Университет в городе

Сколько университетов в Москве?

В последний год XIX века Антон Павлович Чехов завершал по заказу Московского художественного театра пьесу из жизни трех сестер. Сестры тосковали в провинциальном городе и рвались в Москву. С ней и связан следующий любопытный спор персонажей этой пьесы:

• «Тузенбах: Черт возьми, давайте выпьем. Андрюша, давайте выпьем на ты. И я с тобой, Андрюша, в Москву, в университет.
• Соленый:   В какой? В Москве два университета.
• Андрей:      В Москве один университет.
• Соленый:   А я вам говорю — два.
• Андрей:      Пускай хоть три. Тем лучше.
• Соленый: В Москве два университета! В Москве два университета: старый и новый. А если вам неугодно слушать, если мои слова раздражают вас, то я могу не говорить. Я даже могу уйти в другую комнату...».

Университет в это время — штучный товар, и как можно не знать, сколько их Москве — один или два! Смешно. Недаром сам Чехов считал эту пьесу комедией.

Как бы, наверное, удивились эти литературные герои, да и сам их создатель, узнав, что через сто лет в Москве будет под 300 университетов и других высших учебных заведений. Их так много, что никто не может их точно подсчитать. По одним источникам^[1], в 2012 году в Москве имелось 293 учебных заведения, в том числе 119 государственных и 174 негосударственных вуза. В них обучались 1,3 млн студентов — примерно 1 млн в государственном и 300 тыс. в негосударственном секторе. По другим данным^[2], на 2011 год в Москве имелось 310 (143 государственных и 167 негосударственных) вузов. В одной из работ, посвященных высшему образованию в России^[3], указано, что в Москве в 2010 году сосредоточенно 268 учреждений высшего профессионального образования. И. В. Абанкина и соавторы показывают, что этот показатель уникален среди городов мира как по числу вузов, так и по их концентрации в столице государства. Так, в Москве сосредоточена примерно четверть учреждений высшего образования России, что почти в 4 раза превышает долю населения Москвы от всего населения России. В Санкт-Петербурге этот показатель ниже в три раза, не говоря уже об остальных регионах страны, в которых сосредоточено от 10 до 30 вузов, что на порядок меньше, чем в Москве.

Так или иначе, но в советское время в Москве было 73 государственных вуза, а сейчас их стало в полтора раза больше. Еще более впечатляющим выглядит рост негосударственного сектора высшего образования. К концу 2000-х годов в Москве народилось уже 90 частных вузов, а за следующие десять лет эта цифра увеличилась в полтора раза. Москва стала безусловным лидером в развитии негосударственных вузов, здесь оказалось сосредоточено более половины всех негосударственных вузов страны.

В настоящее время число вузов в Москве сокращается. Идет мучительный процесс укрупнения государственных высших учебных заведений, направленный на повышение качества образования и ликвидацию неэффективных учреждений. Как и следовало ожидать, этот процесс сопровождается забастовками студентов, инфарктами ректоров, громкими заявлениями о крахе национального образования, интригами на верхних уровнях государственной власти и другими явлениями, обычно сопровождающими в России преобразования в социальной сфере. Одновременно наметилась и тенденция снижения численности негосударственных вузов из-за демографического спада.

Понятно, что высокая концентрация студентов в Москве по сравнению с другими городами России связана с привлекательностью столицы, с интересной городской жизнью, с более высоким качеством преподавания и возможностью найти хорошую работу. Важно другое: развитие Москвы как современного мегаполиса невозможно без систематического опережающего развития высшего образования во всех его формах и проявлениях. Москва стремится стать «городом знаний», и это означает, что развитие системы образования должно быть заботой не только самих учебных заведений и федерального министерства, но и правительства Москвы.

Некоторые количественные характеристики вузов

Совокупность высших учебных заведений представлена в Москве разнообразными по названиям учреждениями (университеты, академии, институты, высшие школы, колледжи) преимущественно небольшой численности (рис. 1, 2). В среднем на один государственный вуз приходится 4870 студентов, а в негосударственном секторе и того меньше — 973 студента^[4].

