Внутреннее обозреніе

Перехожу теперь къ самому важному факту самоуправія нынѣшняго петербургскаго управленія, изъ котораго я вижу, что въ этомъ управленіи нѣтъ ни стремленія, ни способности честно и разумно вести дѣло управленія — факту, ради котораго я и началъ писать нынѣшнее обозрѣніе — это увеличеніе тарифа на проѣздъ по петербургскимъ конно-желѣзнымъ дорогамъ втораго общества, т. е. губонинскаго, при взятіи которымъ концессіи на это дѣло, произошло такъ много скандаловъ въ петербургской думѣ.

Спрашивается: что такое случилось? Почему оказалось нужнымъ увеличить для бѣднаго населенія Петербурга проѣздъ на конкахъ на 33% противъ существующаго, брать вмѣсто трехъ четыре копѣйки? — Почему? Потому что Губонинъ подалъ въ городскую управу прошеніе, что онъ несетъ убытки по содержанію конно-желѣзныхъ дорогъ, что если ему не надбавятъ по копѣйкѣ на каждую душу на имперіалѣ вагоновъ, и таковой же внутри вагоновъ, то онъ поставленъ будетъ въ необходимость отказаться отъ содержанія конно-желѣзныхъ дорогъ, ликвидировать свои дѣла, однимъ словомъ, объявить себя несостоятельнымъ. Какое ужасное въ самомъ дѣлѣ несчастіе! Губонинъ обанкрутится, насъ будетъ возить по конно-желѣзнымъ дорогамъ не онъ уже, а какой-нибудь Петровъ, Ивановъ, Сидоровъ, а можетъ быть, и сама петербургская думская управа. Вѣдь это ужасно! Какая разница! Одно дѣло — везетъ васъ Губонинъ, получившій дворянство за свои желѣзнодорожныя способности, другое дѣло — повезетъ васъ какой-нибудь Петровъ, Ивановъ, Сидоровъ, а то даже петербургская управа и дума, это уже совсѣмъ не то! Нѣтъ, какъ хотите, а надобно помочь Губонину во что бы то ни стало. Но какъ же помочь, какъ? вотъ вопросъ. Очень просто, помочь такъ, какъ онъ желаетъ и изъясняетъ въ своей просьбѣ — наложить на каждаго проѣзжающаго по конно-желѣзной дорогѣ пассажира, гдѣ бы ни проѣзжалъ, на верху или внутри вагона одну копейку. Что такое копейка для самаго бѣднаго обывателя столицы? На нее онъ не пропитается, не одѣнется, не обуется, а между тѣмъ взятая съ обывателя ничтожная копейка и передан-ная Губонину произведетъ чудеса. Въ 1877 году проѣхало по конно-желѣзнымъ дорогамъ Губонина 26.189,276 человѣкъ, и онъ по старому тарифу, безъ прибавочной обывательской копейки, получилъ валового дохода 1.090,292 руб., съ прибавочною же обывательскою копейкою онъ имѣлъ бы 1.492,515 руб. Въ прошедшемъ году по конкамъ Губонина проѣхало уже не 26.000,000, а 30.000,000 — съ прибавочною копейкою онъ получилъ бы уже 1,700,000 руб. Представьте себѣ, что дѣло такъ и впередъ пойдетъ, т. е. каждогодно число пассажировъ будетъ увеличиваться, положимъ, хоть на 3.000,000, а петербургскій пассажиръ-обыватель будетъ все приплачивать Губонину копейку до конца концессіи — а будетъ ли ей когда нибудь конецъ, Господь вѣдаетъ — какихъ чудесъ не натворитъ эта копейка. Вѣдь золотыхъ розсыпей не нужно! И все это къ лучшему въ семъ наилучшемъ изъ міровъ, все къ общему всѣхъ благосостоянію. Губонинъ, который жалуется теперь, что онъ раззоренъ, утѣшится; Петербургъ будетъ имѣть, какъ увѣряютъ дума и управа, наилучшія по комфорту и исправности въ мірѣ дороги, а обыватель петербургскій будетъ просто въ восторгѣ. «А обывателю то — спросите вы — чѣмъ же восторгаться, переплативъ столько лишнихъ милліоновъ противу того разсчета, на основаніи котораго только и была отдана постройка и эксплуатація конно-желѣзныхъ дорогъ въ Петербургѣ Губонину, а не оставлена въ рукахъ самого города?»

