Коммунистический режим и националистическое подполье в Западной Украине в свете архивных документов

Пережив драматические события, связанные с окончанием Второй мировой войны, в июне 1945 года Украина стала членом ООН. Это произошло по настоянию и под личным контролем Сталина. Ему не только были нужны голоса в ООН. Поддерживая Украину на дипломатической арене, московское руководство рассчитывало, что это как-то смягчит проблемы, возникшие в Западной Украине, которая превратилась в центр вооруженного сопротивления коммунистическому режиму.

Для членов антигитлеровской коалиции выход Украины на дипломатическую арену не был неожиданностью, это было обусловлено во время Ялтинской конференции (4—11 февраля 1945 года), где лидеры США, Великобритании и СССР решали вопросы, связанные с окончанием войны и послевоенным порядком. Еще одно решение конференции не только привлекло внимание мира к Украине, но и стимулировало своеобразную «войну после войны». Речь идет о договоренности провести границы Польши на востоке, за «линией Керзона». Для Западной Украины это ознаменовало окончательное вхождение в состав УССР. Тем самым Сталин и его окружение создали решающие предпосылки для наступления на украинское повстанческое движение на этих территориях.

Еще в июле 1944 года в условиях конспирации представители разных политических сил (по инициативе фракции ОУН под руководством Степана Бандеры[1]) создали Украинскую главную освободительную раду (УГОР). Задачи ее были сформулированы так:

«1. Объединять и координировать действия всех национально-освободительных сил украинского народа на землях Украины и за ее пределами в целях борьбы с врагами украинского народа, в частности, с московско-большевистским и немецко-гитлеровским империалистами, за создание Украинского самостоятельного соборного[2] государства.

2. Определять идейные направления освободительной борьбы украинского народа.

3. Руководить национально-освободительной борьбой украинского народа вплоть до получения государственности и создания органов независимой государственной власти на Украине.

4. В качестве верховного всеукраинского центра представлять современные политические силы украинского народа в Украине и за границей.

5. Создать первое украинское правительство и созвать первое всенародное представительство»[3].

Сам факт создания УГОР стал важным политико-идеологическим фактором. По словам главного идеолога Украинской повстанческой армии Петра Полтавы (Федуна), «в 1944 году, с момента новой оккупации Украины большевиками, перед украинским народом встал вопрос: добровольно покориться оккупанту, отдать ему на расправу все завоевания украинского самостийного движения и похоронить идею Самостоятельной Украины или всеми силами и до последнего человека защищать себя, отстаивая дело Самостоятельной Украины... Украинский народ избрал второй путь, хорошо осознавая, что путь этот чрезвычайно трудный, что он потребует жертв. И, несмотря на это, десятки тысяч лучших украинцев пошли в УПА, пошли в подполье»[4].

После капитуляции Германии сталинское руководство получило возможность значительно усилить противодействие Организации украинских националистов (ОУН) и Украинской повстанческой армии (УПА), превратив Западную Украину в настоящий театр военных действий.

Существует достаточно обширная литература, посвященная истории ОУН и УПА, из которой можно выделить книгу «Организация украинских националистов и Украинская повстанческая армия. Исторические очерки»[5]. Эта монография — итог многолетних исследований группы историков, созданной при Правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА[6]. Издание подводит некоторый итог многолетних острых дискуссий в украинском обществе о том, чем на самом деле были эти организации и какую роль они сыграли в истории Украины.

Автор данной публикации поставил перед собой задачу, опираясь на недоступные ранее документы из Центрального государственного архива общественных организаций Украины (ЦГАООУ)[7], Государственного архива Службы безопасности Украины (ГА СБУ), Центрального архива внутренних войск Российской Федерации (ЦА ВВ РФ), показать суть упомянутого противостояния и его последствия. Для автора не подлежит сомнению, что ни одна из сторон не заслуживает прославления. Однако обязанность исследователей — разобраться в мотивации, аргументах сторон, методах их действий. Это позволит разрушить стереотипы и мифы, мешающие пониманию не столь отдаленных и весьма значимых событий.

«Советизация» Западной Украины. Агитация и пропаганда

Все принципиальные решения о противодействии ОУН и УПА принимались не в Киеве, а в Москве, где находились центральные партийные и государственные органы. Вместе с тем, немало жестких инициатив вышло из недр ЦК КП(б)У. Так, 15 ноября 1944 года Н. Хрущев[8] направил Сталину письмо, в котором подчеркивал, что перед парторганизациями Западной Украины и органами НКВД и НКГБ[9] поставлено задание тщательно проверить аппарат, в особенности состав технических работников из местного населения. При этом он предложил ввести при войсках НКВД военно-полевые суды: «С целью устрашения бандитов по приговорам этих военно-полевых судов приговоренных к смерти не расстреливать, а вешать. Суды необходимо проводить открыто с привлечением местного населения. Результаты судов в печати не освещать»[10].

Еще одно предложение Хрущева состояло в том, чтобы временно ввести при областных управлениях НКВД западных областей УССР специальные «тройки» в составе секретаря обкома партии, начальника областного управления НКВД и областного прокурора и предоставить им право рассмотрения дел националистов, а также право применять расстрел с немедленным выполнением приговора[11].

Инициатива не нашла поддержки в Москве, о чем свидетельствует письмо наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии к Никите Хрущеву от 2 декабря 1944 года. Чтобы ускорить рассмотрение дел лиц, имевших отношение к националистическому подполью, в западные области УССР решили откомандировать две выездные сессии Военной коллегии Верховного суда СССР[12]. То есть репрессивные акции происходили, но оформлялись они не так, как предлагал Хрущев.

«Советизация» западноукраинских земель происходила под контролем центральных московских органов. Еще осенью 1943 года в обкомах партии были сформированы организационные группы, в которые вошли, прежде всего, те, кто до войны работал в западных областях. В апреле 1944 года восстановили работу Волынский, Ровенский, Тернопольский и Черновицкий областные комитеты КП(б) Украины. С 1947 года специальным решением ЦК ВКП(б) в партию разрешили принимать бывших членов Коммунистической партии Западной Украины.

Под контролем ЦК ВКП(б) число парторганизаций в западных областях быстро росло. Если в начале 1947 года их было 4 тыс. и они объединяли свыше 60 тыс. членов партии, то в начале 1953 года их было уже 8 тыс., и входило в них свыше 85 тыс. чел[13]. Удельный вес членов партии из местного населения был незначительным. Приток кадров обеспечивался преимущественно за счет приезжих из центральных и восточных областей Украины и других республик СССР. Так, в июне 1946 года сюда прибыло 86 749 партийных, советских и комсомольских работников, а также специалистов в области промышленности, сельского хозяйства, образования, здравоохранения, культуры[14]. В подавляющем большинстве эти люди не только не знали языка, обычаев, традиций, но и не старались приспособиться к местным условиям. Именно их силами и осуществлялось то, что официальная пропаганда называла «социалистической перестройкой края». Одним из наиболее заметных явлений этой «перестройки» стало уничтожение в 1946 году Украинской грекокатолической церкви (УГКЦ). В 1949 году под давлением власти Мукачевская епархия приняла решение о прекращении деятельности униатской церкви[15].

Этим и другим действиям противостояли ОУН и УПА. Чтобы дискредитировать членов этих организаций, коммунистическая пропаганда изобрела формулу «украинско-немецкие националисты», которая часто встречается в документах ЦК КП(б)У. Скажем, в решении Оргбюро ЦК от 7 февраля 1945 года есть такой пункт: «Разрешить Львовскому обкому КП(б)У издать сборник материалов зверств немецко-фашистских захватчиков и украинско-немецких националистов по Львовской области»[16].

