Демографические аспекты старения населения России

В течение всего XX века доля пожилых людей в общей численности населения Земли постоянно увеличивалась. Ожидается, что эта тенденция сохранится и в XXI веке. Так, в 1950 году пожилые люди (лица в возрасте 60 лет и старше) составляли 8% мирового населения, в 2000 году — уже 10%, а в 2050 году, по прогнозам ООН, их доля достигнет 21%. Еще два десятилетия назад казалось, что демографическое старение населения, т. е. увеличение доли пожилых в общей численности населения, свойственно исключительно развитым странам. Однако сегодня стало очевидно, что этот процесс охватил практически весь мир. Что касается России, то здесь в 1959–2002 годах общая численность населения увеличилась примерно на четверть, а число пожилых людей увеличилось более чем в два с половиной раза.

Старение населения — это одно из проявлений трансформации его возрастной структуры в процессе демографического перехода, или демографической революции. Демографический переход, т. е. смена традиционного (экстенсивного) типа воспроизводства населения современным, совершается на протяжении последних двух столетий под влиянием изменений в экономической, психологической и других сферах жизни общества[1]. Иными словами, демографический переход совпадает по времени со вступлением человечества в эпоху индустриальных обществ[2].

Доиндустриальным (аграрным) обществам и ранним стадиям развития индустриальных обществ свойствен экстенсивный тип воспроизводства. В условиях очень высокой смертности сложились традиционные нормы демографического поведения, ориентированные на то, чтобы не допустить вымирания. Для этого, естественно, необходима была высокая рождаемость, и в обществе господствова ли и постоянно воспроизводились такие отношения, которые исключали возможность массового внутрисемейного регулирования деторождения.

[3]

В процессе демографического перехода благодаря расширению контроля общества над природными и социальными факторами, вызывающими преждевременную смерть, резко возрастает средняя продолжительность жизни. В результате меняется шкала социальных ценностей, само отношение людей к жизни и смерти. С резким снижением смертности, в особенности детской, тесно связано становление нового, рационального типа рождаемости. Высокая рождаемость перестает быть объективно необходимой; социальные механизмы, воздействующие на рождаемость, отныне ориентированы на поддержание относительно низкого ее уровня, и внутрисемейное регулирование деторождения становится массовым явлением.

Переход от традиционного, экстенсивного режима воспроизводства к современному сопровождается изменением возрастной структуры населения, которая графически изображается в виде возрастной пирамиды. На смену пирамиде с широким основанием и узкой вершиной приходит пирамида с узким основанием и расширенной вершиной — такова обычная динамика возрастного состава населения в период демографического перехода.

Сильнее всего возрастная структура изменяется на том этапе демографического перехода, когда начинается снижение рождаемости. Рис. 3 иллюстрирует соотношение рождаемости и старения населения России.

Как видно, за прошедшие сорок с лишним лет суммарный коэффициент рождаемости для России сократился более чем в два раза (с 2,6 в 1959 году и 2,01 в 1989-м до 1,25 рождений на женщину в 2002-м), в то время как доля лиц в возрасте 60 лет и старше выросла более чем в два раза.

Снижение смертности, рост средней продолжительности жизни и внутрисемейное регулирование деторождения начались в Европе гораздо раньше, чем в других регионах мира. Естественно, гораздо раньше здесь стало заметно и старение населения. Поскольку в России демографический переход начался позднее, чем в экономически развитых европейских странах, то ее население более «молодо». Но, как будет показано ниже, процесс старения в России ускоряется.

Старение населения влияет на все стороны жизни общества. Детальный анализ динамики демографической ситуации необходим для принятия политических решений, затрагивающих интересы общества в целом: в области здравоохранения, образования, подготовки и переподготовки кадров, страхования, социального обеспечения, пенсионной системы и других. Поэтому исследование демографических характеристик старения как с теоретической, так и с практической точки зрения является весьма актуальным.

Показатели демографического старения населения

Демографы ООН придерживаются следующей классификации обществ по степени старения: молодым называют население, в котором лиц в возрасте 65 лет и старше менее 4%; зрелым — общество, где таких людей от 4% до 7%; если же их доля превышает 7%, то население считается старым[4]. В России людьми трудоспособного возраста считаются мужчины от 16 до 59 и женщины от 16 до 54 лет. Людей старше предельного трудоспособного возраста относят к категории пожилых. Однако чтобы сопоставление было корректным, мы в соответствии с международной классификацией будем называть пожилыми лиц в возрасте 60 (или 65) лет и старше.

