заседаниях только по делам, касающимся их специальности, по принадлежности, в присутствие комитета могут быть приглашены, по усмотрению председателя, также лица посторонние, от которых по свойству рассматриваемых дел можно ожидать полезных объяснений. Лица сии правом голоса при решении дела не пользуются. Непременный член комитета и его товарищи назначаются: первый — военным министром, по представлению Войскового Наказного Атамана, а второй Войсковым Наказным Атаманом, по представлению председателя комитета.

К предметам ведомства Комитета принадлежат следующие дела: распоряжения по устройству и содержанию в исправности и чистоте городских улиц, площадей, тротуаров, мостовых, канав, сточных труб, садов, бульваров, мостов, а также освещение города; заведывание городскими монументами, водопроводом, кладбищем, театром и всеми вообще сооружениями, принадлежащими городу; меры к обеспечению народного продовольствия, устройству рынков и базаров, равно как собрание справочных цен, на основаниях указанных для городских управ; попечение о народном здравии и принятие мер против скотских падежей, пожаров и других бедствий; попечение о развитии местной торговли и промышленности, устройство ярмарок, устройство и содержание городских мер и весов, а также выдача свидетельств на производство дозволенных законом промыслов; утверждение планов и фасадов для возводимых в городе построек, выдача разрешений на перестройки частных зданий в городе, наблюдение за исполнением в пределах города правил, предписанных уставом строительным; разрешение устройства в городе купленных бань, фабрик, заводов иных промышленных и торговых заведений; составление сметы доходов и расходов и т. д.»^[9].

Можно сделать вывод, что Войсковой атаман заведовал в городе «всем и вся»: созданный ему в помощь Комитет управления формировался под руководством атамана и подчинялся ему. В этом и заключалась «управленческая неординарность» казачьей столицы. Естественно, расставаться с такой властью в городе атаман и военное ведомство не желали. Еще бы, из-под контроля, вместе с вопросами об устройстве бань, мостовых и сточных труб, уходили право давать разрешения на открытие новых предприятий, контроль над рынком, развитием торговли и т. д. Только в результате длительного давления со стороны городской общественности и настойчивости депутатов Государственной думы от Области Войска Донского удалось добиться перехода гражданского управления городом к выборной Городской думе, как это было в других российских городах со времен реформ Александра II.

Накануне Первой мировой войны, летом 1913 года, на смену городскому Комитету по управлению Новочеркасском пришли Городская управа вместе с городским головой, а также Городская дума, избираемая на четыре года. Но, как мы видим, эти представители городского управления не были приглашены на встречу императора. Несмотря на согласие ввести в городе гражданское управление, для Николая на первом плане остается атаман и его помощник. Возможно, этот выбор должен был показать, кто все же является реальным «хозяином» города.

В тот зимний день Николаю не пришлось подниматься пешком от вокзала по Крещенскому спуску. Летом эта дорога достаточно живописна, но вот как описывает Крещенский спуск А. Д. Греков^[10], выпускник Платовской гимназии: «Он был довольно крут, так что идти трудновато и в хорошую погоду. Но зимой, когда иногда после оттепели хватал сильный мороз, Крещенка покрывалась сплошной ледяной коркой. Трудно было вползать по ней и нам, ребятам, но тяжело было смотреть, как мучились и калечились бедные лошади и волы, стараясь одолеть эту кучу по скользкому льду. А такая гололедица повторялась у нас чуть не каждую зиму»^[11].

От вокзала автомобиль Николая движется наверх, к собору. На вершине Крещенского спуска он проезжает мимо красивой резной арки, возведенной в 1887 году к приезду Александра III и его семьи. Интересно, вспоминал ли Николай об этой поездке, когда он был в городе первый раз, будучи еще наследником престола? После революции арка была снесена. За аркой открывались Соборная площадь с памятником генералу Бакланову и Войсковой Вознесенский собор, освященный в 1905 году. Николая собор поразил, хотя он видел его уже во второй раз.

Собор, как бы сейчас сказали, играл важную роль в патриотическом воспитании молодежи. Все молодые казаки должны были пройти через «залу для светских бесед», украшенную картинами из истории казачества. Сюжеты для картин были отобраны не случайно. «Плафоны и арки залы для бесед богато расписаны в стиле древнерусских теремов по рисункам художника В. М. Лопатина. Переплетающийся золотой орнамент на нежных цветных фонах пробуждает воспоминания о царственной Москве и о тех российских государях, с высокими именами которых тесно связана многовековая история Дона... Посетитель невольно переносится мыслию к временам царя Иоанна Грозного, при котором Войско Донское впервые пожаловало Высочайшею Грамотой... к эпохе царей из Дома Романовых, много заботившихся о благосостоянии Тихого Дона... На щеках арки, ведущей в залу для бесед, изображены два ближайших по времени события из истории Войска Донского: на левой щеке — "Закладка собора и города Новочеркасска атаманом Платовым в 1805 году", на правой "Встреча атамана Платова по возвращению его из Парижа в 1814 году". Северо-западная ниша в зале для бесед занята картиной художника Ф. С. Казачинского "Сборы Ермака в поход на Сибирь". На противоположной стене изображено художником Д. Н. Кардовским "Пожалование Донским казакам царского знамени Царем Михаилом Федоровичем в 1614 году". После этих двух картин изображена картина, выполненная художником Максимовым по эскизу Д. Н. Кардовскаго "Сборы Петра Великого под Азов в 1696 году". И другие картины"^[12].

После посещения этой залы в памяти молодого казака оставались те страницы из истории Войска, которые были связаны со служением московским царям. Дон не должен был восприниматься как место, где жили вольные люди, откуда начинались антиправительственные восстания. Так велось «патриотическое воспитание».