Такой подход поощрял один из наиболее активных организаторов антинационалистических кампаний, член Политбюро ЦК КП(б)У Дмитрий Мануильский. По Мануильскому выходило, что «украинский национализм никогда не был национальным»[17], внутренняя борьба в ОУН возникла как «борьба иностранных разведок», националисты никогда не переходили в подполье — «их послали в подполье немцы, чтобы сформировать свою агентурную сеть в тылу Красной Армии»[18], а Степана Бан-деру арестовали лишь для того, чтобы «создать вокруг его имени ореол "мученика"»[19].

В августе 1947 года заместитель начальника Управления 2 НКГБ УССР Пастельняк составил «Ориентировку о преступной деятельности украинско-немецких националистов в западных областях Украинской ССР». Описывая арест С. Бандеры в 1941 году, он делает следующее замечание: «В силу сложившихся обстоятельств гитлеровцы оказались перед угрозой того, что рядовые оуновцы и население, способное носить оружие, пойдут в партизанские отряды и будут вести вооруженную борьбу в их тылу... Выход был найден. Немцы перевели все оуновские организации ("бандеровцев") на нелегальное положение[20], разрешили ОУН создать УПА ("Украинскую повстанческую армию") и этим лживым маневром не только отвели от себя удар народных масс, но и создали силу для борьбы с антинемецки настроенными слоями населения, а также с партизанами и Красной Армией»[21].

Получалось, что создание УПА было санкционировано нацистами[22]. А тот факт, что УПА вела с ними борьбу, объяснялся следующим образом: «Лишь после того, как УПА, в силу необходимости, разукрупнилась, и руководство ОУН было не в состоянии контролировать все мелкие отряды, отдельные подразделения УПА по собственной инициативе нападали на немцев»[23].

Пропаганда должна была посеять сомнение в возможности успешного сопротивления режиму, недоверие к ОУН и УПА. С этой целью использовались обращения к бойцам УПА и населению западноукраинских земель. Текст первого обращения от лица Президиума Верховного Совета и Совета Народных Комиссаров УССР был утвержден постановлением Политбюро ЦК в феврале 1944 года[24]. В этом и следующих обращениях воинам УПА было обещано «полнейшее прощение их тяжелой ошибки, их прошлой вины перед Родиной», если они добровольно перейдут на сторону властей, «отрекутся от всякой борьбы и вражеских выступлений против Красной Армии»[25]. Те, кто поверил этим призывам, попали в лагеря, а тех, кто согласился сотрудничать с властями, использовали как провокаторов.

При этом состояние политико-пропагандистской работы в Западной Украине (как, кстати, и в Украине вообще) не вызывало в Москве особого оптимизма. Еще в сентябре 1944 года ЦК ВКП(б) принял специальное постановление «О недостатках в политической работе среди населения западных областей УССР». 22—24 ноября того же года состоялся Пленум ЦК КП(б)У, на котором отмечалось, что работа по реализации постановления «разворачивается пока медленно»[26].

Стратегия и тактика борьбы с УПА

Однако партийное руководство Украины не ограничивалось агитацией и пропагандой. 19 января 1945 года Политбюро ЦК КП(б)У утвердило проект приказа НКВД УССР «О проведении регистрации населения в западных областях Украины»[27]. 24 марта Политбюро ЦК КП(б)У возвращается к этому вопросу и принимает постановление «О проведении учета рабочих и служащих на предприятиях промышленности, транспорта и в советских учреждениях западных областей УССР». Партийным организациям, органам НКВД и НКГБ вменяется в обязанность «принять решительные меры по выкорчевыванию вражеских элементов и закрытию доступа на предприятия и учреждения»[28].

В результате этих акций удалось задержать и арестовать почти 14 тыс. человек[29]. С начала 1945 года по 1 января 1946 года проводились мероприятия по учету сельских жителей Западной Украины от 15 лет и старше. 10 января 1945 года Политбюро ЦК КП(б)У приняло постановление «Об усилении борьбы с украинско-немецкими националистам в западных областях Украины». Его главной целью было установить точное местонахождение каждого гражданина. Лица, местонахождение которых установить не удавалось, считались участниками антисоветских банд, а к их родственникам применялись арест и высылка в Сибирь[30]. В селах назначались ответственные за участки и «десятихатские» (представители от 10 хат), которые должны были следить за тем, кто и куда уходит из села, кто дает приют бойцам УПА, снабжает их продовольствием или оказывает другие услуги.

В 1943—1944 годах вооруженные формирования УПА были серьезной силой. Данные об общей численности УПА в этот период разнятся. Так, историк Петр Мирчук пишет, что «на волне прихода большевиков на западноукраинские земли количество бойцов УПА доходила до 80 тыс. украинцев и 20 тыс. представителей других национальностей»[31]. Иван Билас считает, что в начале 1944 года, когда численность УПА была наибольшей, в ее отрядах состояло около 45 тыс. человек[32]. По немецким данным, в ноябре 1944 года УПА насчитывала 60 тыс. бойцов[33].

Отряды УПА в той или иной степени контролировали территорию площадью около 150 тыс. км, на которой проживало 15 млн человек. Они осуществляли боевые операции и против немецких войск и полиции, и против советских партизан. Вот почему первые упоминания об УПА содержатся в партийных указаниях для командиров советских партизанских отрядов. Перед ними ставилась задача уничтожения отрядов УПА, засылка в повстанческие формирования своих людей с целью разложения их изнутри, а также антинационалистическая агитация среди местного населения. Учитывая опыт борьбы красных партизан с отрядами УПА, в августе 1944 года Политбюро ЦК КП(б)У принимает решение передать партизанскую дивизию им. Сидора Ковпака в ведение НКВД «для прохождения дальнейшей службы, используя ее в первую очередь для скорейшей ликвидации националистических банд»[34].

Кстати, именно с 1944 года ведут свою летопись печально известные спецгруппы, которые действовали и чинили насилие под видом украинских повстанцев. Поначалу в эти группы входили преимущественно бойцы партизанских отрядов, но со временем в них стали включать завербованных членов УПА, а также бывших представителей Службы безопасности (СБ) ОУН[35]. На 20 июня 1945 года в западных областях Украины под видом бандеровцев действовали 156 спецгрупп, в которых насчитывалось 1 783 человека[36].

О размахе противостояния в этот период свидетельствуют следующие цифры: с 1944 по июнь 1945 года было захвачено 93 610 «бандитов», явилось с повинной 40 395[37]. Со второй половины 1945 года по указанию центрального руководства УПА крупные подразделения были переформированы в более мелкие, хорошо сплоченные и вооруженные, с дислокацией в лесных массивах. В сельской местности возникла сеть подпольных формирований («божок») по 10—15 человек.