Для характеристики старения населения в демографических исследованиях используются такие показатели, как доли лиц определенного возраста в численности всего населения или его части: доля лиц старше 60 или 65 лет (обозначаемая 60+ или 65+) в общей численности населения, доля лиц в возрасте 75 лет и старше (75+) в общей численности населения, доля лиц в возрасте 75+ или 80+ по отношению к численности возрастной группы 60+.

Одной из мер старения населения является индекс старения — число лиц пожилого возраста на 100 детей. Вычисляется он как отношение численности или доли лиц старше трудоспособного возраста к численности или доле детей (возрастная группа 0–14 лет), умноженное на 100.

Для экономического анализа очень важны показатели старения, связанные с демографической нагрузкой, которая рассчитывается как отношение числа детей и/или лиц старше трудоспособного возраста к численности трудоспособного населения, умноженное на 100. Помимо общей демографической нагрузки, нас может интересовать показатель нагрузки, учитывающий только лиц старше трудоспособного возраста, и доля этого показателя в общей демографической нагрузке.

В последние годы в исследованиях, связанных со старением населения, все чаще используется коэффициент поддержки родителей, играющий важную роль при оценке возможности неформальной помощи самым пожилым. Он вычисляется как отношение общего числа лиц в возрасте 85+ к числу лиц в возрасте 50–64 лет, умноженное на 100.

[5]

Результаты расчетов показывают, что в 1950 году в Западной Европе доля лиц в возрасте 60+ была выше, чем в России, более чем на 60%, а в 2000 году — менее чем на 20%; в 1950 году индекс старения для стран Западной Европы превосходил российский показатель более чем на 100%, а к 2000 году это различие сократилось до 26%; за истекшие 50 лет относительная разница в значениях демографической нагрузки за счет пожилых между Россией и Западной Европой уменьшилась в три раза. Полученные результаты свидетельствуют об отсутствии принципиальных различий в динамике старения населения России и развитых европейских стран, а также о сближении значений рассмотренных показателей для Западной, Северной и Южной Европы[6].

Расчеты показателей старения для отдельных групп российского населения позволяют выявить важные особенности демографического развития нашей страны. В России значительно сильнее, чем в Западной Европе, выражен гендерный дисбаланс возрастной структуры: так, в 2002 году в группе от 60 лет и старше на 1 000 женщин приходилось 529 мужчин. Поэтому и значения таких показателей, как доля лиц в возрасте 60+ в общей численности населения, индекс старения и демографическая нагрузка за счет пожилых, для женского населения у нас почти в два раза выше, чем для мужского[7]. Для сравнения: в Западной Европе в 2000 году для возрастов 60+ на 1000 женщин приходилось 720 мужчин.

Различаются и показатели старения для городского и сельского населения России[8]: доля лиц в возрасте 60+, демографическая нагрузка за счет пожилых и коэффициент поддержки родителей для сельского населения выше, чем для городского, а индекс старения выше для городского населения. Учитывая гендерный дисбаланс, можно предсказать, что в будущем особого внимания потребуют проблемы пожилых (и зачастую одиноких) сельских женщин.

При формировании и реализации социальной политики необходимо учитывать региональные особенности воспроизводства населения и процесса старения[9]. В начале XXI века демографическую ситуацию во всех регионах России можно описать одними и теми же словами: рождаемость значительно сократилась, так что ее уровень повсеместно опустился ниже границы простого воспроизводства, а высокий уровень смертности определяет низкую ожидаемую продолжительность жизни.

Однако, несмотря на единообразие общей характеристики, значения основных показателей демографических процессов изменяются в широком диапазоне. Так, в 2001–2002 годах суммарный коэффициент рождаемости принимал значения от 1,12 для Северо-Западного федерального округа до 1,43 для Южного феде рального округа; ожидаемая продолжительность жизни при рождении находилась в границах от 63,43 лет в Сибирском федеральном округе до 67,04 лет в Южном федеральном округе, а коэффициент миграционного прироста[10] — от -40 (Дальневосточный федеральный округ) до 34 (Центральный федеральный округ).