Еще собор должен был демонстрировать особый столичный статус Новочеркасска, ведь по величине он стоит на третьем месте после Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге и Храма Христа Спасителя в Москве. Казалось бы, зачем довольно небольшому городу такой громадный собор, тем более, что строили его около 100 лет и построили только с третьей попытки, затратив огромные деньги.

С одной стороны, казакам хотелось иметь такой собор, чтобы им можно было гордиться. Не случайно его называли «Второе солнце Дона». С другой, Войсковой Вознесенский кафедральный собор и Соборная площадь служили центром самых важных событий, происходивших на Дону и в Новочеркасске. К таковым относились, прежде всего, проводимые ежегодно в октябре месяце Войсковые круги.

Рис.

Вот как описывает один из таких Казачьих кругов Сергей Владимирович Болдырев, историк, писатель и казачий полковник — первый донской офицер, награжденный за храбрость в Великую войну (1914—1918) орденом Святого Георгия: «Тихое осеннее утро. Легкой дымкой октябрьского тумана окутана столица Дона — Новочеркасск. В воздухе плавно раздаются могучие удары колокола Войскового собора. В городе, расцвеченном флагами, с самого утра уже чувствуется какая-то особенная торжественность. На улицах офицеры, войсковые чиновники, учащаяся молодежь; все одеты в парадную форму. То тут, то там мелькают алые мундиры лейб-казаков и голубые лейб-атаманцев. Много седых стариков в странных мундирах, с крестами и медалями за прежние войны, с высокими насеками... Какой у них величественный и гордый вид: как на старинных казачьих гравюрах. К собору проследовали в полном составе Донской кадетский корпус и сотня Казачьего военного училища (казачьего юнкерского училища), гимназисты, реалисты и воинские части, все со своими оркестрами.

В собор съезжались в собственных экипажах и на извозчичьих пролетках разодетые дамы, генералы с серебряными эполетами, с блестящими на груди звездами, орденами и широкими лентами через плечо; офицеры в парадной форме, городская знать. Торжественным звоном гудит соборный колокол. Вокруг величественного собора — море людей, по синему длинному ковру по лестнице из дверей собора спускается с крестом в руке седой Донской архиепископ Гермоген. Войсковой атаман прикладывается к кресту. Владыка кропит святой водой правителя Дона. Получив благословление от Владыки, атаман, а за ним войска и горожане следуют в огромный кафедральный собор... Окончилась, наконец, и долгая архиерейская служба. И из собора чинно рядами выходят войска, горожане, и снова площадь залита морем людей, тишина, раздаются команды, части берут "на караул". Протяжным гулом гудит древний колокол собора, сзывавший когда-то казаков на майдан, и на площадь выносят святые иконы и хоругви. Впереди святая икона Донской Божьей Матери, небесной покровительницы Войска»^[13].

Иначе выглядела площадь вокруг Собора в будние дни, когда ступени к нему оккупировали нищие и попрошайки. Уже тогда это был настоящий бизнес. Вот что рассказывает о своих ощущениях А. Ф. Греков: «Мне, малышу, прямо страшно было проходить мимо. На разные голоса вопили они о милостыне. Вот выходит сердобольная богомолица, проходит мимо них к продавщице бубликов, тоже сидящей здесь у собора, закупает десяток-другой мелких, по 1/2 коп. бубликов и начинает оделять нищих, переходя от одного к другому.

— За упокой Ивана, за упокой Петра... — приговаривает она при этом.

— Помяни, Господи, раба твоего Ивана, — скороговоркой бормочет нищая, пряча бублик, и в то же время шипит соседке. — А ты что, стерва, хватаешь из рук? Все за себя хочешь забрать?

— Подайте милостыньку.  — идут то благочестивые, то бранчливые возгласы. Набрав десяток бубликов, нищая (нищий) продает их тут же той же торговке

и от нее опять идет к благодетельницам. И так несколько раз, подтверждая вечность веществ и круговорот вещей в природе. Каких тут типов только не было! И уроды, порельефнее представляющие свое уродство, и старые, и больные, и просто старающиеся представиться такими. Те же нищие, смотришь, за углом тянут через горлышко из полбутылки очищенную, приобретенную на собранные гроши, и среди них подчас начинается такая перебранка, что и пристанским грузчикам впору»^[14].

5 декабря при большом стечении народа на Соборной площади государь император посетил Войсковой храм. Там его встретил Архиепископ Донской и Новочеркасский Владимир. Он обратился к царю с краткой речью и благословил иконой. Затем состоялся благодарственный молебен, после которого государь отправился в Атаманский дворец.

Путь его лежал через Соборную площадь мимо памятника Ермаку — когда-то у Николая просили согласия на его сооружение^[15]. (Заметим, что в Новочеркасске начала ХХ века было всего три памятника, все они были сооружены, чтобы подчеркнуть военную роль казачества. Около собора стояли памятники генералу Бакланову и Ермаку, в центре города — памятник атаману Платову.) Он проследовал мимо Дворянского собрания и по Платовскому проспекту. Миновал здание Духовной семинарии, выделявшееся среди прочих башенками и резными украшениями, войсковую гауптвахту, Музей истории донского казачества, открытый в 1897 году[16].

И снова воспоминание! Чуть в глубине, сразу за музеем, находилось здание Мариинской гимназии, одно из самых красивых в городе. Николай был там в свой первый приезд вместе с родителями и братом Георгием. Его автомобиль проехал мимо огромного трехэтажного дома, где были размещены все службы Судебной палаты и Окружного суда^[17]. Со стороны Атаманской улицы на здании была надпись «Судебные установления», а со стороны Платовского проспекта — «Судебная палата». Сейчас здесь находятся городской театр и дом культуры.

