«Корысть неимущих против корысти имущих…»

Поместный собор Российской Православной церкви, проходивший в Москве с 15/28 августа 1917 года по 7/20 сентября 1918 года, имел огромное значение не только для церковной истории. Идея созыва Собора на протяжении более чем десятилетия активнейшим образом обсуждалась как в церковной, так и в светской печати, поэтому общество ожидало от этого события очень многого. Подготовка Собора, за которую принялись церковные власти в 1906 году, закончилась ничем, и созвать его удалось лишь после Февральской революции. Принципы формирования состава Собора предполагали участие в его работе большого количества общественных деятелей (каждый приход избирал делегатов на благочиннические собрания, те в свою очередь посылали представителей на епархиальный съезд, а епархиальные съезды избирали членов Собора). Правом посылать представителей на Собор пользовались помимо епархий Академия наук, университеты, Государственная дума, Государственный совет и действующая армия. В списках членов Собора мы находим имена философа Е. Н. Трубецкого, политиков А. И. Гучкова, А. В. Карташева, С. А. Котляревского, В. Н. Львова, М. М. Родзянко, А. Д. Самарина, востоковедов Б. А. Тураева и А. М. Позднеева, историков П. Н. Жуковича, Н. Ф. Каптерева, А. В. Флоровского, И. А. Карабинова, М. Д. Приселкова, М. Н. Скабаллановича, физиолога А. А. Ухтомского и многих других значительных общественных фигур. Выборы на Собор оказались единственными общероссийскими выборами, которые успели пройти после Февральской революции, поэтому вплоть до своего закрытия Собор был единственным общественным институтом, легитимность которого была бесспорной.

Собор был созван в первую очередь для того, чтобы провести реформу высшего церковного управления (в значительной степени «нестроения» связывались с синодальным управлением). Восстановив патриаршество, Собор эту задачу решил. Но одновременно с этим обсуждался весьма широкий круг вопросов — от проповедничества, миссионерской деятельности, церковного права и до церковной музыки.

Сергей Николаевич Булгаков (16.06.1871–13.07.1944) принадлежал к плеяде философов-идеалистов, совершивших, по его собственным словам, путь от марксизма к идеализму. Подобную эволюцию совершили Н. А. Бердяев, П. Б. Струве, С. Л. Франк и многие другие. Обратившиеся к церкви марксисты оказывались между двух огней. Бывшие товарищи по революционной деятельности видели в них предателей, а власти — как светские, так и церковные — продолжали видеть в них лишь революционных публицистов. И в этом нет ничего удивительного: философы-идеалисты, которых мы сейчас называем основными деятелями религиозного возрождения начала XX века, находились в жесткой оппозиции и к государству, и к официальной церкви.

Ко времени выборов на Собор С. Н. Булгаков был уже достаточно широко известен как либеральный церковный публицист. Он был избран в члены Собора от Таврической епархии на общей либеральной волне, однако позиция, которую он занимал во время работы Собора, была вполне традиционалистской. При сравнении выступлений бывшего марксиста Булгакова с речами других членов Собора, например профессора Петроградской духовной академии Б. А. Титлинова, хорошо видно, что от своих марксистских увлечений С. Н. Булгаков полностью отошел. Однако стоя на строго церковных позициях, он не отказывался от размышлений над теми вопросами общественной жизни, из которых выросли социалистические учения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно к С. Н. Булгакову обращались в тех случаях, когда возникала необходимость дать оценку модным в то время социалистическим теориям.

В социализме члены Собора видели одно из новейших еретических учений. «Социализм, — говорил профессор Московской духовной академии С. С. Глаголев, — есть дело антихристово. Предложения антихристовы обыкновенно совпадают с заповедями Божиими: любовь к брату, забота о брате. Познание истины, повеление быть как боги одинаково идут от Христа и от Антихриста. И в этом подкупающая сила антихристовых предложений; социализм намечает возвышеннейшие, идеальнейшие цели жизни, и христиане увлекаются социализмом, и, с тех пор как возник социализм, Христа многократно называли социалистом. Но антихристовы предложения принимаются не как Христовы, они принимаются гораздо охотнее христовых, и в этом их существенное различие. Антихрист всегда предлагает крайне легкие средства для достижения идеальных целей. Для устроения рая нужно лишь убить нескольких министров, ограбить буржуев, вообще несколько (сравнительно немного) убийств, грабежей, воровства. Христов путь к святости идет через подвиг, самоусовершенствование. Царство Божие силою берется. Путь, предлагаемый антихристом для достижения счастья и рая, всегда лежит через преступление. Результаты усилий идти антихристовым путем прекрасно характеризуются сном фараона: тощие коровы съели тучных, но не стали от этого лучше»[1]. По словам херсонского миссионера М. В. Кальнева, следовало «объяснить народу простым, доступным для него языком учение социализма и лишить его того обаяния, которое оно оказывает над темными массами народа, показав ему, что средства к достижению на земле среди людей свободы, равенства и братства, предлагаемые христианством и социализмом, совершенно противоположны. Все это должна сделать прежде всего наша, близко стоящая к народу, православная миссия»[2]. Однако для того, чтобы «простым, доступным языком» объяснить народу, что такое социализм, необходимо было прежде всего сформулировать отношение Церкви к социалистическому учению.

Профессор Московского университета Н. Н. Фиолетов указывал на то, что необходимо сформулировать отношение Церкви к организованной социальной жизни и дать соответствующее каноническое определение. «Такая формулировка в настоящий момент тем более необходима, что, во-первых, до сих пор еще распространены мнения, что церковный идеал есть идеал исключительно внутреннего совершенствования и что формы социальной жизни безразличны для Церкви; во-вторых, социалистические учения получили ха рактер своеобразной религиозной веры или суррогата этой веры — с чаяниями земного рая, с верой в абсолютное значение экономических и социальных форм»[3].

В конце концов по предложению С. Н. Булгакова было решено, прежде чем продолжить дискуссию о природе социализма, обсудить проблему отношения христианства к труду и выяснить, как христианство относится к различным аспектам хозяйственной деятельности. И лишь после этого Отдел должен был составить проект обращения Собора к людям труда. Правда, реализовать эти идеи так и не удалось. Никаких официальных актов, выражающих отношение Церкви к социалистическим учениям, Собор подготовить не успел, поскольку продолжать работу в условиях начавшихся гонений было невозможно. Однако в архивах сохранились протоколы соборных отделов (как сказали бы сейчас — рабочих групп), посвященных обсуждению проблем, представляющих интерес и сегодня.

В последние десятилетия материалы Собора активно публикуются[4], но эта работа, несомненно, потребует еще многих лет. Ниже мы публикуем текст булгаковского доклада, посвященного взаимоотношениям христианства и социализма.

Александр Кравецкий

---

[1] Священный Собор Российской Православной Церкви. Отдел о внутренней и внешней миссии. Протоколы заседаний Отдела // ГАРФ. Ф. 3431. Oп. 1. № 337. С. 111 (далее: Протоколы Отдела).

[2] Священный Собор Российской Православной Церкви. Отдел о внутренней и внешней миссии. Докладные записки и рапорты должностных церковных лиц о положении дел в местных миссионерских организациях, справки, заявления членов Отдела и другие материалы по разработке реформы внутренней миссии // ГАРФ. Ф. 3431. Оп. 1. № 340. С. 30.

[3] Протоколы Отдела. Л. 111 об.

[4] Далеко не полную библиографию см.: Священный Собор Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. Обзор деяний. Первая сессия / Сост. А. Г. Кравецкий, А. А. Плетнева, Г.-А. Шредер, Г. Шульц. М., 2002. С. 412–424