А то вы какъ думаете, читатель, ради кого же, ради чьихъ интересовъ сдѣлана надбавка въ пользу Губонина, если не ради обывателей? Да имѣй дума или управа малѣйшее сомнѣніе, что обывателю будетъ непріятна эта надбавка копейки, онѣ ни въ жизнь не согласились бы на просьбу Губонина. Но онѣ знаютъ, что обыватель петербургскій нетерпѣливъ, что онъ избалованъ ими, пріученъ къ комфорту и удобствамъ — и вдругъ при ликвидаціи дѣлъ, въ случаѣ отказа Губонину, движеніе по конно-желѣзной дорогѣ остановится, тогда что онъ скажетъ, какъ будетъ недоволенъ городскимъ управленіемъ! Вотъ почему ни дума, ни управа не сочли нужнымъ даже спросить обывателя: согласенъ ли онъ на прибавку копейки, а взяли просто прибавили, въ полной увѣренности, что ему это будетъ пріятно, и даже срока для платы этой прибавки не нашли нужнымъ устанавливать, и опредѣлили ее навсегда, чтобы и на процвѣтаніе дѣтей и внуковъ владѣльца дороги эта прибавочная обывательская копейка пошла. И все это онѣ дѣлали единственно въ виду интересовъ обывателя.

А впрочемъ, чтобы не говорить голословно, пойдемъте лучше въ городскую управу и посмотримъ сами, какими мотивами вынуждается управа подарить губонинскому обществу обывательскую копейку.

Въ первомъ засѣданіи управы по этому вопросу (5-го февраля 1878 г.) предсѣдатель ея, онъ же и городской голова, баронъ Павелъ Леопольдовичъ Корфъ, такъ непріязненно принимаетъ ходатайство губонинскаго общества объ увеличеніи тарифа, что ставитъ вопросъ: допускать-ли его даже до разсмотрѣнія управы? Только единогласно утвердительный отвѣтъ остальныхъ членовъ управы, также депутатовъ думы при конно-желѣзныхъ дорогахъ, юрисконсульта Хартулари и наконецъ гласнаго думы Никитина, предварительно подробно разсматривавшаго это ходатайство, даютъ ходъ дѣлу. Затѣмъ, когда поставленъ былъ вопросъ о степени уважительности ходатайства, то предсѣдатель опять отвѣтилъ, что онъ не считаетъ его заслуживающимъ уваженія, потому что увеличеніе тарифа есть во всякомъ случаѣ налогъ, который ляжетъ тяжелымъ бременемъ на бѣднѣйшихъ жителей столицы и принятіе котораго управою вызоветъ страстное противодѣйствіе въ членахъ думы (вотъ не отгадалъ-то!); а кромѣ того, говорилъ предсѣдатель, если и допустить, что общество дѣйствительно затратило капиталъ въ 5.000,000 рублей, то оно получило и получаетъ уже чистаго дохода 200,000 рублей — это составляетъ 4 процента на капиталъ. Чегожъ ему надо? Больше нельзя и требовать для новаго дѣла, пройдетъ нѣсколько времени, доходность его будетъ все болѣе увеличиваться... Но остальные всѣ, т. е. члены управы, депутаты и Хартулари съ Никитинымъ заявили, что «дѣло это надобно рѣшить объективно, не соображаясь съ личными взглядами, направленіемъ ораторовъ въ думѣ, а соображаясь лишь съ интересами дѣла и обывателей, для которыхъ врядъ ли будетъ отяготительнѣе увеличеніе тарифа на 1 копейку, если нынѣшній тарифъ завѣдомо не возможенъ, чѣмъ безпрерывные безпорядки и остановка движенія, неизбѣжныя какъ при нынѣшнемъ финансовомъ положеніи дѣлъ, такъ и при ликвидаціи дѣлъ общества», что, «публика на столько свыклась съ конно-желѣзными путями, что при обсужденія настоящаго дѣла, нельзя руководствоваться исключительно принципіальными отвлеченными соображеніями объ уважительности или неуважительности ходатайства общества конно-желѣзныхъ дорогъ, а необходимо предусмотрѣть тѣ практическія послѣдствія, которыя произойдутъ отъ пріостановки движенія въ промежутокъ времени болѣе или менѣе продолжительный, который понадобится для урегулированія дѣлъ на новыхъ началахъ», — и когда поставленъ былъ вопросъ: заслуживаетъ ли уваженія ходатайство губонинскаго общества и слѣдуетъ ли поддержать его дарованіемъ какихъ-нибудь льготъ, — отвѣтъ послѣдовалъ опять единогласно утвердителъный.

«Отечественныя записки», 1879, № 6 июнь, Отд. II, с. 273—275