Весь этот путь, даже если ехать медленно, вряд ли занял больше 10 минут. Затем автомобиль Николая выехал на центральную площадь города к памятнику Платову и Атаманскому дому^[18].

Строительство Атаманского дома тоже связано с первым приездом Николая Александровича в Новочеркасск. Можно сказать даже, что он был достроен именно для того, чтобы поразить и удивить наследника — для него специально отделывались комнаты. Сейчас Атаманский дом чаще называют дворцом, но строился он именно как дом, место, где жили атаманы. Дворцом же его стали называть из желания подчеркнуть, что и у нас есть свой дворец, как в столице.

В один из вечеров я предложила дедушке прогуляться по городу, посмотреть на собор, Атаманский дворец, Дом культуры и театр. Дедушка очень удивился, когда я сказала «дворец». Он спросил, знаю ли я историю этого здания? Из школьного курса «История Дона» я знала о том, что это дом, где раньше жили атаманы с семьями. Дедушка улыбнулся: «Вот именно, внучка, это дом, а никакой не дворец». Он сказал, что дом не может быть дворцом. Тем более, что атаманы не старались выделиться — титул и так выделял их. В какой-то мере дедушка прав, хотя на открытке, изданной до революции, он все же назван дворцом.

В Атаманском дворце Николая уже ждал почетный караул и 200 казаков-стариков, представителей от донских станиц. Николай поговорил со стариками, пропустил перед собой церемониальным маршем конвой и вошел во дворец, где принял различные депутации. Здесь его приветствовали депутации «от Войска Донского, дворянства г. Новочеркасска, станицы Новочеркасской, Общества Донских торговых казаков. Здесь же Архиепископ Донской и Новочеркасский Владимир передал Государю императору 20 000 руб., собранных Донским духовенством на нужды российской армии, воюющей с Германией и ее союзниками. Государь ответил присутствующим благодарственным словом»^[19]. Думается, что сбор средств для войны был одной из важных составляющих этой поездки. Наверно, собранные деньги преподносили в каждом из городов, где останавливался Николай II.

Рис.

По дороге от Атаманского дома Николай проехал мимо построенных в шеренги учащихся Платовской гимназии. Профессор Новочеркасского политехнического института Георгий Иванович Попов в своих воспоминаниях так описывает этот момент:

«Большим событием для города стал приезд Императора Николая IIосенью 1914 года. Он все больше по госпиталям ездил. Награждал, интересовался. Когда он приехал в Новочеркасск, то должен был побывать в гимназии, часть которой занимал госпиталь. В гимназии, конечно, подготовились — трехцветные флаги при входе, дорожки на лестнице, все, как полагается. Но он не приехал. Говорили, что наш директор "в контрах" с наказным атаманом, который и "подложил нам свинью". А Императора мы все же видели, причем с расстояния 3—5 метров, не более. Побывав в Атаманском дворце, он ехал мимо сквера с памятником Платову. В этом проезде нас построили шеренгами, всю гимназию. И вот он тихим ходом, самым медленным, проезжал мимо нас в открытой машине. Никакой охраны, сидел шофер, рядом с ним офицер-адъютант, сам же Николай располагался на заднем сиденье в обычной бурой солдатской, она же офицерская, шинели и в серой папахе. Безо всякого конвоя. Сидел, смотрел вперед. Никакого парада в честь него не было, только почетный караул местной команды и церемония выпуска прапорщиков (юнкеров)»^[20].

Сейчас даже мэр нашего провинциального города никуда не выезжает без охраны. Нельзя сказать, что горожане, к примеру, покушаются на его жизнь. Я думаю, что в понимании власти охрана — это некое приложение к привилегиям. Они считают, что они намного выше простых людей. В какой-то степени это так, но, наверно, не должно быть столь явно и демонстративно.

После начала войны Дон начал формировать казачьи полки и дивизии. За все время боевых действий с Дона на фронт ушло 125 тыс. казаков. На начальном этапе войны было мобилизовано около 100 тыс. казаков, из которых 75 тыс. воевали на фронтах мировой войны (данные на 1 января 1915 года)^[21]. В казачьих частях отмечались значительно меньшие потери, чем в других родах войск, в них совершенно отсутствовало дезертирство. По всем умершим казакам («выбывшим из строя», как говорили сами представители казачества) были отслужены панихиды, хоронили их с военными почестями. В отличие от последующих войн, сведения о погибших, раненых, попавших без вести, попавших в плен сообщались в печати.

В августе 1914 года совершил свой подвиг конный разъезд 3-го Донского полка, в составе которого воевал Козьма Крючков, уничтоживший в этом бою 11 солдат неприятеля и ставший первым кавалером Георгиевского креста среди нижних чинов Донского казачества. Об этом много писали, его имя использовали в различных агитационных материалах, но местные газеты полны рассказами о подвигах и других героев, их наградах, карьере, чудесном спасении. Вот некоторые истории того времени:

«С. В. Болдыреву всего 24 года, но он успел уже получить боевое крещение и отличиться... С. В. Болдырев был награжден ордером св. Георгия. Его спутники также получили знаки отличия. Выдача наград также сопровождалась войсковым торжеством. Перед героями войны прошел маршем весь полк, после чего были принесены многочисленные поздравления»^[22].

«6 ноября Петроградское Телеграфное Агентство сообщило о награждении есаула казачьего полка Хохлачева георгиевским оружием. К этому короткому сообщению можем добавить, что на долю есаула с его сотней казаков выпала нелегкая задача отразить наступление отряда германцев, что он и выполнил с большим успехом. В самый разгар сражения он был ранен и подобран на поле сражения немцами. Все время есаул Хохлачев считался умершим от ран. Родственники его и в особенности жена пережили немало тревожных дней, пока наконец от него не было получено письмо из Германии о том, что он жив, находится в плену и поправляется от полученных ран»^[23].