Все это представляло серьезную опасность для режима, который начал создавать систему противодействия УПА и ОУН. В том же постановлении Политбюро ЦК КП(б)У «Об усилении борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях Украины» от 10 января 1945 года содержится план мероприятий по активизации антинационалистической борьбы. Он, в частности, обязывал Львовский, Волынский, Станиславский, Тернопольский, Дрогобычский, Ровенский и Черновицкий обкомы КП(б)У, наркомов НКВД и НКГБ, начальников внутренних и погранвойск НКВД усилить борьбу с националистами, чтобы использовать зимний период для окончательного разгрома и ликвидации отрядов УПА и подполья ОУН. Власть требовала активизировать работу по созданию и распространению сети советской агентуры: «Добиться в ближайшее время такого положения, чтобы в каждом населенном пункте была бы наша агентура»[38]. Ставилась задача широкого привлечения к агентурной работе местных жителей, проверенных и преданных советской власти, а также лиц из числа бывших участников оуновских организаций. Внимание агентуры следовало направлять, прежде всего, «на выявление организующихся оуновских центров, местонахождения банд и их замыслов»[39].

Оставлять в доме на ночь посторонних людей крестьяне могли только с разрешения сельсовета. В селах создавались группы самообороны. С наступлением темноты они должны были задерживать приезжих и доставлять их в сельсовет. На каждые два села назначался участковый милиционер, который должен был контролировать проведение этих мероприятий. Всю подготовку и проведение подобных операций следовало держать в тайне, «не обходить ни одного случая банд-проявлений без репрессий в ответ, усилить высылку семей бандитов и кулаков, которые предоставляют какую бы то ни было помощь бандитам»[40]. В каждом районном центре, а по возможности, и в больших селах, предполагалось создать истребительные батальоны из местного населения. Кроме того, в каждом населенном пункте планировалось создать группы содействия истребительным батальонам. Кстати, на 1 апреля 1946 года в семи западных областях УССР насчитывалось 3 593 истребительных батальонов общей численностью 63 тыс. человек[41].

В феврале 1945 года ЦК КП(б)У принимает постановление о деятельности спецгрупп, в котором, в частности, говорится: «С целью уничтожения отдельных мелких бандитских групп, так называемой СБ и оуновских главарей, по примеру Волынской области, создать группу специального назначения из бандитов, которые явились с повинной и изъявили желание бороться с бандитизмом»[42].

Это были те самые спецгруппы, которые замучили тысячи мирных жителей и чьи злодеяния коммунистическая пропаганда приписала «бандеровским бандитам».

В июле 1945 года Политбюро ЦК КП(б)У дает указание начальникам областных управлений НКВД, а также командующим пограничными и внутренними войсками НКВД: создать специальные воинские группы, которые должны преследовать отряды УПА независимо от того, в какие районы и области те будут двигаться, вплоть до полной их ликвидации. Командиры воинских групп были предупреждены: если они пропустят воинов УПА, то будут сурово наказаны и переданы суду.

В ноябре того же года Политбюро утверждает еще одно постановление, важное с точки зрения разработки тактики борьбы против отрядов УПА и подполья ОУН, — «О дополнительных мерах борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях Украины». Ввиду того что подпольщики усилили борьбу с агентурой органов НКВД и НКГБ, секретарям обкомов и райкомов, начальникам управлений НКВД и НКГБ было предложено применить практику вызовов жителей населенных пунктов для бесед. На протяжении одного-двух дней предполагалось вызывать до 50 человек. В первую очередь тех, кого подозревали в связях с подпольем[43]. Так власть рассчитывала сохранить свою агентуру, дезориентировать подпольщиков и направить террористические акты повстанцев против своих. Партийные руководители надеялись и на то, что теракты против мирного населения позволят вовлечь в борьбу с отрядами УПА большое количество местных жителей.

Второй пункт февральского постановления посвящен методике организации засад. Отделам НКВД и НКГБ предлагалось применять тактику «ложных приманок»[44]. Учитывая то, что повстанцы нападали на партийно-государственных руководителей, магазины и машины с грузами, в тех районах, где есть отряды УПА, ЦК предлагал практиковать «специальные выезды районных работников с ночевкой на селе под прикрытием наших засад»[45]. Рекомендовалось также завозить в сельские магазины товары, в которых нуждаются бойцы УПА (зимняя одежда, обувь), создавать на дорогах и в селах видимость вынужденных остановок машин, груженных продовольствием и медикаментами. У местных жителей должно было сложиться впечатление, что эта машина или этот районный руководитель едут без охраны и только в силу обстоятельств вынуждены остаться на ночь в селе. Все эти «приманки» должны были обеспечиваться хорошо замаскированными «чекистско-военными засадами».

Третий пункт постановления гласил, что на протяжении декабря 1945 года от повстанцев будут очищены населенные пункты в радиусе не менее 15 км от промышленных предприятий и городов, а также в 10-километровой зоне от железных дорог и автомобильных путей. Всех, кто имеет отношение к подполью, надлежало срочно арестовать, а их семьи вывезти в отдаленные районы СССР В населенных пунктах следовало создать сеть агентов НКВД и НКГБ и усилить истребительные батальоны и группы самообороны[46].

То есть речь шла не об общих политических указаниях, а о конкретных действиях органов безопасности и военных. Подобные постановления принимались и в последующие годы[47].

К вопросу о борьбе против УПА и подполья ОУН ЦК КП(б)У обращался и во время проведения избирательных кампаний. Так, в январе 1946 года Политбюро ЦК КП(б)У принимает постановление «О ходе подготовки к выборам в Верховный Совет СССР во Львовской области», где дается анализ развития событий в области в конце 1945-го — начале 1946 года. В частности, утверждается, что в январе 1946 года в Львовской области действовало приблизительно 90 отрядов УПА. С 1 ноября 1945-го по 1 января 1946 года против них было проведено 2 204 «чекистско-военных операций», 1 529 из которых были безрезультатными. Причинами провала многих операций авторы документа считают плохую подготовку, а также то, что люди, ответственные за их проведение, «проявляют нерешительность, страх и уклоняются от встречи с бандами»[48].

Выборы в Верховный Совет СССР были назначены на 10 февраля 1946 года. Накануне, 6 февраля, Политбюро ЦК КП(б)У принимает очередное постановление «О повышении внимания и усилении борьбы с украинско-немецкими националистами в западных областях УССР в связи с выборами в Верховный Совет СССР». В нем содержалось требование усилить охрану линий связи, мостов, железных и шоссейных дорог, помещений избирательных участков и сельсоветов, промышленных и транспортных предприятий, чтобы повстанцы не смогли помешать «успешному проведению выборов»[49].

По инициативе партийных органов с 1 декабря 1945-го по 10 февраля 1946 года против ОУН и УПА было проведено 15 562 операций, в ходе которых было уничтожено свыше 4,2 тыс. повстанцев и подпольщиков, захвачено в плен и задержано свыше 9,4 тыс. причастных к ОУН и УПА, ликвидировано 130 вооруженных формирований[50]. Но и эти действия, впоследствии получившие название «большая блокада», не дали желаемых результатов.

Статистика противостояния

Как известно, в СССР все подлежало централизованному планированию, в том числе и борьба против «украинско-немецких националистов». Так, 10 января 1945 года под давлением Н. Хрущева перед секретарями обкомов западных областей Украины была поставлена задача ликвидировать отряды УПА и подпольные организации ОУН до 15 мая 1945 года. Обкомы должны были ежедневно отчитываться перед ЦК, сколько воинов и подпольщиков убито и арестовано. Однако противодействие ОУН и УПА коммунистическому режиму, как известно, затянулось. Именно после «большой блокады», для оправдания невозможности побороть повстанческое движение одним ударом, в партийных документах появляется словосочетание «остатки украинско-немецких националистов в западных областях УССР».