Такой разброс показателей рождаемости, смертности и миграции предопределяет существенные региональные различия и в значениях характеристик старения населения. Это видно на рис. 6–8[11].

Как и следовало ожидать, за семь лет (1995–2002) значения рассмотренных показателей для России и всех федеральных округов возросли.

В 2002 году самые низкие показатели старения зафиксированы в Дальневосточном федеральном округе, самые высокие — в Центральном федеральном округе. В Ямало-Ненецком и Чукотском автономных округах (входящих в состав Дальневосточного федерального округа) доля лиц в возрасте 60 лет и старше составляла соответственно 3,4% и 4,8%, индекс старения для Ямало-Ненецкого округа оказался равным 14,8 чел. в возрасте 60+ на 100 детей, для Чукотского и Таймырского округов — 22,7. Очень низка в этом регионе и демографическая нагрузка за счет пожилых: 4,5 пенсионера на 100 трудоспособных в Ямало-Ненецком и 6,5 — в Чукотском округах.

Эти цифры резко отличаются от показателей для Центральной России. Так, в Тульской области пожилые люди составляют 24,5% населения, в Рязанской — 24%. Здесь же зафиксирован максимальный индекс старения — 181,8 в Тульской области и 169,4 в Рязанской. Самая высокая демографическая нагрузка за счет пожилых — в Тульской (39,4), Рязанской и Тверской (38,8) областях.

Наибольшие региональные различия характерны для коэффициента поддержки родителей: его значения варьируют от 0,1 и 0,4 для Таймырского и Чукотского автономных округов до 7,3 и 6,7 для Воронежской и Тамбовской областей.

При обсуждении экономических и социальных последствий старения населения на первый план обычно выдвигается увеличение демографической нагрузки за счет пожилых (рис. 8а). Однако не следует забывать, что на иждивении людей в трудоспособном возрасте находятся не только пожилые люди, но и дети, доля которых в формировании демографической нагрузки сокращается. В итоге общая нагрузка не только не увеличивается, но, как видно на рис. 8b, даже снижается.

Так что последствия старения в действительности оказываются не столь угрожающими, как это представляется чиновникам.

Долго ли живут пенсионеры?

Ответ на этот вопрос дает показатель ожидаемой продолжительности жизни в старших возрастах. Рассчитывают его с учетом динамики возрастных коэффициентов смертности, вычисляемых как число умерших на 1 000 человек мужского или женского населения определенной возрастной группы.

В России в последние десятилетия этот показатель для старших возрастных групп не уменьшался — наоборот, с 1989 по 2001 год коэффициент смертности в группе 60–64-летних увеличился с 32,6 до 47,0 для мужчин и с 13,2 до 16,5 для женщин. Особенно выпукло наше отставание от развитых стран Европы проявляется в сравнении российских демографических данных со шведскими[12]. Так, коэффициент смертности российских мужчин в возрасте 60–64 лет за 2000 год соответствует аналогичному показателю для Швеции за 1835 год, а коэффициент смертности мужчин 70–74 лет — для Швеции за 1865 год; у нас коэффициент смертности женщин в возрасте 60–64 лет такой же, как в Швеции в 1945 году, а женщин возрастной группы 70–74 года — как в 1950 году.

Повсюду и для всех рассмотренных возрастных категорий коэффициенты смертности у мужчин выше, чем у женщин, но в России их разница несоразмерно велика: так, здесь этот показатель почти равен для мужчин 60–64 лет и для женщин 70–74 лет (45 и 41 соответственно, данные за 2000 год). О крайне неблагоприятной ситуации с мужской смертностью в России свидетельствуют и следующие расчеты: в 2000 году из 100 доживших до 20 лет мужчин лишь 55 дожили до 60 лет и всего 45 — до 65 лет. Для сравнения: вШвеции уже в 1933–1937 годах из 100 доживших до 20 лет мужчин 78 доживали до 60 лет и 70 — до 65 лет. Приведенные данные еще раз указывают на то, что в России смертность в старших возрастах достигла катастрофического уровня и что необходимо принять адекватные меры для оздоровления ситуации.