«Есаул Иван Федорович Одноглазков с своей сотней казаков принимал горячее участие в одном из последних боев с германцами в восточной Пруссии, был ранен и в настоящее время находится в одном из московских госпиталей»^[24].

Известно, что император побывал в лазаретах. Лазареты — особая страница в истории города. В Новочеркасске было около 6 лазаретов, размещенных в различных учреждениях и гимназиях. В 1914 году газета «Приазовский край» опубликовала статью под названием «Курьез». Курьезом автор считает тот факт, что Городская комиссия о раненых не желает «допустить к своему делу представителей общественных групп, и если таковые в весьма ограниченном количестве имеют касательство к делу, то лишь потому, что... всунули их почти насильственным путем, обусловив свои жертвования непременным участием в работе своих представителей».

И это в условиях войны, когда нужно работать вместе. Беспокоит автора и следующий факт: «Исполнительная комиссия, между прочим, назначила ответственных распорядителей в лазареты и избрала туда же попечителей, и вот какая получилась из этих деяний картинка для трех, например, лазаретов. Лазарет № 2 (городской): ответственный распорядитель — А. С. Дронов (член комиссии), попечительница: М. Г. Дронова (его супруга) и О. И. Гинзбург. Лазарет № 2 (общеземский): ответственный заведующий — М. И. Карпов (член комиссии). Попечители: Е. А. Карпова (его супруга) и А. В. Фролова. Лазарет № 4 (общеземский): ответственный заведующий — В. В. Калмыков (член комиссии), попечительница: М. И. Калмыкова (его супруга).

... Едва ли это семейственное начало выдерживает критику с точки зрения общепризнанных норм ведения общественных дел. И члены комиссии, и заведующие госпиталями, и попечители, обязанные дружной работой, не менее обязаны и взаимным контролированием в предупреждении возможных ошибок. А это взаимное контролирование возможно осуществлять в полной мере только при условии, если сотрудники не связаны ни дружбой, ни родством, ни иными прочими условиями. И, наконец, неужели в городе с семидесятитысячным населением члены исполнительной комиссии не видят подходящих людей для дела и избирают самих себя, своих супруг и близких людей для работы, требующей нарочитой щепетильности?»^[25].

Затем в той же газете с периодичностью в месяц были напечатаны еще две статьи. В них говорилось о том, что 4 ноября донские врачи обсуждали проект об учреждении при больницах Общества ночного дежурства врачей, а уже с 1 декабря Общество донских врачей^[26] решило организовать ночные дежурства врачей при общественных больницах. Записалось 17 человек, они обязаны были оказывать помощь нуждающимся с 9 часов вечера до 7 часов утра с вознаграждением по пять рублей за дежурство. Средства давал город.

Через месяц выходит статья про офицерский лазарет: «Офицерскому лазарету, по-видимому, не суждено выполнять свое назначение. Прибывающие в Новочеркасск раненые донские офицеры, несмотря на все удобства, какими обладает этот лазарет, все-таки стремятся попасть в свою семью или к родственникам. Офицерский лазарет сформирован уже более двух месяцев, а раненых в нем нет ни одного человека. Мебель и кровати предполагается употребить для раненных солдат, а в военном собрании поместить мастерскую Красного Креста для шитья вещей для больных и раненых воинов, помещающуюся в доме Общества донских торговых казаков».

Главным организатором помощи раненым в годы Первой мировой войны в России было общество Красного Креста. Одно из его отделений находилось в Новочеркасске. Именно лазарет Красного Креста и посетил Николай II.

Направления работы Красного Креста менялись в соответствии с требованиями времени. Вот выписка из Годового отчета о деятельности общества в 1914 году: «Первая половина года. Управление занималось помощью увечным воинским чинам и семьям убитых, оказывая пособия соразмерно нужде каждого просителя. Вторая половина года вследствие неожиданно разгоревшейся войны с Германией и Австрией, а впоследствии и Турцией, доставила огромные заботы и вызвала напряженную деятельность».

Рис.

Управление общества Красного Креста разработало меры, направленные на решение этих проблем. Согласно отчетам, механизмы сбора средств были следующими: в магазинах, банках и других общественных местах установлены «кружки для сбора пожертвований»; разосланы подписные листы в административные и общественные учреждения области Войска Донского и «квитанционные книжки» во все казначейства для приема пожертвований; при Обществе донских торговых казаков образован «склад жертвованных вещей». Общество Красного Креста активно и весьма успешно занималось сбором пожертвований. Всего с августа 1914 года по 1 января 1915 года на военные нужды в Донское окружное управление Красного Креста поступило 100 567 руб. 13 коп.

В Новочеркасске существовало огромное количество общественных организаций. Самые известные и мощные — Донское попечительство о бедных^[27], Донское филантропическое общество^[28], Общество для пособия бедным донским учащимся^[29], Новочеркасское общество взаимного кредита, Общество донских врачей^[30], Общество распространения полезных книг в области войска Донского^[31], Комиссия по устройству народных чтений в Новочеркасске, Донское общество сельского хозяйства, Новочеркасское общество взаимного страхования от огня, Публичная библиотека, Донское Епархиальное Аксайско-Богородичное братство, Донской отдел Российского общества покровительства животным, Донское скаковое общество, Новочеркасское музыкально-драматическое общество и т. д.