Только 12 государственных университетов (10 % совокупности) относятся к крупным вузам, превышающим порог численности в 10 тыс. студентов^[5]. Это — старейший Университет им. М. В. Ломоносова (более 33 тыс. студентов), Университет путей сообщения (более 20 тыс. студентов), Московский авиационный институт, Российский университет дружбы народов, Технический университет им. Н. Э. Баумана, НИУ «Высшая школа экономики», Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова, МЭИ и другие. Негосударственные образовательные учреждения еще меньше — 70 % из них имеют менее 1000 обучающихся, и ни один из них не дотягивает до 10 тыс. студентов.

Рис. 2. Распределение негосударственных вузов, расположенных в Москве, по числу студентов[6]

Соответственно невелики в Москве и размеры участков государственных вузов: две трети из них — до 5 га, и только 9 университетов (7 %) имеют участки более 20 га.

Число сотрудников^[7], площадь помещений и размеры территории вуза, казалось бы, должны прямо пропорционально зависеть от числа студентов^[8]. В действительности все оказывается не столь тривиальным. Связь прослеживается между числом студентов и сотрудников, прежде всего преподавателей (линейная зависимость с высоким коэффициентом корреляции г = 0,88, рис. 3). Чуть меньше, но так же значима связь между числом студентов и суммарной площадью помещений вузов (рис. 4). В данном случае коэффициент корреляции достигает значения 0,76. Однако размеры земельных участков учебных заведений не зависят от числа обучающихся студентов (коэффициент корреляции г = 0,51, рис. 5).

То, что число сотрудников, площадь помещений и размеры земельных участков по-разному реагируют на увеличение численности студентов, связано с качественным отличием процессов, стоящих за этими показателями. Первые два показателя регулируются нормативными положениями и во многом отражают интересы самих учреждений, стремящихся к минимизации издержек на зарплаты и к обеспечению хороших условий для занятий, поскольку от этого зависит приток абитуриентов. Высокие коэффициенты корреляции доказывают, что, несмотря на все сложности, вузы имеют эффективные управленческие инструменты для контроля этих показателей.

Другое дело — размеры территории учебного заведения. Этот показатель не нормируется и никем не регулируется. Более того, процесс предоставления земельных участков не подконтролен вузам, а определяется местным самоуправлением или, как в случае Москвы, государственной властью города. При этом государственные вузы подчиняются органам власти федерального уровня, а управленческие связи университета и города пока довольно слабы, носят эпизодический характер. Как следствие размещение вуза на территории города определяется множеством факторов и реализуется в виде случайного процесса. Говоря попросту, кто какой участок смог отхватить, используя политическое влияние, знакомства и другие рычаги, тот его и имеет, пока вновь не откроется какая-либо возможность.

Типы пространственной организации вузов

Пространственная организация учебного заведения, как правило, определяется темпами и условиями его роста. В Москве можно выделить четыре типа пространственной организации высшего учебного заведения.

1- й тип — компактный вуз, расположенный в одном здании или комплексе, без общежитий. Число студентов таких вузов не растет вообще или растет очень медленными темпами.

2- й тип — кампус, который представляет собой единую территорию, на которой сосредоточены все здания университета — учебные и лабораторные корпуса, административные здания, общежития студентов и жилье преподавателей, спортивные, культурные и досуговые объекты. Эта старинная форма университетского городка типа исторического Оксфорда или Кембриджа считается наиболее удачным способом организации учебного процесса, позволяет достичь наилучших результатов в образовании. Именно поэтому такой тип организации университета взят за основу большинством крупных американских университетов. Очевидно, что найти большой участок в 50, 70 га и более в пределах плотно застроенного города, как правило, не удается. Поэтому кампусы строятся в пригородах или сами становятся градообразующим ядром небольшого городка. Основной фокус кампусной организации заключается в умении осуществлять активное развитие университета и рост численности студентов за счет рациональной интенсификации использования своей территории. Постепенно строятся новые учебные здания и общежития, реконструируются существующие, уплотняется застройка, повышается качество благоустройства. Этот процесс требует высокотехнологичного управления, эффективного долгосрочного планирования и зачастую связан с применением остроумных, нестандартных архитектурных решений.