В табл. 2 приведены данные об ожидаемой продолжительности жизни для России и Украины, у которой сходный с Россией режим воспроизводства населения, в сравнении с рядом экономически развитых стран Северной, Южной, Западной и Восточной Европы.

[13]

Как видно из табл. 2, с середины 60-х годов XX века и до начала XXI века в европейских странах, за исключением России и Украины, продолжительность жизни людей старших возрастных групп росла. В России же неблагоприятные тенденции в динамике смертности приводят к тому, что ожидаемая продолжительность жизни в старших возрастных группах уменьшилась, а ее абсолютные показатели значительно ниже, чем в развитых странах. Так, если в странах Западной, Северной и Южной Европы мужчинам, которым в 2000 году исполнилось 60 лет, суждено было прожить в среднем еще 19–21 год, то в России — всего 13,5 лет, т. е. даже меньше, чем 65-летним мужчинам, живущим в развитых странах. Еще сильнее отстаем мы от Японии: сейчас у нас среднестатистическому 65-летнему мужчине остается жить в среднем 11,1 года, а в Японии — 17,4 года, среднестатистическая россиянка того же возраста проживет еще 15 лет, а японка — 22,6 года, что наглядно демонстрируют рисунки 9а-b.

Старение населения и социальная политика в России

Одно из последствий старения населения — рост пенсионных затрат. Сейчас в большинстве развитых стран возраст выхода на пенсию составляет 65 лет. В России повышение пенсионного возраста рассматривается как возможный способ снижения демографической нагрузки на трудоспособное население. Но российская модель смертности значительно отличается от той, что сформировалась в развитых странах, поэтому их опыт организации пенсионного обеспечения нельзя перенести сюда в неизменном виде. В силу того что в России ожидаемая продолжительность жизни у старших возрастных групп крайне низка, повышение возраста выхода на пенсию означало бы для наших пожилых, что у них без всякой компенсации отнимают несколько лет «свободного времени»[14].

Нельзя не принять во внимание и другие негативные последствия этой непопулярной меры. В России традиционно велика роль бабушек и дедушек в воспитании внуков. Повышение возраста выхода на пенсию может сказаться на снижении рождаемости и повлечь еще больший рост беспризорности и социального сиротства. На это обратил внимание А. В. Сидоренко, руководитель Программы ООН по проблемам старения, в интервью, данном во время Международного экологического форума (Санкт-Петербург, 2003): «В западной культуре есть понятие “рашен бабушка” — собирательный образ российской пенсионерки с совершенно не западным менталитетом. Это жертвенная, энергичная, трудолюбивая натура, живущая интересами своих детей и внуков. Пока пожилая немецкая фрау путешествует и танцует, наша бабуля нянчит малышей и возделывает огород. Так кто же обществу более ценен?»[15] Заметим, что на Западе в последнее время отмечается важность контактов детей с бабушками и дедушками.

Нельзя не признать, что в ближайшие десятилетия в России, как и в большинстве промышленно развитых стран, меньшему числу работников придется содержать больше пенсионеров. Но при этом за счет скромного увеличения темпов прироста производительности труда можно не только сгладить остроту демографических проблем, но и повысить уровень жизни.

Недавно опубликованный ООН сборник «World Population Policies 2003» наглядно демонстрирует, какое значение отводят правительства разных стран демографическим проблемам, в том числе старению населения. Правительство России заявляет о своей глубокой озабоченности этим вопросом[16]. Однако в Концепции демографического развития Российской Федерации на период до 2015 года[17] вопросы старения населения должным образом не отражены; их даже не выделили в отдельный раздел.

С точки зрения мирового сообщества старение населения не ставит перед человечеством неразрешимых задач. Этого же мнения придерживаются многие исследователи. Поскольку старение населения протекает эволюционно, его последствия проявляются постепенно и предсказуемо. А значит, они могут и должны своевременно учитываться.