Газета «Приазовский край» сообщает 24 ноября 1914 года: «Дамский кружок, устраивающий 22 ноября однодневный кружечный сбор и продажу особых значков, обратился с особым воззванием, в котором говорится: «Наша священная обязанность, наш непременный долг позаботиться о близких, сражающихся за нас родных казаках с наступлением холодов терпящих и без того много трудностей, и хотя частично облегчить их бранный путь, тем самым воодушевить их к новым подвигам. Дамский кружок по устройству казачьего дня обращается к жителям города Новочеркасска пожертвовать в кружки кто сколько может. На собранные таким путем деньги дамским кружком будет заготовлено достаточное количество теплых вещей, белья, табаку, сахару и чаю и переслано в действующую армию для донских казачьих полков, батарей и отдельных сотен. ...С благодарностью будут приниматься всякие теплые вещи для воинов, донских казаков, в канцелярии областного предводителя дворянства: Соборная площадь, дом № 8. В заключение дамский кружок приглашает дам, желающих потрудиться в организации по сбору пожертвований, записываться в той же канцелярии предводительства дворянства».

И еще одна статья из той же газеты: «Сбор теплых и других вещей для армии превзошел всякие ожидания. К вечеру в одном первом участке собрано свыше 15 фургонов разных вещей. Многие жертвовали теплые полушубки, фуфайки, белье, носки. Немало поступило пожертвований чаем, сахаром и даже швейными машинами. Ценность всего пожертвованного определяется тысячами рублей. Склад вещей открыт в доме Нектаровой, против частного театра».

Очень важна была помощь детям-беженцам. Поэтому в Новочеркасске был открыт приют Комитета Ея Императорского Высочества Великой княжны Татьяны Николаевны, рассчитанный на 60 детей^[32]. Более 60 детей не могли принять, так как не было помещений. Ежемесячное содержание составляло 1 300 рублей.

Вот смета приюта: «Стоимость приспособлений — 250, оборудование — 3.919, содержание — 15.13, расп. — 3.800, итоги — 23.16.

Питание.
Завтрак: чай с хлебом и молоком.
Обед: суп или борщ, каша.
Ужин: чай с хлебом.
Два раза в неделю обед с мясом, 2 дня — постный, 2 дня — на сале.
На одного человека — 7руб. 50 коп. За месяц — 74руб.».

Питание не слишком обильное, но в той ситуации для детей и это могло быть спасением. Тем более, что в приюте они получали начальное образование. Когда инспектор народных училищ узнал, что в приюте нет начальной школы, он выдал кредит на оборудование — 830 рублей на 40 человек. 4 июля было принято постановление об отпуске средств на расширение оборудования одноклассной школы.

Еще одним направлением помощи благотворительных комитетов населению в годы войны стало открытие «яслей» для солдатских детей. Это было очень удобно, так как матери работали. Содержание одного ребенка составляло 3 рубля в месяц.

Уже в начале ХХ века Новочеркасск — это город учащихся и студентов. Как столица он был центром образования Области войска Донского, а, значит, в город стекалось огромное количество молодежи. По числу учебных мест на душу населения Новочеркасск находился на уровне самых крупных городов России. В 1914 году в городе действовало 107 учебных заведений^[33]. Начальное и неполное среднее образование было доступно всем детям города. Особенностью города было развитая система женских учебных заведений. Одним из самых интересных была гимназия Петровой — там учились совместно и мальчики и девочки.

С началом войны в мужских гимназиях и училищах Новочеркасска размещают госпиталя, в женских гимназиях на уроках рукоделия девочки делают подарки для раненых или шьют для детей из приюта.

Из протокола заседания Донского областного отделения Комитета Ея Императорского Высочества Великой княгини Елизаветы Федоровны от 4 апреля 1916 года: «Доложено: о получении от частной гимназии А. Д. Дувакиной новой партии платьев, изготовленных на средства и силами учениц гимназии для раздачи бедным семьям призванных на войну. Постановили: выразить благодарность начальнице и воспитанницам за пожертвованные платья, которые распространить»^[34].

А вот что вспоминает бывший ученик Платовской гимназии Георгий Иванович Попов: «За ходом войны мы следили по газетам и журналам. Я и кое-кто из моих товарищей составляли тематические альбомы по войне: вырезали из журналов иллюстрации и наклеивали в большие тетради, обычно предназначавшиеся для рисования. <...> Война начала сказываться уже с 1915 года. Кое-где солдатки громили магазины и т. д. Начало расстраиваться железнодорожное сообщение, что приводило к продовольственным затруднениям. Помню свою первую очередь в лавочке на Сенном базаре за сахаром. В руки давали то ли фунт, то ли два. Стояло человек 10-15, что было чем-то необыкновенным»^[35].

Рис.

Из множества учебных заведений города Николай II побывал в Донском Мариинском институте^[36]. Среди институток, встречавших Императора, была и Матрена Фирсова, дочь Аверкия Фирсова. Сам он закончил Платовскую гимназию. У него был собственный дом в городе и, как и у многих горожан, дача с садом (на хуторе Мало-Несветаевском).

Его книжка для записей позволяет понять, что было важно и интересно простому горожанину в канун мировой войны. Здесь, наряду с заметками на все случаи жизни и записями хозяйственного характера, Аверкий тщательно фиксирует статистику по Балканским войнам:

«Вторая Балканская война:
Болгария — потеряно 60 000 человек, военные расходы 350 000 000рублей.
Сербия — потеряно 40 000 человек, военные расходы 180 000 000рублей.
Греция — потеряно 30 000 человек, военные расходы 100 000 000рублей.

Если еще прибавить к этим цифрам число погибших от холода и других болезней, то общее число умерших составит не менее 400 000 человек. Военные же расходы составляют не менее 2,5 миллиардов рублей.

Всего за первую и вторую войну:
Болгария 900 000 000рублей
Сербия 480 000 000рублей
Греция 230 000 000 рублей
Черногория 7 000 000рублей
<Итого> 1 617 000 000рублей.