3- й тип — дисперсный вуз — складывается при активном росте заведения за счет добавления вновь построенных или существующих зданий, расположенных в разных местах города. Конечно же, руководство вуза стремится разместить новые корпуса как можно ближе к главному зданию, так сказать, «родовому гнезду». Однако в действительности новые здания приобретаются не там, где надо, а там, где есть, где удается «зацепить» земельный участок или освободившееся здание. Это наиболее распространенный тип организации вузов с высокой динамикой наращивания студентов в Москве. Самый впечатляющий пример — Государственный университет «Высшая школа экономики», созданный в 1992 году. За 20 лет университет вырос в крупнейший гуманитарный образовательный центр с 23 тыс. студентов и филиалами в трех городах (Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Пермь). Так вот, в Москве 17 тыс. студентов Вышки обучаются и живут в 35 зданиях. Это очевидная болезнь роста — востребованный среди московской и российской молодежи университет набирает студентов и сотрудников сверхвысокими темпами, помещений не хватает, и Правительство РФ (основной учредитель университета) выходит из положения, передавая ему любые освобождающиеся здания. И только сейчас НИУ ВШЭ начинает масштабную внутреннюю перестройку, связанную с кластеризацией, выделением локусов концентрации учебных корпусов, реконструкцией существующих зданий.

4-й тип — комбинированный университет, в котором центральная территория — кампус — дополнена сетью разбросанных по городу учебных корпусов и общежитий. Такая ситуация возникает, когда университет не может развиваться в пределах кампуса из-за недостатка места для дальнейшего наращивания площадей или неэффективного управления, неумения распорядиться потенциалом своего участка. К сожалению, именно таким образом развиваются крупнейшие московские университеты, включая РУДН и МГУ им. М. В. Ломоносова. Вузовские кампусы сложились в Москве только у военных академий, которым по статусу были положены герметическая закрытость, секретность и казарменное проживание.

Соотношение учебных заведений с разными типами пространственной организации в Москве представлено на рисунке 6. Вузовское хозяйство Москвы оказалось на 90 % состоящим из небольших зданий, горохом рассыпанных по всему городу. Это свидетельствует о том, что формирование рассматриваемой совокупности шло по пути наименьшего сопротивления — присоединения небольших зданий, размещенных где попало, то есть случайно! Такой способ развития позволяет вузам хоть как-то нарастить необходимое количество помещений. Другие способы, связанные с контролируемым размещением, или не удаются вообще или осуществляются в единичных случаях, поскольку требуют несоизмеримо больших усилий и капиталовложений.

Попытка регулирования пространственной организации университета на локальном уровне: история МГУ им. М. В. Ломоносова

Для большинства российских граждан МГУ — это образцовый университет. Действительно, величавый вид главного университета страны, парящего над амфитеатром Ленинских (Воробьевых) гор, относится к одному из высочайших достижений национальной архитектуры сталинского периода (рис. 7). Особую привлекательность университету придавало компактное соединение учебных, лабораторных и административных корпусов, общежитий, клубов, спортивных сооружений. В «складках» университета были спрятаны парикмахерские и прачечные, кинотеатр и театр, магазины, поликлиника, столовые и кафе. Знающие люди утверждали: «Там можно год прожить, не выходя в город».

Однако МГУ никогда не существовал как единый кампус в строгом технологическом смысле этого слова. Первая историческая площадка старого университета на Моховой стала безнадежно тесной уже к концу тридцатых годов прошлого века. Было очевидно, что университету надо расширяться, строить новые учебные корпуса и лаборатории, а для этого нужны свободные территории. Значит, надо было или что-то сносить, или вынести университет за город, на пустое место, где нет никаких ограничений. Был принят второй вариант, поскольку он позволял не только увеличить полезную площадь университета, но и создать символ советской науки и образования. На карте 1952 года (рис. 8) хорошо виден юго-западный сектор Москвы, петля Москвы-реки, Калужское и Воробьевское шоссе, за которыми начинаются поля и веси, деревни, поселки, сельхозпредприятия. Еще нет ни Ленинского проспекта, ни проспекта Вернадского, ни Профсоюзной улицы. На момент топографической съемки эти районы только проектировались. Именно здесь, на свободных пригородных территориях, размещается огромный, примерно в 180 га, кампус университета. Немаловажная деталь: в состав университетского участка входит не только строительный городок, который, по-видимому, определен как резерв для дальнейшего строительства университетских объектов, но и свободный участок, на котором позже был разбит Ботанический сад. Это указывает на то, что проектировщики и управленцы не испытывали ни малейшего сомнения в том, что университету этой территории хватит на все времена.