---

[1] Понятие демографической революции было впервые сформулировано в работах французского демографа А. Ландри. См.: Landry A. La Revolution Demographique. Paris, 1934. В англоязычной литературе принято считать, что первая формулировка этой теории была дана в работе Ф. Ноутстайна: Notestein F. Population: The Long View // Food for the world. Chicago, 1945. P. 36–57. Теория демографического перехода продолжает развиваться. См.: Вишневский А. Г. Демографическая революция. М.: Статистика, 1976; Горбунов В. К. Демографический переход в условиях индустриализации // Демографические процессы и их закономерности. М.: Мысль, 1986. С. 5–10; Пирожков С. И. Демографические процессы и возрастная структура населения. М.: Статистика, 1976. С. 136; Caldwell J. C. Toward a restatement of demographic transition theory // Population and Development Review. Vol. 2. № 3–4. P. 321–366; Kirk D. Demographic transition theory // Population Studies. 1996. Vol. 50. P. 361–387; Li N., Tuljapurkar S. Formal models of age structure transitions. Paper presented at the IUSSP/APN Conference on Age Structural Change and Policy Implications (Phuket, Thailand). 2000; Van de Kaa D. European Second Demographic Transition // Population Bulletin. 1987. Vol. 42. No 1.

[2] Вишневский А. Г. Тип воспроизводства населения // Народонаселение. Энциклопедический словарь. М.: БСЭ, 1994.

[3] Суммарный коэффициент рождаемости — это среднее число детей, рожденных одной женщиной в течение ее жизни.

[4] Пирожков С. И. Демографическое старение // Народонаселение: Энциклопедический словарь. М.: БСЭ, 1994.

[5] Значения для 2025 года рассчитаны на основе среднего варианта прогноза ООН (World Population Prospects. The 2000 Revision / United Nations. New York, 2001).

[6] Более детально динамика старения населения России исследована нами в следующих статьях: Пирожков С. И., Сафарова Г. Л. Старение населения: демографические аспекты // Успехи геронтологии. 1998. Вып. 2. C. 24–32; Пирожков С. И., Сафарова Г. Л. Тенденции старения населений России и Украины // Успехи геронтологии. 2000. Вып. 4. C. 14–20; Сафарова Г. Л. Демографические аспекты старения населения России // Успехи геронтологии. 1997. Вып. 1. C. 20–24.

[7] При расчете этих показателей в знаменателе берется численность населения обоего пола в трудоспособном возрасте.

[8] Сафарова Г. Л. Старение городского и сельского населения России // Современные проблемы старения населения в мире: тенденции, перспективы, взаимоотношения между поколениями. М.: МАКС Пресс, 2004. С. 121–130.

[9] Сафарова Г., Косолапенко Н., Арутюнов В. Региональная дифференциация показателей старения населения России // Успехи геронтологии. 2005. Вып. 16. C. 7–13.

[10] Коэффициент миграционного прироста — миграционный прирост за год на 10 000 населения.

[11] Показатели старения на 1995 год рассчитаны по данным Госкомстата, на 2002 год — по данным Всероссийской переписи населения 2002 года (Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Т. 2. Возрастно-половой состав и состояние в браке. М.: ИИЦ «Статистика России», 2004).

[12] Население Швеции является своего рода демографическим эталоном, поскольку, с одной стороны, в этой стране собраны и опубликованы надежные данные за длительный исторический период, а с другой — войны, голод и другие социальные катаклизмы влияли здесь на демографическую динамику значительно меньше, чем в других развитых странах.

[13] Показатели рассчитаны по данным ООН, Совета Европы, Госкомстата России и по прогнозам ООН до 2030 года. См: Демографический ежегодник России: Стат. сб. М.: Госкомстат России, 1995, … 2002; Keyfitz N., Flieger W. World Population Growth and Aging. Chicago: The University of Chicago Press, 1990; Recent Demographic Developments in Europe. Strasbourg: Council of Europe Publishing, 1999, … 2003; World Population Ageing 1950–2050. New York: UN, 2002; World Population Prospects. The 2000 Revision / United Nations. New York, 2001.

[14] Население России 1997. Пятый ежегодный демографический доклад / Отв. ред. А. Г. Вишневский. М., 1998.

[15] Анисимова Н. Феномен «рашен бабушка» // Санкт-Петербургские ведомости. 2003. № 129 (11 июля).

[16] World Population Policies. 2003 / United Nations. New York, 2004. P. 322.

[17] Одобрена распоряжением Правительства РФ от 24.09.2001 г. № 1270-р. См.: Доклад о состоянии и тенденциях демографического развития Российской Федерации (Реализация Концепции демографического развития Российской Федерации на период до 2015 года). М.: Права человека, 2004.