Во время Балканской войны убито 400 000 человек, из них на долю Болгарии 120 000, Сербии 70 000, Греции 10 000, Черногории 8 000 и Турции 100 000 человек. Первая Балканская война:

Болгария: мобилизовала 350 000 человек. Выбыло из строя 80 000 человек. Военные расходы 550 000 000 руб.

Сербия: мобилизовала 250 000 человек. Выбыло из строя 30 000 человек. Военные расходы 300 000 000 руб.

Греция: мобилизовала 150 000 человек. Выбыло из строя 10 000 человек. Военные расходы 130 000 рублей.

Черногория: мобилизовала 30 000 человек. Выбыло из строя 8 000 человек. Военные расходы 7 000 000 руб.

Турция: мобилизовала 450 000 человек. Выбыло из строя 100 000 человек. Военные расходы 700 000 000 руб.»

Такой интерес к военной статистике у казаков не случаен. Фирсов прекрасно понимал, что война надвигается на Россию. Для него и для прочих жителей города это означало мобилизацию. В его записях мы видим подтверждение того, что Новочеркасск был военизированным городом, и люди, жившие здесь, видели все тяжести войны и интересовались расходами на военные нужды, потерями стран.

Не менее интересны и рецепты «на все случаи жизни»:

«Быстрая сушка мокрых сапогов: чтобы высушить скоро мокрые сапоги и не дать им согнуться, надо насыпать обыкновенного овса на ночь, и наутро они готовы.

Состав для лимонада: взять лимонной кислоты 2 замеши, углекислой соды немного меньше кислоты, лимонного сахара 20 замешн. Все это стирается в мраморной или фарфоровой ступке в мелкий порошок, просеивается на чистое сито и сохраняется в стеклянной закупоренной банке. Для употребления берется чайная ложка на стакан отварной воды.

из естественной истории и физики, музыка, сведения о домашнем хозяйстве. Наградами при выпуске были: серебряная, золотая медали и шифр — золотой вензель с инициалами императрицы. Получившие шифр могли быть оставлены при дворе. Дисциплина была строгой. Формой служили зеленые платья с передниками. Серьги, кольца и другие украшения, не говоря уж о косметике, не допускались.

Простое закрепляющее средство при желудочной боли: взять щепотку сухого обыкновенного чая и растереть его в порошок, принять, запивая водою, лучше отварной. Прием повторить 2—3раза в день.

Лечение ревматизма брусникою: свежие листья и корни брусники в чайнике в количестве одной части на восемь частей воды и отпивать по три-пяти стаканов в течение дня. Это средство самое действительное.

Приготовление окорока: взять селитры на 3.., розмарину на 3.., душистого перцу на 3.., календулы на 3.., лаврового листа на 1... это столочь в порошок. Сначала взять чесноку и с солью столочь и этим хорошенько натереть и обсыпать на сутки. После сварить, добавить по вкусу соли. Весь состав столочь, натереть и тогда залить раствором и каждый день переворачивать, держать от 12 до 14 сутков. Ежели сейчас употреблять, то раствор меньше, а еели вялить, то рассол сделать покрепче».

Есть рецепт, что надо делать при первоначальном появлении холеры, т. к. она косила донцов часто и сильно. «Дать ксилоформу на стакан воды на конец ложечки через 2 минуты. Винную рюмку сактурину и 30 капель астраханских капель или антихолерных и 2 капли соляной кислоты. Облачить горячими бутылками главным образом на живот и при судорожном состоянии оттирать спиртом и щеткою».

«Как устранить насекомых из клеток канареек: берут 10-ти процентный раствор анисового масла в чистом спирте и моют хорошенько клетку этим раствором. Затем надо хорошенько проветрить, чтобы устранить запах аниса.

Средство от потения ног: жженые квасцы мелко смолочь и обсыпать ими ноги, предварительно вымыв и обтереть ноги. На обсыпанные ноги надеть чулки или носки, смазку делать на ночь. После второй или третьей присыпки потение совершенно прекращается через несколько дней».

Записная книжка содержала важные записи о строительных работах: сколько работало плотников, сколько он платил им за работу, сколько потрачено денег на строительные материалы, выручка от сада, сколько продано груш и абрикос. Выручка от сада, судя по всему, была невелика. Фруктов было много, и они были дешевы:

«1913 год. Выручка от сада:
12 июля абрикос на 10 к., еще абрикос на 68 к., еще абрикос на 0,5 к.,
15 июля абрикос на 20 к.,
16 июля абрикос на 81 к., еще абрикос на 15 к., еще абрикос на 35 к.,
17 июля: абрикос на 50 к.,
18 июля: абрикос на 20 к.,
19 июля абрикос на 46 к.,
20 июля: абрикос на 5 к.,
23 июля абрикос на 30 к.».

За август доход несколько больше, но и он составляет лишь 21 р. 70 коп. Видимо, сад был скорее местом для летнего отдыха.

А вот расходы на учебу были приличные. Например: «1913 год. Книги, тетради, бумаги для Шуры. Книг и тетрадей 5,60; еще книги и тетради 1,30; еще книги и тетради 1,20; еще ноты для музыки 2; за право учения 20 р. Книги и тетради для Моти: книги и тетради 1,50».

Шура учился в Платовской гимназии, Мотя в Мариинском институте благородных девиц. В 1914 году никто не мог представить, что их ждет в будущем. Аверкий погибнет в первые дни после революции. Он повезет казну на хутор, его убьют по дороге. Из дома в Новочеркасске семью выселят в кузницу во дворе. Два сына сгинут в Гражданскую войну. Один погибнет в отряде Чернецова, судьба другого неизвестна, только один из сыновей останется жив и эмигрирует в Буэнос-Айрес. Мотя останется в Новочеркасске, выйдет замуж, но ее муж, белый офицер, будет репрессирован, сын погибнет в 1945-м, за месяц до окончания войны.