В действительности все пошло не по плану. Естественно, МГУ переехал на Ленгоры не целиком — часть факультетов и подразделений остались в старом здании на Моховой. Дальше — больше. Начиная с 1970-х годов новые общежития для студентов, жилье для преподавателей и университетская гостиница строятся не в кампусе на Ленгорах, а в других местах, относительно недалеко от главного здания. Позже, когда в Москве развернулось массовое строительство сборных многоквартирных домов и жилых микрорайонов, планировщики спохватились и зарезервировали участок для развития университета, расположенный напротив кампуса, через Ломоносовский проспект. Однако этот участок лишь частично достался университету. Уже совсем недавно там были построены научная библиотека и корпуса для нескольких факультетов. Остальной резерв отошел под коммерческое жилищное строительство. В результате МГУ сегодня — это кампус и еще 12 различных локаций (общежитий, учебных корпусов, других подразделений), разбросанных по всей Москве (рис. 9).

При этом территория университета на Ленгорах все время застраивается, преимущественно на зарезервированной площадке бывшего строительного городка. В прошлом году было завершено здание экономического факультета.

При рассмотрении истории мощного планового действия, которым следует считать строительство МГУ, особенно остро встает вопрос, отчего советские руководители всех уровней не желали собрать в одном месте все учебные, научные, административные корпуса, общежития студентов и аспирантов и жилье преподавателей? Размеры участка это позволяли, о чем говорит даже беглый анализ зарубежного опыта. Мне кажется, основные причины лежат в области идеологии. Во-первых, это архитектурный облик университета, который составляет главную «идеологическую» ценность этого места. Как бы ни развивалась застройка этой территории, она всегда подчинялась гигантской симметричной композиции и пропорциям свободных пространств, заданных проектами Бориса Иофана и заменившего его Льва Руднева. Поэтому никто не собирался заботиться о времени, которое тратят студенты на дорогу из общежитий к месту учебы, и насыщать территорию все новыми и новыми объектами. Во-вторых, в головах управленцев того времени не было задачи собрать в одном университетском городке все университетские службы вместе и еще создать при этом творческую среду. Наоборот, здесь создавалось стерильное пространство торжества коммунистической идеологии, для которого живые люди были всегда противопоказаны.

Опыт регулирования размещения вузов на уровне города

Попытка локализовать главные университеты и научные организации в одной части Москвы была сделана в 1960-е годы. Успешный опыт выноса МГУ и других институтов в юго-западном направлении столицы подстегнул Правительство СССР к решению сосредоточить в этом районе целый куст научно-исследовательских и учебных институтов.

Одновременно здесь же запланировали крупный район массового жилищного строительства, где должны были селиться преподаватели и ученые. Это был проект планировки и застройки района Никулино-Тропарево полносборными жилыми домами, с полным комплексом торговых и сервисных заведений и внутренней пешеходной улицей, где по замыслу градостроителей должна была концентрироваться активная жизнь жителей. Таким образом здесь был реализован важнейший принцип доктрины «функционального» градостроительства, связанный с «нулевым трудовым балансом», при котором все работающие в этом районе одновременно здесь же и живут. Предполагалось, что время на перемещения будет тратиться минимально и, конечно же, не будет никакой транспортной усталости. Поэтому, отработав и поужинав, преподаватели с учеными, а также члены их семей по вечерам и выходным дням будут прогуливаться по этой пешеходной эспланаде, надежно отделенной от магистралей и остановочных пунктов общественного транспорта. В 1977 году, будучи аспирантом ЦНИИП градостроительства, один из авторов этой статьи сидел в комнате, соседней с помещением, где трудились идеологи этой концепции, и слышал сквозь тонкие перегородки, как оттуда доносились громкие споры и восторженные возгласы вокруг этих удивительных теорий.

В результате в районе метро «Юго-Западная» были построены комплексы нескольких крупных университетов — РУДН, МГИМО, Мединститута, Академии народного хозяйства и Академии государственной службы, ныне объединенные в единую организацию РАНХиГС. Однако уже в Генеральном плане 1971 года дальнейшая локализация университетов в районе «Юго-Западной» не была предусмотрена. На основной схеме в этом месте было нарисовано что-то невразумительное (рис. 10), что, по всей видимости, должно было обозначать некие общественные здания, но без всякой конкретизации.