Политбюро ЦК КП(б)У 4 октября 1946 года утверждает постановление «О состоянии борьбы с остатками украинско-немецких националистов в западных областях УССР». В нем снова подвергаются критике действия органов МВД и МГБ. В частности, подчеркивается, что в августе 1946 года во всех западных областях Украины против отрядов УПА и подпольных организаций ОУН было проведено 7 079 операций, из которых только 738 дали положительные результаты[51]. Постановление требовало усилить конспирацию, улучшить подготовку операций и работу с агентурой, направить усилия, прежде всего, на ликвидацию руководителей районных, окружных и краевых ОУН, а также членов их центрального руководства. Об «остатках банд украинско-немецких националистов в западных областях УССР» идет речь и в других постановлениях ЦК КП(б)У/КПУ, появившихся в 1947—1953 годах. Если это действительно были «остатки» повстанческого движения, то почему столь мощная система все эти годы не могла их побороть?

Очевидно, что конкретные сроки ликвидации в партийных решениях имели мобилизационное значение. Не случайно устанавливались они не только местными, но и центральными партийными органами. Так, в приказе № 00207 МГБ СССР от февраля 1948 года, а также в директиве № 8 МГБ УССР от 28 февраля 1948 года содержится требование «окончательной ликвидации» оуновского подполья в Тернопольской области. А 30 декабря 1952 года ЦК КПСС обязал МВД СССР «окончательно ликвидировать» националистическое подполье и «вооруженные банды» в западных областях УССР и БССР, Литве, Латвии и Эстонии.

Выполнять подобные решения было очень непросто, и это провоцировало агрессию власти. Так, выступая 14 февраля 1946 года во Львове на совещании секретарей обкомов, начальников областных управлений НКВД, НКГБ и командующих военными округами, Н. Хрущев настаивал на максимально полном использовании военной силы в Западной Украине, с помощью которой предлагалось «в каждом селе создать свой опорный пункт»[52].

В уже упомянутой «Ориентировке о преступной деяльности украинско-немецких националистов в западных областях Украинской ССР», составленной в августе 1947 года заместителем начальника Управления 2 НКГБ УССР Пастельняком, говорилось, что в 1944—1945 годах органами и войсками МГБ-МВД все крупные и средние банды УПА «были целиком разгромлены, и УПА, как таковая, прекратила существование», остались лишь «мелкие группки бандитов», продолжающие свои действия[53].

Тем не менее, по данным МВД, на 1 апреля 1946 года существовало 479 боевых единиц ОУН и УПА и 3 735 бойцов. По данным МГБ, на 1 января 1947 года в вооруженном подполье числилось 530 боевых единиц и 4 456 бойцов[54]. На 3 марта 1948 года в западных областях Украины было 647 нелегальных организаций численностью 3 176 человек, 188 «бандгрупп» численностью 1 229 лиц и 2 019 «бандитов-одиночек», всего 6 424 человека[55]. К 17 апреля 1952 года действовал 71 провод[56] ОУН (160 человек), 84 боевые группы ОУН (252 человек), а также отдельные боевики (647 человек)[57]. На 21 ноября 1953 года в западных областях Украины продолжали действовать 15 проводов ОУН (40 человек), 32 подпольные организации и группы (164 человек), 106 отдельных боевиков, всего 310 человек. Кроме того, на оперативном учете находились 794 нелегала, из которых 372 ранее состояли в ОУН и УПА[58]. На 17 марта 1955 года в западных областях Украины числилось 11 разрозненных боевых групп численностью 32 человека, 17 отдельных боевиков, шел поиск 500 нелегалов[59].

Такова «статистическая» картина противостояния.

«Чекистско-военные операции»

Когда во время горбачевской «перестройки» появились упоминания о том, что борьбу с ОУН и УПА вели внутренние и погранвойска, один из наиболее активных критиков «украинского национализма» изобрел такое объяснение: «Привлечение отдельных военных частей к ликвидации банд ОУН-УПА совсем не означало, что истребительные батальоны и группы самозащиты вместе с органами Советской власти не могли сами покончить с бандитизмом... Речь шла о другом. Участие военных подразделений в обезвреживании оуновских банд имело целью прекратить дальнейшее кровопролитие, защитить сельских тружеников от бандитского террора...»[60]

Ясно, что все было наоборот. Режим делал ставку именно на военную силу. Конкретные операции, в частности, использование внутренних войск НКВД и МГБ Украинского округа или сил внутренней охраны МВД УССР, акции контрразведывательных органов и милиции планировались в военных штабах, а также руководителями НКГБ-МГБ. Партийное руководство принимало участие в определении стратегических направлений этой борьбы.

Важная роль отводилась «чекистско-военным операциям», имевшим целью поиск и уничтожение вооруженных подразделений УПА. Если «объект операции» был известен, применялся метод окружения, если нет — поиск в блокированном или неблокированном районе.

Разведывательно-поисковые группы (РПГ) обыскивали населенные пункты, выставляли секреты на путях вероятного передвижения частей УПА, разыскивали их следы на полях и в лесных массивах. За выявленными «бандгруппами» закреплялись оперативно-военные группы (ОВГ). Например, на одном только участке 62-й стрелковой дивизии ВВ МГБ Украинского округа по состоянию на 22 апреля 1948 года было создано 28 ОВГ[61]. Руководили группами армейские офицеры и оперработники районных отделений МГБ. Для усиления борьбы с УПА в областях, «наиболее пораженных бандитизмом», создавались оперативные чекистско-военные группы (ОВЧГ).

О масштабе операций можно составить представление по уцелевшим отчетам. Так, в одной только Львовской области части 88-го стрелкового полка 11-го отряда внутренних войск охраны МГБ-МВД СССР в 1946—1954 годах осуществили 511 операций[62]. В Дрогобычской области 13-й отряд 7-го дивизиона ВВ МВД-ВО МВД СССР осуществил: в 1946 году — 28, в 1947 — 20, в 1948 — 14, в 1949 — 15, в 1950 — 17, в 1951 — 15, в 1952 — 32, в 1953 — 17 операций[63].

Впечатляет и количество задействованных при этом войск. Так, 5—6 ноября 1953 года была проведена операция в лесном массиве на границе Олеского, Подкаменского и Заболотцевского районов Львовской области с целью выявления оуновского руководителя. В ней участвовали два отряда внутренней охраны МВД УССР общей численностью 1 500 человек[64]. Тогда же, при проведении операции по «ликвидации оуновских бандглаварей» в Львовской области, был задействован сводный отряд численностью 2 050 человек[65]. Заметим, что это был 1953 год, когда, по оценкам чекистов, «бандгруппы» состояли из двух-трех человек.

Любопытно, что проведение подобных операций детально фиксировалось с целью дальнейшего изучения и использования приобретенного опыта. Создавались многочисленные методические разработки: «Осуществление дивизионом военно-чекистской операции поиска и ликвидации бандитов в лесу», «Группа поиска и ликвидации бандитов в убежище в лесу», «О характерных признаках, по которым военные наряды обнаруживали бандитские убежища в зимних условиях» и т. п.

В начале 1950-х появился ряд директивных документов, в которых речь шла об усовершенствовании тактики проведения «чекистско-военных операций». Так, в директиве № 111 от 9 сентября 1953 года МВД СССР требовал от начальников органов МВД тщательно изучать информацию о разыскиваемых, район и условия проведения операций. В приказе № 001071 МВД СССР одной из главных задач на 1954 год было введение в практику полевой военной подготовки войск, особенно ночной подготовки[66].