В 18:00 государь император посетил Донское военное собрание. Ныне это здание Центральной библиотеки им. А. С. Пушкина. Для встречи с царем выдавался специальный двусторонний билет на твердом картоне: «На право входа в Донское Военное собрание в день посещения собрания его императорским величеством Государем императором пятого декабря 1914 года. Форма одежды: г.г. офицерам действительной службы — военно-походная, отставным — парадная»[37].

Здесь Николай «изволил пить чай, слушал войсковой оркестр и хор войсковых певчих, милостиво беседовал с ранеными офицерами. Государь обошел почти всех присутствующих и беседовал со многими. Когда Атаман произнес небольшую речь и здравицу за Государя и его семью, "ура" не смолкало несколько минут. Государь ответил, что он счастлив посетить старый Дон в это грозное время и закончил так: "Я рад осушить чару за славу доблестных героев казаков и за ваше здоровье, господа!"»

Рис.

Через два часа Николай II выехал из Новочеркасска «при огромном стечении народа, при криках "ура" и звуках оркестров учебных заведений, по его приказу все учащиеся Новочеркасска на три дня освобождались от занятий»^[38].

Трудно сказать, в какой из этих моментов моя прабабушка и ее сестра видели царя, но, по их словам, он показался им «рыжим и неказистым».

Николай II проехал по центральной и самой оживленной части города, где были лучшие постройки и заведения. На углу Московской улицы и Платовского проспекта располагались две первоклассные гостиницы «Центральная» и «Гранд-Отель». Сравнительно недалеко, на углу Почтовой улицы и Платовского проспекта, находился лучший в городе ресторан Шишкина. В то время ресторанов в Новочеркасске было немного, однако существовало огромное количество пивных, забегаловок, кондитерских. Лучшим пивным залом являлся зал Люйтена на Платовском проспекте, напротив аптеки Роллера.

В нашей библиотеке есть «Список абонентов на телефонное сообщение в г. Новочеркасске», март 1915 года. В нем указаны жители города и учреждения, имевшие телефонные аппараты. Просмотрев и изучив телефонный справочник, мы смогли выявить учреждения и заведения, которые находились в Новочеркасске в то время.

6 аптекарских магазинов, 19 больниц (в том числе Всероссийская лига для борьбы с туберкулезом, дача умалишенных, дом умалишенных, родильный приют, частная хирургическая лечебница и т. д.), 3 газеты («Донская жизнь», «Приазовский край», «Утро Юга»). Гостиницы: «Большая Московская», «Донская», «Европейская», «Золотой Якорь», «Метрополь», «Нью-Йорк», «Париж», «Центральная», «Яр» (все названия с претензией на столичность). Магазины: 33 бакалейных, гастрономических, фруктовых, овощных и колбасных; 8 галантерейных и ювелирных; 15 мануфактурных и меховых; 4 мебельных и стекольных; 7 магазинов обуви и кожевенных товаров; 5 писчебумажных и книжных; 3 посудных. А еще 4 нотариуса, 2 парикмахерских^[39], 3 похоронных бюро, 3 скотобойни, 13 страховых обществ.

О существовании театра в Новочеркасске свидетельствует «Прибавление к статистике, о некоторых переменах во внутреннем устройстве войска Донского, происшедших после 1822 года»: «С 1825 года заведен здесь небольшой театр, на коем играет приезжающая сюда разновременно из Таганрога труппа актеров». М. Ю. Лермонтов, посетив театр проездом на Кавказ, весьма нелицеприятно отозвался о нем, упомянув сальные свечи, не дающие увидеть происходящее на сцене.

На стороне Александровского сада, неподалеку от Атаманского дворца, был Летний театр, где выступали приезжие труппы из Петербурга, Москвы, Киева, Харькова (преимущественно оперетта). При Летнем театре была большая крытая ротонда, в которой по вечерам играл симфонический оркестр. Также процветал большой летний ресторан под открытым небом.

В городе было несколько кинотеатров: «Солей» на Московской, на Платовском проспекте — «Бомонд», «Палас» и «Пате». В кафе кинотеатра «Пате» часто собиралась творческая молодежь, звучали стихи местных поэтов. Рядом с Летним театром находился летний кинематограф «Идеал». Был в саду и другой кинематограф, имевший претенциозное название «Французский электротеатр». Он сгорел во время пожара в 1911 году. История новочеркасского кинопроката и появление первого кинотеатра связана с именем основателя российского кинематографа Александра Ханжонкова^[40].

Музыкальная культура Новочеркасска была напрямую связана с театром. В 1872 году по повелению Александра II был создан Войсковой оркестр Донского казачьего войска. Новочеркасский музыковед П. П. Назаревский писал: «В 1879 году было создано музыкальное общество, которое было преобразовано в 1887 году в музыкально-драматические классы». Организатором музыкального общества можно считать Федора Степановича Савченко. 7 апреля 1879 года по его инициативе собираются любители музыки Новочеркасска и принимают решение о создании музыкального общества. 1 сентября 1885 года в городе начали работать «Музыкальные классы с преподаванием фортепиано и оркестровых инструментов по 50 коп. за урок, теории и истории музыки по 25 коп.».

В 1879 году в Новочеркасске в гостинице «Донская» (к сожалению, это здание, находившееся на углу Александровской и Пушкинской улицы, не сохранилось) дал концерт М. П. Мусоргский.

Осенью 1908 года в Новочеркасске учреждается отделение Императорского русского музыкального общества, основателями которого были Федор Иванович Попов, Мария Акимовна Гинзбург и другие. Кроме фортепианной школы В. О. Барановского возникает музыкальная школа Эдуарда Ивановича Иваньского, объединившая учеников самого Иваньского и класс скрипки Фредерика Ахиллесовича Стаджи.