Более важно, что этот пресловутый Генеральный план Москвы 1971 года, которым так восхищаются некоторые поборники советской градостроительной системы, был озабочен другими идеями, прежде всего — ограничением численности населения Москвы за счет механического ограничения притока в город. Предлагалось сократить число лиц, совершающих ежедневные поездки от мест жительства в пригородной зоне к местам работы или учебы (!) или ограничить территориальное развитие города только что построенной Московской кольцевой автомобильной дорогой^[9]. И, наконец, 22-м пунктом этого документа было прямо установлено «запрещение <...> в г. Москве и лесопарковом защитном поясе города строительства новых и расширения действующих (за счет нового строительства) промышленных предприятий и цехов, зданий научно-исследовательских и проектных институтов, конструкторских бюро, экспериментальных баз, высших учебных заведений и техникумов, за исключением предприятий и объектов, которые необходимо создавать для непосредственного обслуживания нужд населения и нужд жилищно-городского строительства».

Вынесенные на юго-запад учебные и научные заведения были построены, но полноценные кампусы здесь также не сложились. Все вузы сохранили свои старые здания, первоначальные площадки или потом разрастались в других местах.

В дальнейшем попытки контролировать размещение вузов, даже в пределах столь крупной части города, прекратились. Начиная с 1990-х годов процесс размещения новых университетских зданий по всей территории города возобновился с новой силой. В дело пошли уже частные собственники и инвесторы, которые размещали вузы где могли, в существующих и новых зданиях, и, конечно, уже никто не имел возможности регулировать этот процесс территориально.

Пространственное распределение вузовских объектов Москвы: случайный процесс

В результате мы имеем уникальное среди городов-мегаполисов явление: почти 1500 вузовских зданий и комплексов (учебных корпусов, общежитий, лабораторий, библиотек, административных и хозяйственных построек, культурных и спортивных сооружений), принадлежащих разным государственным и частным учебным организациям, рассыпаны по всему городу (рис. 11). Распределение этой совокупности наилучшим образом описывается моделью случайных процессов. Это означает, что нет ни одного фактора, который целенаправленно, длительное время влиял бы на дислокацию указанных объектов по территории города. Таким фактором могли бы быть, например, закон, или система нормативных актов, или деятельность управляющего органа, которые могли бы привести к какой-то явной локализации вузов в Москве. Отдельные действия подобного рода предпринимались, но они были краткосрочны и непоследовательны.

С точки зрения теории пространственной организации социальных процессов это имеет важные последствия — такой взгляд позволяет рассматривать пространственные распределения как квазиестественные объекты, подчиняющиеся некоторым закономерностям.

Связь общежитий и мест учебы

Одно и то же число студентов может быть собрано в немногих больших университетах или рассредоточено по множеству малых или средних учебных заведений, как это произошло в Москве. Хорошо это или плохо? Как оценить этот факт с точки зрения организации и качества обучения?

Эти вопросы становятся осмысленными и даже приобретают практическое значение, если их рассмотреть в пространственном контексте размещения учебных корпусов и общежитий вузов. Транспортные исследования показывают, что совокупные расстояния перемещений студентов, преподавателей и других работников вузов между общежитиями и учебными корпусами вузов обусловлены в первую очередь расположением учебных и других корпусов относительно местоположения общежитий. При этом затраты времени на перемещения студентов и преподавателей в рамках учебного процесса существенно влияют на характер и качество образования. Это время изымается из продуктивного процесса внеаудиторных занятий, досуга, общения и других социальных взаимодействий, имеющих большое значение в студенческой жизни. Кроме того, следует учесть сопряженные с перемещениями в условиях пробок и такие явления, как транспортная усталость и стресс опозданий, которые существенно влияют на готовность студента включиться в образовательный процесс. Студенты, опоздавшие из-за пробок и нерегулярного движения транспорта на занятия, еще долго приходят в себя в аудитории. Этот аспект размещения вузов становится особенно важным в Москве, в которой учатся примерно 1,3 млн студентов и работают 150 тыс. преподавателей и сотрудников, что в совокупности составляет примерно 15 % от активно перемещающегося дневного населения города.

