— Помните вы, сказалъ онъ: — разсказъ казака Луганскаго о томъ, какъ мужички просидѣли всю святую-недѣлю на завалинкѣ, и все толковали, что, вотъ, хорошо бы пахать, что пахата отличная, что надобно бы пахать, а то, пожалуй, упустишь время и останешься безъ овса — а пахать все-таки не поѣхали. Ныньче наши мужички тоже просидѣли всю святую-недѣлю, да, кажется, и не жалѣютъ объ этомъ, потому-что и сегодня не поѣхали пахать. Чтутъ, говорятъ, день св. мучениковъ и благовѣрныхъ князей Бориса и Глѣба, въ который хоть и нѣтъ никакого табельнаго и даже церковнаго празднества, да зато есть въ окрестности ярмарка. Слѣдовало бы не принимать этого въ уваженіе и послать ихъ на работу, да подумалъ: «что спорить и хлопотать: заработаютъ завтра». А между-тѣмъ, поневолѣ скажешь, какъ говаривалъ какой-то римскій императоръ, кажется Титъ, о каждомъ днѣ, въ который ему не удавалось сдѣлать добра: «аmісі, dіem регdіdi!» За что, въ самомъ дѣлѣ, пропадаетъ такой драгоцѣнный день, въ нашемъ хозяйствѣ — до завтра, безвозвратно? А сколько еще пропадетъ такихъ дней въ рабочую пору, когда каждый часъ дорогъ, и сколько предвижу я утратъ оттого только, что не будетъ у меня возможности распорядиться раціонально! Барометръ падаетъ. Я вижу, что завтра мнѣ необходимо свозить мой хлѣбъ. И завтра дѣйствительно еще вёдро, и я успѣлъ бы его свозить, но день случился воскресный или просто не мой, и я долженъ отложить возку впредь до моего дня. А тутъ пошелъ дождь, разненасьилось, и мой хлѣбъ остался на двѣ недѣли въ полѣ. И я еще долженъ тратить мои рабочіе дни и мои рабочія силы на перекладку и перестановку сноповъ! И какъ бы я ихъ ни перекладывалъ и ни переставлялъ, а нижніе и верхніе снопы во всякомъ случаѣ проростутъ, зерна убудетъ, солома почернѣетъ и потеряетъ свои лучшія питательныя части для корма скота. Возьмите же въ соображеніе, если такъ пострадаетъ не одинь мой хлѣбъ, а хлѣбъ всѣхъ окрестныхъ помѣщиковъ, и не въ одномъ мѣстѣ, а во многихъ: какой ущербъ это сдѣлаетъ, прежде всего, самимъ хозяевамъ, потомъ потребителямъ, потомъ послѣднему, жалкому нашему скотоводству, и потомъ, въ общей сложности, и производительнымъ силамъ государства?... А какъ вы назовете на экономическомъ языкѣ всякій ущербъ въ производительныхъ силахъ: шагомъ впередъ, или шагомъ назадъ?... Вотъ вамъ и улучшеніе нашего сельскаго хозяйства, о которомъ намъ столько кричали!..

<…>

Мы спустились къ рѣчкѣ, которую надобно было переѣхать въ бродъ. Вмѣстѣ съ нами подъѣхалъ къ ней и мужичокъ, съ огромнымъ возомъ хвороста. Забылъ ли онъ взять веревку, или, сверхъ своего предположенія (что съ русскимъ человѣкомъ часто случается), навилъ такой огромный возъ, что его пришлось перетянуть веревкой — только онъ употребилъ на это возжи, а лошадь велъ въ поводу. По водѣ ему идти не захотѣлось, и онъ, вскарабкавшись на возъ, ввѣрилъ переправу собственному смыслу лошадки. Захотѣвъ напиться и отъискивая мѣстечка поглубже, лошадка свернула съ настоящаго тракта. Мужичокъ выдернулъ изъ воза толстый сукъ, треснулъ ее побоку, и еще больше сбилъ съ толку: она бросилась, заторопилась и привезла возъ къ противоположному берегу подъ такую круть, на которую выѣхать не было никакой возможности. Мужику необходимо было слѣзть съ воза, взять лошадь подъ уздцы и круто поворотить въ сторону; но онъ никакъ не хотѣлъ мочить ногъ, и, сидя на возу, продолжалъ осыпать бѣдное животное страшными ударами, которые, однакожь, не приносили никакой пользы. Бѣдная лошадёнка только отчаянно металась туда-и-сюда, карабкалась на круть, и падала на колѣни; потомъ опять металась, опять карабкалась, и опять падала. А мужичокъ все ее колотилъ да колотилъ и все съ большимъ ожесточеніемъ. Не знаю, долго ли бы это продолжалось, еслибъ я не велѣлъ кучеру отпрячь пристяжную, сѣсть на нее верхомъ и помочь мужику, или, лучше сказать, его лошади, выбраться на дорогу. Когда возъ выѣхалъ на берегъ, крестьянинъ низко поклонился и поблагодарилъ за оказанную ему помощь; но когда я подозвалъ его и началъ ему доказывать все безразсудство и все варварство его обращенія съ лошадью, онъ не сталъ и слушать гакихъ пустяковъ. «Давно бы пора ободрать ее собакамь!» проворчалъ онъ, отвернувшись отъ меня, и опять, ни съ того, ни съ сего, началъ колотить лошадь.

«Отечественныя записки», 1861, №10, октябрь, Отд. I, с. 509—513