В полной мере общество развернуло свою деятельность лишь через несколько лет:

«Новочеркасское отделение ИРМО, открытое по ходатайству группы лиц, коренных жителей г. Новочеркасска (казаков), 1 июня 1911 г., в отчетном году вступило во второй год своего существования... Во втором отчетном году Отделение состояло из 84-х членов — 2-х почетных (наказной атаман Павел Ив. Мищенко с супругой Любовью Алексеевной), 39 действительных и 43 членов-посетителей; взносы означенных членов составили сумму в 673руб.

... Художественная деятельность Дирекции выразилась в устройстве шести камерных вечеров, одного Clavier-Abend'a, одной лекции и двух концертов в пользу "Фонда недостаточных учащихся муз. классов Отделения"...Дирекция считает своим долгом отметить постепенно повышающийся интерес местного интеллигентного общества к своей художественной деятельности, выразившей, прежде всего, в переполнении концертного зала на камерных вечерах.

В отчетном году, как и в предыдущем, начальствующие лица семи средних учебных заведений г. Новочеркасска имели абонемент для 20 учащихся каждого учебного заведения на все камерные вечера. На концерт же Ю. Исерле и лекцию Н. Ф. Финдейзена учащимся было предоставлено Дирекцией более 200 мест бесплатно»^[41].

Профессор Александр Владимирович Позднеев, который в 1902—1910 годах учился в Платовской гимназии, вспоминает некоторые события, связанные с деятельностью Новочеркасского музыкального общества: «В 1908/09 уч. г. пришлось бывать на нескольких концертах: осенью — скрипача Кости Думчева, Пирогова, замечательной певицы-контральто Петровой-Званцевой, проф. Ауэра, гремевшей тогда Вяльцевой, исполнительницы старинной музыки на клавесине Ванды Ландовской, певца Шевелева... мандолиниста Ронко, гусляра Северского, скрипачей Мец и Эрденко (у которого скрипка "плакала"). <...>

На концерте в школе Иваньского по классу Ф. А. Стаджи выступали все гимназисты — скрипачи, его ученики... Мне аккомпанировала Петровская, жена адвоката Андрея Ивановича Петровского, бывшего члена Гос. думы. На репетиции мне пришлось один раз быть у А. И. Петровского и познакомиться с ним. Вся обстановка у них мне не понравилась: большой стол, накрытый закусками и бутылками с вином. Немного подвыпивший Андрей Иванович угощал меня водкой и винами. Такое обращение с гимназистом 7-го класса выглядело вроде как заигрывание с молодежью. Это была первая встреча с председателем кадетской партии, которая оттолкнула меня от них»^[42].

Рис.

Был в Новочеркасске и музыкальный магазин Э. Петрова, который, наряду с музыкальными инструментами и нотами, торговал граммофонными пластинками. А еще фортепианные мастерские «Фрорейх» (на Мариинской улице), «Славин» (на Платовском проспекте). Сейчас в городе нет не только мастерских, но и магазина музыкальных инструментов.

Тот Новочеркасск, о котором мы писали в этой части работы, исчез с выстрелом «Авроры». На его месте появился новый Новочеркасск — столица белой России, затем Новочеркасск советский. Но того тихого и одновременно гордого казачьего города, который 5 декабря посетил Николай II, больше нет.

«А там, как в сказке, в Новочеркасске!»^[43]

Май, наверное, самый красивый месяц в Новочеркасске. Город, стоящий на холме, со всех сторон окружен водой, на вершине возвышается огромный собор. Его хорошо видно из окрестных станиц. Склоны холма покрыты бело-розовой дымкой цветущих деревьев, а на центральных проспектах города каштаны уже выбросили величественные белые свечи своих цветов. Но многим горожанам и тем, кто оказался в Новочеркасске по разным причинам в этот день, было не до красот города. 11 мая 1918 года начали свою работу члены временного Донского правительства и представители станиц и войсковых частей, объявившие себя Кругом спасения Дона. Многим казакам представлялось, что в Новочеркасске решается судьба России и Дона.

16 мая состоялись выборы Войскового атамана. 107 голосами при 13 против и 10 воздержавшихся на пост Донского атамана был избран генерал-майор Петр Николаевич Краснов. При иных обстоятельствах шансов стать атаманом у него не было, а в результате революции он получил высший на Дону пост. Он сразу приступает к реализации своего плана, предполагавшего усиление власти атамана и закрепление самостоятельности Дона.

Краснов зачитал на Круге «Основные законы Всевеликого Войска Донского». Введя в название слово «всевеликое», он тем самым подчеркнул возврат к старым традициям. «Основные законы...» обеспечивали всю полноту власти атамана на период до созыва следующего Круга, гарантировали неприкосновенность частной собственности и отменяли все законы и декреты, изданные после отречения Николая II. Кроме того, там было сказано: «Впредь до восстановления России Войско Донское составляет самостоятельную республику, мною возглавляемую».

Свое выступление на заседании Круга Краснов закончил ультимативным заявлением: «Если Круг внесет в документ какие-либо существенные изменения, то я уйду с поста атамана». Но он не рисковал. Петр Николаевич пользовался поддержкой у казаков, он прекрасно знал историю казачества, умел проводить исторические параллели, понимал, как важно опереться на казачьи традиции и как придать им современный вид. По предложению Краснова Круг начинает свою работу с принятия войскового герба, гимна и флага. «Донская волна» публикует отчет об этом заседании Круга.

«Сначала в забытых сокровищницах старины нашли герб: "Олень, пронзенный стрелой". После примелькавшегося изображения двуглавого царя пернатых, могучего и хищного, образ благородного оленя, истекающего кровью, показался им более трогательным и близким к сердцу»^[44].