Прежде всего отметим, что обеспеченность общежитиями московских вузов сократилась по сравнению с началом 1990-х годов. Тогда, в среднем по Москве, 25 % студентов проживали в общежитиях, сейчас эта доля по государственным вузам сократилась до 15,8 %^[10] (табл. 1).

Таблица 1

Характеристика общежитий московских вузов

Из всех государственных вузов, расположенных в Москве, только половина (56 вузов) имеет общежития. Всего в Москве имеется 94 общежития, разбросанных по всему городу и расположенных даже в Московской области. По вузам, у которых есть общежития, средняя обеспеченность местами для студентов несколько выше и доходит почти до советского уровня. Более чем у половины государственных вузов мест в общежитиях меньше средней величины, и лишь 18 университетов могут предоставить места в общежитиях трети всех учащихся и более (рис. 12).

По нашим оценкам, иногородние студенты составляют примерно половину всех студентов, обучающихся в Москве. Это подтверждается тем, что спрос на общежития отсутствует в тех вузах, у которых обеспеченность местами в общежитиях достигает уровня 40—45 % от всех студентов вуза. Следует учитывать, что примерно 5—10 % иногородних студентов предпочитают арендовать жилье вблизи места учебы даже при наличии у вуза мест в общежитиях. Следовательно, сейчас примерно 150 тыс. иногородних студентов Москвы — это неудовлетворенный спрос на недорогое место в общежитии.

Отметим, что в России сложилась традиция каждому вузу самостоятельно строить или приобретать общежития. Государственные вузы строят свои здания, в том числе и общежития, как правило, на деньги из государственного бюджета. При этом весь имущественный комплекс вуза, вместе с общежитиями, остается в собственности государства, но передается вузу в оперативное управление или в ведение. Таким образом, обеспечение местами в общежитиях как для государственных, так и для частных вузов, как и выбор участка для строительства общежития, является частью образовательной и маркетинговой политики образовательного учреждения. В действительности это привело к тому, что в подавляющем количестве случаев вузу удается заполучить участок и построить общежитие на случайных местах, мало связанных с расположением их учебных корпусов.

Любопытная картина возникает при раздельном картировании учебно-лабораторных корпусов и общежитий государственных вузов (рис. 13). Оказалось, что эти распределения подчиняются разным закономерностям. Общежития расположены в Москве аналогично основной массе жилого фонда, то есть тяготеют к периферии города. Административные, учебно-лабораторные и другие здания вузов повторяют расположение мест приложения труда и тяготеют к центру города (рис. 14). Эта разница видна даже нетренированному глазу при простом сравнении карт. Однако, придерживаясь формата данной работы, мы проделали специальный анализ для проверки этого предположения. Распределения плотности всех зданий вузов и рабочих мест сравнивались по кольцевым зонам Москвы. Расчет производился не по количеству объектов, а по их долям от всей совокупности, расположенной в каждой из кольцевых зон, приведенных на единицу территории этих зон. Плотность взвешенных долей на 1 га в пределах Садового кольца, между Садовым кольцом и ТТК, а также между ТТК и МКАД в обеих совокупностях изменяется одинаково (рис. 15).

Теперь самое время вернуться к теории пространственной организации социальных процессов. Случайный процесс, который устойчиво воспроизводится на протяжении длительного времени, приводит к закономерному разрыву в распределении двух основных компонентов студенческой жизни — учебные здания стремятся сконцентрироваться ближе к центру, к метро, к основным магистралям, тогда как общежития разлетаются дисперсно из центра в направлении периферии города. Отсутствие сильного регулятора в виде нормативных положений, городской или государственной политики в этом вопросе приводит к тому, что вузам, как правило, не удается изменить эти противоположно направленные тенденции и территориально соединить (или максимально сблизить) учебные корпуса и общежития.

По каждому из 56 вузов, имеющих общежития, были рассчитаны средние затраты времени студентов на перемещения от места проживания к месту учебы. Показатели распределения затрат времени по всем вузам абсолютно похожи на кривую распределения затрат времени в ежедневной маятниковой миграции населения от мест проживания к местам приложения труда (рис. 16). Очень похожа и величина среднего времени перемещений пешком или на общественном транспорте — 41 минута.