Фиксировался и анализировался не только положительный, но и отрицательный опыт. В военных частях сохранились многочисленные «Журналы учета неумелых действий служебных нарядов»[67].

Организаторы военных или военно-чекистских операций никогда не забывали об их политическом обеспечении. Например, с 30 января по 7 февраля 1945 года, по приказу начальника войск НКВД Украинского военного округа была проведена широкомасштабная операция в Морочанском и Высоцком районах Ровенской области. Проводилась она силами 16-й отдельной стрелковой бригады ВВ НКВД Украинского военного округа совместно с органами НКВД, НКГБ, местным советским и партийным активом. В отчете начальник политотдела описывал, как политорганы готовили к операции бойцов, в частности, разъясняли им решение ЦК КП(б)У о ликвидации «немецко-украинских банд в западных областях Украины». По его мнению, «конкретная, целенаправленная работа Политотдела, политаппаратов, партийных и комсомольских организаций содействовала тому, что, в отличие от предыдущих операций, личный состав со всей серьезностью подошел к выполнению поставленного задания, проявляя чекистскую бдительность, дисциплина личного состава была значительно подтянута, а итогом стали лучшие результаты операции»[68].

«Лучшие результаты» были следующими: убиты — 205 чел., захвачены в плен — 61 чел., сдались добровольно 49 чел., поймано «бандпособников» — 112 чел., поймано тех, кто уклонялся от призыва в Красную Армию, — 230 чел., поймано дезертиров — 131 чел., задержаны без документов — 5 чел., выселено «бандсемей» — 116 чел., явились с повинной — 203 чел.[69]. А вот отчет о захваченных трофеях:

«1. Ручных пулеметов — 5 шт.
2. Автоматов — 10 шт.
3. Винтовок — 59 шт.
4. Револьверов "Наган" — 5 шт.
5. Ручных гранат — 27 шт.
6. Патронов — 4 265»[70].

Обратим внимание, как много было убито «бандитов» и как мало захвачено оружия. Это наводит на мысль о том, что убивали безоружных людей. Впоследствии спектр жертв значительно расширился: уничтожали не только тех, кто действительно оказывал вооруженное сопротивление, но и мирных жителей, которых объявляли «бандитами» или «бандпособниками».

Нарушения «социалистической законности»

Значительная часть документов, доступ к которым открылся в последние годы, посвящена явлению, которое коммунистическая пропаганда называла «нарушениями советской (или социалистической) законности». Фактически речь шла о своеволии и насилии, совершаемом партийно-государственными и чекистскими органами, пограничными и внутренними войсками, истребительными батальонами. Первый из найденных нами документов датирован февралем 1945 года, последний — апрелем 1954-го. В документах содержатся многочисленные факты самочинных убийств местных жителей представителями коммунистической власти и военными, а также необоснованных арестов, избиения арестованных, садизма, поджогов, изъятия имущества, фальсификации следственных дел. В постановлении Политбюро ЦК КП(б)У «О фактах грубых нарушений советской законности в западных областях УССР» от 21 марта 1945 года подчеркивалось, что «во многих случаях этот произвол прикрывается будто бы борьбой с украинско-немецкими националистами»[71]. Это утверждение можно принять с одной оговоркой — не во многих, а практически во всех.

С самого начала стало понятно, что искоренить подобные нарушения будет нелегко. Неслучайно 19 мая 1945 года Политбюро ЦК КП(б)У снова возвращается к этому вопросу и фактически признает свое бессилие. При этом наркому внутренних дел Рясному, наркому госбезопасности Савченко, начальникам погранвойск НКВД Бурмаку и Демшину, начальнику внутренних войск НКВД Украинского округа Марченко, начальникам областных и районных органов НКВД и НКГБ вменялось в обязанность взять дела под личный контроль[72].

Неэффективность борьбы с «нарушениями советской законности» продемонстрировали следующие события. В постановлении «О недостатках в работе органов МВД, МГБ, суда и прокуратуры по борьбе с нарушителями советской законности в западных областях УССР» от 24 июля 1946 года Оргбюро ЦК КП(б)У констатировало: если за 11 месяцев 1945 года было зафиксировано 237 «нарушений», то за 5 месяцев 1946 года — 965[73]. В первом квартале 1946 года в райотделах МВД Станиславовской области находилось 3 092 арестованных, из них незаконно задерживались 2 023 человека[74]. Приводится такой пример: в ноябре 1945 года начальник Яблуновского райотдела МГБ Станиславовской области Диденко арестовал 89 молодых людей 1928—1931 года рождения, которые были объявлены членами «запасной молодежной сотни УПА». Полгода юноши провели в тюрьме[75].

В постановлении Политбюро ЦК КП(б)У от 28 января 1948 года отмечалось, что только на протяжении ноября 1947 года в Закарпатской, Львовской, Тернопольской, Ровенской и Станиславовской областях выявлено 200 случаев противозаконных действий[76].

Один из наиболее впечатляющих документов был отправлен на имя Н. Хрущева 15 февраля 1949 года. Это докладная записка военного прокурора войск МВД Украинского округа Г. Кошарского «О фактах грубого нарушения советской законности в деятельности т. наз. спецгрупп МГБ». В записке отмечалось, что МГБ УССР и его управлениями в западных областях с целью «выявления вражеского, украинско-националистического подполья, широко применяются т. н. спецгруппы, действующие под видом бандитов "УПА"... Однако, как показывают факты, грубо-провокационная и неумная работа ряда спецгрупп и допускаемые их участниками произвол и насилие над местным населением не только не облегчают борьбу с бандитизмом, но, наоборот, усложняют ее, подрывают авторитет советской законности и, бесспорно, наносят вред делу социалистического строительства в западных областях Украины»[77]. Здесь же приводились многочисленные примеры беззаконий. Г. Кошарский прямо писал, что «действия т. н. спецгрупп МГБ носят ярко выраженный бандитский, антисоветский характер и, разумеется, не могут быть оправданы никакими оперативными соображениями»[78]. Вместе с тем, он справедливо отмечал, что «этот метод работы органов МГБ хорошо известен ОУН-овскому подполью, которое о нем предупреждало и предупреждает своих участников»[79].

В 1950-е годы ЦК КП(б)У неоднократно принимал специальные постановления о нарушениях «социалистической законности». Однако именно партийные органы, осуждавшие на словах подобные нарушения, на деле несли за них основную ответственность. Причем власть старалась одновременно достичь двух целей: покончить с теми, кто сознательно поддерживал повстанческое движение, и запугать мирное население.

Особое внимание уделялось организации судебных процессов против участников вооруженных формирований УПА и подпольных организаций ОУН. В сентябре 1949 года Политбюро ЦК КП(б)У приняло постановление «О проведении открытых судебных процессов над отдельными участниками бандитско-террористических групп в западных областях УССР». Вести процессы было доверено трибуналу войск МВД Львовского округа, где, по мнению заведующего административным отделом ЦК КП(б)У Г. Дроздова, были собраны наиболее квалифицированные судебные работники западных областей Украины. Политбюро также поручало главе трибунала войск МВД Львовского округа и прокурору войск МВД Украинского округа обеспечить проведение открытых судебных процессов на украинском языке. С этой целью они должны были отобрать для выездных сессий трибунала наиболее квалифицированных работников, владеющих украинским языком, а также прокуроров, принимавших участие в судебных заседаниях в роли государственных обвинителей[80].