Если из этого распределения убрать относительно благополучные 15 университетов (12 учебных заведений имеют территориально сближенное расположение учебных зданий и общежитий и еще 3 можно охарактеризовать как промежуточное состояние, рис. 17), то остальные государственные вузы, на которые приходятся 79 общежитий, территориально организованы таким образом, что студенты должны уже пользоваться общественным транспортом и преодолевать большие расстояния. Распределение затрат времени для группы вузов с удаленными друг от друга зданиями меняется, становится «нормальным» (рис. 18). Средние затраты времени на поездку в общественном транспорте в одну сторону ухудшаются до 46 мин.

В целом все это складывается в следующую картину: примерно 40 % студентов, проживающих в общежитиях, тратят на дорогу в оба конца в среднем 30 минут. Еще 27 % студентов добираются из общежитий до места учебы и обратно в среднем за 1 час — 1 час 20 мин. Это неплохо. Однако 33 % бедолаг, живущих в общежитиях Москвы, тратят на дорогу в оба конца от 1,5 до 3 и больше часов в день. С точки зрения образовательного процесса это уже плохо, поскольку не хватает времени на активную культурную, досуговую и образовательную деятельность.

Направления пространственного регулирования

Долгое время советские чиновники предпочитали не замечать проблем, связанных с отсутствием пространственного регулирования развития вузов в Москве. Однако с недавнего времени все изменилось. Правительство РФ, Министерство образования, думские депутаты, мэр Москвы, Агентство стратегических инициатив и прочие эксперты дружно, наперегонки друг с другом, заголосили о необходимости строительства университетских кампусов. Естественно, из всех возможных способов пространственного регулирования отечественная «система управления» выбрала самый радикальный и сложный путь — формирование новых университетских кампусов в Московской области и на территории Новой Москвы. «Естественно» потому, что при таком способе возникает огромная «инвестиционная составляющая», что, как показывает опыт, нравится российским управленцам. Летом 2012 года Минобрнауки представило в Правительство РФ предложение до 2020 года перевести в область первые пять крупных столичных вузов. При этом было определено, что НИЯУ МИФИ получит 10 га, Московский государственный индустриальный университет — 2 га, Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова — 20 га, Московский государственный технический университет радиотехники, электроники и автоматики (МИРЭА) — 5 га. «К переезду также готовится и НИТУ МИСиС»^[11], — меланхолично добавляет автор статьи, комментирующий это событие.

Несомненно, кампусы нужны и хороши как наиболее эффективная форма организации «пространства образования». Однако этот проект дает по крайней мере два повода для скептицизма.

Во-первых, это известная проблема с преподавателями. Все ректоры прекрасно понимают, что поедут за город далеко не все, а скорее всего те, которым нет места сейчас. Это будут, используя театральный термин, преподаватели «второго состава» или молодые преподаватели, которые нуждаются в недорогом жилье. Чтобы они согласились уехать из Москвы, в кампусе должно быть размещено полноценное жилье, для строительства которого необходима территория. Однако передаваемые под кампусы участки размером от 2 до 20 га для этого абсолютно недостаточны. Для полноценного кампуса американского типа, в которых совмещаются и соединяются все стороны университетской жизни, необходимо как минимум 40—50 га для университета в 15—20 тыс. студентов и 60—70 га при численности в 25 тыс. студентов. При этом желательно закладывать еще и резервы роста, которые могут обеспечить университетскому кампусу функционирование в долгосрочной перспективе с учетом развития новых научно-исследовательских и инновационных направлений.

Строительство жилья, учебных зданий и различных обслуживающих объектов — это только верхушка айсберга. Истинный университет — это создание преподавательского и научного университетского сообщества, выстраивание внутренних связей, организация творческой, стимулирующей (иногда весьма жесткими способами) среды. Поэтому формирование университетского кампуса вне Москвы, без всякого сомнения, потребует программы развития как минимум на 10—15 лет. Это долгий процесс, в течение которого университету придется поддерживать и защищать свои планы, несмотря ни на какие болезненные уколы, критику и неудачи. Неясно, кто здесь и сейчас готов на реализацию такой долгосрочной программы.

Во-вторых, это экономические проблемы предполагаемого строительства. Прежде всего обратим внимание, о каких суммах может идти речь. Так, по мнению руководства МИСиС, на строительство кампуса и переезд в него может уйти около 800 млн долларов. В предложении Минобрнауки глухо сказано, что кампусы должны строиться за счет внебюджетных источников, поиск которых сейчас ведется. Следовательно, правительственные чиновники не захотели или не смогли выделить такие суммы из бюджета и будут пытаться заставить раскошелиться крупный бизнес. Однако, как видно из примера Сколково, крупный бизнес тоже не промах и в обиду себя не даст, скорее сам оставит казну без порток.

Чтобы реализовать подобную программу формирования кампуса, университет должен иметь собственные финансовые ресурсы. Для этого нужна достаточно крупная институция с не менее 30 тыс. студентов и большим доходом от экспертных, консультационных, проектных и научно-исследовательских услуг. Кроме того, и это, возможно, самое главное, государственные университеты должны получить право распоряжения недвижимостью, переданной им в ведение. Тогда у них появляется возможность маневра, продажи и сдачи в аренду ненужных им активов и наращивания недвижимости там, где им нужно. Государственные чиновники до сих пор не идут на это, поскольку боятся злоупотреблений. Это отдельный разговор, но, если думать о долгосрочном строительстве и развитии кампусов на голом месте, университетам в этой программе такое право дать необходимо.

Без вышеперечисленных условий дело сведется к строительству новых зданий университетов, но уже в Московской области, то есть к дальнейшему растягиванию связей и усилению транспортных издержек внутри образовательного процесса. Это прекрасно поняли многие ректоры, которые поспешили заявить, что переезжают, но лишь частично, чтобы не погубить очередной прием студентов на первые курсы.

Проведенное исследование распределений по территории Москвы учебных корпусов и общежитий наталкивает на возможность другого механизма регулирования пространственной организации вузов. Речь идет о создании на территории города нескольких новых комплексов межвузовских общежитий с обслуживающей инфраструктурой и помещениями для занятий. Такие комплексы в отечественной практике принято называть «студенческими городками».

В Москве их должно быть несколько, как минимум три, по юго-западному, восточному и северо-западному направлениям, на которых сконцентрировано большинство вузов. Заселение в комплексы организуется по системе электронной очереди, по заявкам и предварительному бронированию. Если для студента нет места в комплексе, расположенном ближе других к месту его учебы, то он бронирует здесь место, а селится в другой студенческий городок. На следующий год он переезжает на забронированное место. Примером из российской практики может служить межвузовский студенческий городок, построенный в Санкт-Петербурге на Бассейной улице, в котором на 12 га проживают 9000 студентов.

Предлагаемая форма пространственного регулирования представляется более жизнеспособной, поскольку опирается на внятную бизнес-схему без участия федерального бюджета. Дело в том, что стоимость проживания в таком студенческом городке в Москве, при условии его удобного расположения, может быть оценена примерно в 10 тыс. рублей в месяц (в Санкт-Петербурге арендная плата составляет 9000 руб. в месяц). При таких параметрах ежегодный оборот от сдачи мест в студенческом городке может достигать до 1,5 млрд рублей в год. Это является хорошей основой для коммерческого строительства под контролем государства и с участием правительства Москвы как одного из участников проекта. Следует учесть, что аналогичные бизнессхемы реализованы во многих городах мира[12] и работают вполне успешно, сочетая принципы расселения студентов вокруг университета в частном арендном фонде с организованным проживанием в специальных комплексах.

Подводя итог, еще раз обратим внимание на один из посылов современной социологической науки — пространственная организация объектов есть только следствие социальных действий субъектов и внешних по отношению к ним институтов регулирования. Соглашаясь с такой точкой зрения в принципе, возьму смелость утверждать, что пространственная организация содержит и собственный потенциал саморазвития как некая «квазиприрода». Это не абсолютная закономерность физического мира, но, тем не менее, устойчиво воспроизводимая реальность, проявляющая себя на больших совокупностях в виде случайных процессов. Управленческие действия в соответствии с этой «скрытой природой» облегчают достижение требуемых результатов и поэтому должны служить основой для компромиссного принятия решений в поле социального взаимодействия.