Еще один характерный документ — стенограмма заседания Политбюро ЦК КП(б)У от 22 марта 1950 года. Обсуждался вопрос «О мероприятиях по усилению борьбы с остатками оуновского подполья в Западных областях УССР». Дмитрий Мануильский предлагал направить работников МГБ во все колхозы западных областей, а тех участников подполья, которые придут с повинной, переселять в восточные области[81]. Не менее решительными были и предложения секретаря ЦК Алексея Кириченко: «Может быть, следует издать новый приказ МГБ и еще раз предупредить тех, кто не вышел из подполья. Определить срок. Необходимо было бы провести ряд открытых процессов во всех областях. Часть осудить к расстрелу»[82]. Этой же идеей проникнуто и выступление секретаря ЦК КП(б)У Демьяна Коротченко: «Нужно проводить открытые процессы, выносить суровые приговоры. Часть бандитов осудить к расстрелу»[83].

В начале 1950-х ЦК КП(б)У еще несколько раз обращался к теме открытых судебных процессов в западных областях Украины, которым придавалось большое пропагандистское значение. С начала 1950-х годов по сентябрь 1959 года в Ровенской, Львовской, Станиславовской, Волынской и Тернопольской областях было проведено 14 открытых судебных процессов. Из 51 бывшего члена ОУН к смертной казни приговорили 24[84].

28 декабря 1949 года Политбюро ЦК КП(б)У принимает постановление «О приказе министра госбезопасности УССР № 312 «О непривлечении к уголовной ответственности участников остатков разгромленных украинских националистических банд в западных областях Украинской ССР, которые добровольно пришли в органы советской власти с повинной». Приказ был напечатан во всех газетах, обкомы западных областей были обязаны ознакомить с его содержанием местное население[85]. По сути, это был сигнал к амнистии, имевший определенный успех.

Однако 9 ноября 1956 года Президиум Верховного Совета УССР принимает указ «О запрете бывшим руководителям и активным участникам украинского националистического подполья, которые отбыли осуждение и наказание, возвращаться в западные области УССР». А 30 ноября 1956 года появляется постановление Политбюро ЦК КПУ «О пересмотре дел некоторых лиц, уволенных из заключения и ссылки».

Дело в том, что к 1 декабря 1956 года в западные области Украины после освобождения возвратилось 60 тыс. лиц, осужденных за участие в повстанческом движении и за другие «контрреволюционные преступления»[86]. Власть начала новое переселение с помощью так называемого оргнабора — людей направляли на работу преимущественно в восточные области.

По сути, эти документы были сигналом для судебных органов: «бандеровцев» рановато освободили, и следует всячески препятствовать их возвращению в Западную Украину[87]. Итак, прошлое никому не забывали и не прощали. Тех, кто все-таки оставался, ставили на учет в органах госбезопасности.

Конец повстанческого движения

Еще в конце 1940-х повстанческое движение ощутило серьезный недостаток оружия, амуниции, продовольствия. После разгрома городской и сельской сети ОУН уменьшилось ее влияние на бойцов УПА, возникли проблемы с координацией действий. Кое-кто из участников украинского освободительного движения поверил призывам правительства УССР явиться с повинной.

С 1947 года началось реформирование подпольных структур. Так, 30 мая Главнокомандующий УПА Роман Шухевич (Тарас Чупрынка) издал инструкцию, полностью уравнивающую членов ОУН и УПА в подпольной системе (ранее в УПА было до 50% членов ОУН). С этого времени ОУН и УПА стали называться вооруженным подпольем. Однако Главное командование УПА расформировано не было. Часть подпольщиков получили задание легализироваться, проникнуть в коммунистические структуры[88].

Чтобы уменьшить негативные последствия противостояния в западноукраинском регионе, Шухевич пытался установить контакты с властями, начать мирные переговоры. Так, 19 ноября 1944 года его доверенное лицо, львовская художница

Ярослава Музыка, через своего приятеля, заместителя начальника областного управления охраны здоровья Юлиана Кордюка, передала представителям власти предложение Провода ОУН о проведении мирных переговоров. Через несколько дней на квартире Музыки встретились руководитель опергруппы НКГБ в Западной Украине полковник госбезопасности Сергей Карин-Даниленко и член руководства Львовского городского провода ОУН Богдана Свитлик («Светлана»).

Условились, что переговоры будут проходить с гарантиями взаимной безопасности участников. Встреча состоялась в ночь с 28 февраля на 1 марта 1945 года на одном из хуторов Козивского района Тернопольщины. Подполье представляли члены Центрального провода ОУН Дмитрий Маевский и Яков Бусол, власть — С. Карин-Даниленко и офицер госбезопасности А. Хорошун, представившийся сотрудником Львовского облисполкома. Пятичасовые переговоры конкретных результатов не принесли. Известно, что Шухевич информировал об этой встрече С. Бандеру[89].

Последние предложения о мирных переговорах от Шухевича поступили 10 апреля 1948 года. В этот день Я. Музыка прислала письмо секретарю Львовского обкома КП(б)У Ивану Грушецкому. Но и в этом случае компромисс не был достигнут.

После гибели Р. Шухевича 5 марта 1950 года УПА быстро утратила боеспособность. 24 мая 1954 года МГБ арестовало преемника Шухевича Василия Кука. И хотя отдельные повстанцы продержались до средины 1950-х, как отмечалось в докладной записке Отдела административных органов ЦК Компартии Украины «О состоянии работы органов государственной безопасности Украинской ССР» от 18 сентября 1959 года, уже в начале 1956 года «ликвидация вооруженных банд и организованного подполья украинских буржуазных националистов» была завершена[90].

Финал исторической драмы был предопределен: военная сила в сочетании с мощью репрессивных органов стали решающим фактором усмирения населения, ликвидации сопротивления ОУН и УПА. Не оправдались надежды руководства этих организаций на советско-американский конфликт, который позволил бы возродить государственность Украины. Не помогли и контакты со спецслужбами США и Великобритании (кстати, Шухевич скептически относился к возможности глобального столкновения США и СССР)[91].

После смерти Сталина «украинскую карту» в борьбе за власть пытался разыграть Лаврентий Берия. Он поставил перед сотрудниками МГБ задачу: сделать «фотографию» реального положения в западных областях Украины. 16 мая 1953 года Берия подготовил специальную записку о недостатках в работе бывших органов МГБ УССР по борьбе с националистическим подпольем. Речь в ней шла о ситуации в Западной Украине. 26 мая на заседании Президиума ЦК КПСС было принято постановление «Вопрос западных областей Украинской ССР». А через два дня Бюро ЦК КПУ утвердило решение «О постановлении ЦК КПСС от 26 мая 1953 г. "Вопрос западных областей Украинской ССР" и докладная записка тов. Л. П. Берия в Президиум ЦК КПСС». По сути, этим решением были официально признаны серьезные последствия грубых действий режима на западноукраинских землях[92].

Более того, именно Берия был чуть ли не первым в тогдашнем руководстве, кто считал целесообразным исключить из политического лексикона слово «бандит», которым обычно называли участников повстанческого движения. По его словам, в Украине нет «никаких бандитов, а есть лишь националистически настроенная часть населения»[93]. По приказу Берии через арестованных украинских националистов чекисты пытались выйти на членов подполья, чтобы убедить их в нецелесообразности дальнейшей борьбы. С этой же целью в Москву из сибирской ссылки привезли сестер Бандеры, из Владимирской тюрьмы — президента Украинской головной вызвольной рады Кирилла Осьмака, а также главу Украинской грекокатолической церкви митрополита Йосипа Слипого.

В июне 1953 года пленум ЦК КПУ освободил от должности первого секретаря ЦК КПУ Леонида Мельникова, который в выступлении на пленуме признал «перегибы» в Западной Украине[94]. Однако после ареста Л. Берии 2 июля 1953 года Президиум ЦК КПСС приписал ему содействие «активизации буржуазно-националистических элементов»[95]. На эти новые политические акценты мгновенно отреагировали в Киеве. В решении пленума ЦК КПУ от 30 июля 1953 года отмечалось, что «Берия пытался использовать недостатки в хозяйственном, культурном строительстве, в политической работе среди трудящихся западных областей Украины в интересах своих враждебных планов»[96].

С падением Берии партийные органы усилили контроль за деятельностью спецслужб, в особенности за их противодействием «украинским буржуазным националистам». 12 марта 1954 года появилось постановление ЦК КПСС «О задачах Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР». Для его выполнения были приняты соответствующие документы в УССР[97]. Формально требовалось сделать все, чтобы «нарушения соцзаконности», имевшие место в Западной Украине в послевоенное время, больше никогда не повторялись[98].

Эти документы стали своеобразным послесловием к событиям, происходившим на западноукраинских землях в 1950-е годы. Приведем некоторые цифры.

В 1945—1953 годах за разного рода «антисоветские политические преступления» в Украине было арестовано 43 379 человек в возрасте до 25 лет, из них в западных областях Украины 36 340 человек[99]. С 1944 по 1952 год в западных областях Украины репрессиям в разных формах подверглись почти 500 тыс. человек, в том числе арестовано свыше 134 тыс., убито свыше 153 тыс. человек, выслано пожизненно за границы Украины свыше 203 тыс. человек[100]. Изъяты: 1 самолет, 2 бронемашины, 61 артиллерийская пушка, 595 минометов, 77 огнеметов, 358 противотанковых ружей, 844 станковых и 8 327 ручных пулеметов, около 26 тыс. автоматов, свыше 72 тыс. винтовок, 22 тыс. пистолетов, свыше 100 тыс. гранат, 80 тыс. мин и снарядов, свыше 12 млн патронов. Разыскано и изъято более 100 типографий с печатной техникой, свыше 300 радиопередатчиков, 18 автомобилей и мотоциклов, значительное количество пищевых складов и хранилищ националистической литературы[101]. По официальным данным, украинское подполье совершило 14,5 тыс. диверсий и террористических акций, в которых погибло не менее 30 тыс. партийных и советских работников, сотрудников милиции и органов безопасности, военнослужащих, представителей интеллигенции, сотрудничавших с коммунистами, местных жителей»[102].

Историю противостояния националистического подполья и коммунистического режима в СССР долгие годы «редактировали» официально утвержденные «борцы с украинско-немецким национализмом». Многие документы были недоступны. Сейчас есть возможность их изучить и тем самым сделать еще один шаг на пути к реалистическому осмыслению событий, происходивших в послевоенной Украине.



[1] В феврале 1940 года ОУН раскололась на радикальную фракцию бандеровцев ОУН(б) и фракцию умеренных, которую возглавлял Андрей Мельник — ОУН(м).

[2] «Соборного» в данном случае означает единого.

[3] Лиопис Украшсько! Повстансько! Армц. Льв1в, 1992. Т. 8. Украшська Головна Визвольна Рада. Документа, офщшш публжацц, матер1али. Книга перша, 1944—1945. С. 35—36.

[4] Полтава П. Концепщя самостшно! Украши i основна тендешця полиичного розвитку сучасного свпу// Позицц украшського визвольного руху. Мюнхен, 1948. С. 51—52.

[5] Оргашзащя Украшських Нацюналкспв i Украшська Повстанська Армiя. 1сторичш нариси / Вщповвдальний редактор С. В. Кульчицкий. Кив: Наукова думка, 2005

[6] В рабочую группу входил и автор этих строк.

[7] Бывший архив Института истории партии при ЦК Компартии Украины.

[8] С января 1938 года Хрущев возглавлял ЦК КП(б)У, а с февраля 1944 года занимал еще и должность Председателя Совета Министров УССР.

[9] В феврале 1941 года из НКВД был выделен НКГБ — Народный комиссариат государственной безопасности. В июле 1941 года их объединили в НКВД, а в 1943 году создали НКГБ, который в 1946 году переименовали на МГБ — Министерство государственной безопасности. С 1946 года НКВД переименовали в Министерство внутренних дел.

[10] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 1060. Л. 13.

[11] Там же. Л. 14.

[12] Там же. Д. 926. Л. 92.

[13] 1стор1я Украины / Щд ред. В. А. Смол1я. Кив: Альтернативи, 1997. С. 332.

[14] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2654. Л. 146.

[15] Подробнее см.: Быас И. Репресивно-каральна система в Украине. 1917—1953. Книга перша. К.: Либвдь-Вшсько УкраГни, 1994. С. 291—334.

[16] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 9. Д. 237. Л. 56.

[17] Манушьський Д. УкраГнсько-шмецыа нацюнаМсти на служб1 у фашистськоГ Н1меччини. КиГв: Полгтвидав УкраГни, 1945. С. 18.

[18] Там же. С. 20.

[19] Там же. С. 21. Речь идет о том, что после попытки ОУН под руководством С. Бандеры провозгласить 30 июня 1941 года во Львове Акт возрождения украинской государственности немцы потребовали прекращения подобных действий, поскольку в их планах не было места независимой Украине. После переговоров в Кракове и Берлине в сентябре 1941 года С. Бандера и его соратник Я. Стецько были арестованы и находились в концлагере до 27 сентября 1944 года. В 1952 году С. Бандера отказался от поста лидера ОУН из-за расхождений с другими руководящими деятелями. В августе 1953 года его избрали руководителем заграничных частей ОУН (Закордонних Частин ОУН). 15 октября 1959 года по заданию руководства СССР С. Бандера был убит в Мюнхене сотрудником КГБ СССР Б. Сташинским (См.: Стахгв В. П. Як вбили Степана Бандеру // Нацюнально-визвольним шляхом. Кив: КУН, 1991. С. 21—40; Кук В. Степан Бандера. 1вано-Франывськ: Лшея-НВ, 1999).

[20] На самом деле первые формирования УПА («Полгська Сч») были созданы Тарасом Бульбой-Боровцем на Полесье еще летом 1941 года. В декабре 1941 года немцы потребовали распустить их, что и было частично сделано. С оставшейся частью формирований Боровец ушел в подполье и создал Украинскую национально-революционную армию. Осенью 1942 года появились военные формирования бандеровцев под руководством С. Качинского и др. Бандеровцы быстрыми темпами создавали УПА, включая в нее, преимущественно с помощью силовых методов, отряды Боровца (См.: Бульба-Боровець Т. Арм1я без держави. Лыав: Поклик сумлшня, 1993).

[21] Центральный архив внутренних войск Российской Федерации, далее — ЦА ВВ РФ. Ф. 488. Оп. 1с. Д. 226. Л. 83; документы в виде микрофильмов хранятся в библиотеке Торонтского университета: «The Peter J. Potichnyj Collection on Insurgency and Counter-Insurgency in Ukraine».

[22] 17—21 февраля 1943 года состоялась III конференция ОУН. На ней были определены силы, которым противостояла УПА: немцы, советские партизаны и вооруженные структуры польского эмигрантского правительства в Западной Украине и Западной Белоруссии. Большинство участников конференции считало, что активно бороться с немцами не нужно, поскольку они и так терпят поражение, а основные силы следует направить на борьбу с советскими партизанами и поляками. Тем не менее в том же феврале сотня УПА атаковала бараки немецкой полиции в городе Володимирец Ровенской области. Начиная с весны 1943 года УПА начала планомерно овладевать северо-западным регионом Украины. Именно тогда немцы, считавшие отряды УПА бандами, начали вести против нее активные действия, обвиняя, в частности, в том, что она стала союзником большевиков (см.: Оргашзащя Украшських Нацюналгспв i Украшська Повстанська Арм1я. 1сторичн нариси / Вщповвдальний редактор С. В. Кульчицький. Кив: Наукова думка, 2005).

[23] ЦА ВВ РФ. Ф. 488. Оп. 1с. Д. 226. Л. 84.

[24] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 757. Лл. 13—14. В это время западные области Украины были еще оккупированы нацистскими войсками, поэтому печатать обращение решили в виде листовок, которые должны были сбрасывать с самолетов. Обращение также передавалось по радио.

[25] Там же. Л. 23.

[26] Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 668. Л. 5.

[27] Там же. Оп. 16. Д. 29. Л. 28.

[28] Там же. Л. 199.

[29] Кентй А. В. Очерк борьбы ОУН-УПА в Украине (1946—1956 гг.). Кив: институт кторц УкраГни НАН УкраГни, 1999. С. 10.

[30] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29 Лл. 5—6.

[31] Мгрчук П. УкраГнська Повстанська Арм1я 1942—1952. ЛьвГв: Просвпа, 1991. С. 51.

[32] Бтас 1. Репресивно-каральна система в УкраГнГ. 1917—1953. Книга перша. Кшв.: Либщь-Вгйско УкраГни, 1994. С. 245.

[33] Косик В. УкраГна i НГмеччина у другш свповш вшн! Париж-Нью-Йорк-ЛьвГв, 1993. С. 445.

[34] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 27. Л. 113.

[35] УПА опиралась на подпольную сеть ОУН, частью которой была Служба безопасности. Структура Службы безопасности в общем повторяла структуру самой ОУН. Три-пять членов ОУН составляли звено, несколько звеньев — станицу. Далее шли подрайоны, районы, повиты (надрайоны), округа, области, края. Начиная с подрайона сетью ОУН управлял соответствующий провод, имевший в своем составе референтуру Службы безопасности. Как правило, референт СБ имел в своем распоряжении боевое подразделение СБ, а также независимую сеть агентов. Высшие структуры Службы безопасности состояли из разведывательного и контрразведывательного отделов. Боевые подразделения СБ также исполняли функции военной полиции для формирований УПА. Подробнее см.: Веденеев Д. В., Биструхт Г. С. Меч i тризуб. Розвщка i контррозввдка руху украшських нацюналгстав та УПА (1920—1945). Кив: Генеза, 2006.

[36] Киричук Ю. Нариси з кгторц украшського нацюнально-визвольного руху 40—50-х роыв ХХ столптя. Львiв: Львiвський нщюнальний унверситет iменi I. Франка, 2000. С. 190.

[37] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 76. Д. 56. Л. 111.

[38] Там же. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 5.

[39] Там же.

[40] Там же. Л. 8.

[41] Там же. Оп. 23. Д. 2966. Л. 51.

[42] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2966. Л. 147.

[43] Там же. Д. 30. Л. 271.

[44] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 30. Л. 272.

[45] Там же.

[46] Там же. Л. 273.

[47] Например, постановление Оргбюро ЦК КП(б)У «Об усилении политической работы, повышении большевистской внимательности и боевой выучки в истребительных батальонах западных областей УССР» от 18 апреля 1946 года, постановление Оргбюро ЦК КП(б)У «О дополнительных мерах по улучшению деятельности истребительных батальонов» от 23 июля 1946 года, постановление Политбюро ЦК КП(б)У «О мероприятиях по дальнейшему улучшению работы групп охраны общественного порядка в западных областях УССР» от 23 августа 1950 года, постановление Политбюро ЦК КП(б)У «О некоторых фактах провала чекистско-военных операций, которые проводятся органами МГБ» от 24 августа 1951 года, постановление Оргбюро ЦК КП(б)У «О проведении областных совещаний старших групп охраны общественного порядка и участковых уполномоченных милиции в западных областях УССР» от 7 мая 1952 года, постановление Политбюро ЦК КПУ «О состоянии и мероприятиях по дальнейшему улучшению работы органов Комитета государственной безопасности в западных областях Украинской ССР» от 11 апреля 1955 года и др.

[48] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 31. Л. 24.

[49] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 31. Л. 70—73.

[50] Кентпш А. В. Нарис боротьби ОУН-УПА в УкраШ (1946—1956 рр.). С. 13.

[51] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 160.

[52] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2884. Л. 128.

[53] ЦА ВВ РФ. Ф. 488. Оп. 1с. Д. 226. Л. 102—103.

[54] Кентй А. В. Нарис боротьби ОУН.-УПА в УкраМ (1946—1956 рр.). С. 24, 41.

[55] ЦА ВВ РФ. Ф. 488. Оп. 1с. Д. 226. Л. 27.

[56] Провод — руководящая структура ОУН.

[57] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 72. Л. 46—47.

[58] Там же. Д. 73. Л. 60—61.

[59] Там же. Д. 75. Л. 31—32.

[60] Давиденко В. А. «Украшська повстанча арм1я»: шлях ганьби i злочитйв. Кив: Т-во «Знання», 1989.С. 38.

[61] ЦА ВВ РФ. Ф. 488. Оп. 1с. Д. 300. Л. 37.

[62] Там же. Д. 306. Л. 1—77.

[63] Там же. Д. 205. Л. 1—36.

[64] Там же. Д. 591. Л. 317.

[65] Там же. Л. 310.

[66] ЦА ВВ РФ. Ф. 488. Оп. 1с. Д. 621. Л. 240.

[67] Там же. Л. 208.

[68] Там же. Л. 11об.

[69] Там же.

[70] Там же.

[71] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 29. Л. 189.

[72] Там же. Л. 282.

[73] Там же. Д. 50. Л. 93.

[74] Там же.

[75] Там же. Л. 93—94.

[76] Там же. Ф.1. Оп. 6. Д. 1169. Л. 21.

[77] Там же. Ф. 1. Оп. 16. Д. 68. Л. 10

[78] Ц^ОУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 68. Л. 3.

[79] Там же.

[80] Там же. Д. 68. Л. 39—41.

[81] Там же. Ф.1. Оп. 6. Д. 1434. Л. 143.

[82] Там же. Л. 145.

[83] Там же. Л. 146.

[84] Там же. Д. 85. Л. 248—249.

[85] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 1317. Л. 19.

[86] Там же. Д. 77. Л. 2.

[87] В той связи следует упомянуть Указ Президиума Верховного Совета УССР от 9 ноября 1956 года «О запрете бывшим руководителям и активным участникам украинского националистического подполья, которые были осуждены и отбыли наказание, возвращаться в западные области Украинской ССР». В начале 1957 года комиссия ЦК Компартии Украины внесла предложение распространить действие этого указа и на тех, кто возвратился в Западную Украину до появления этого документа.

[88] Киричук Ю. Нариси з гсторц украгнського нщюнально-визвольного руху 40—50-х роив ХХ столгття. С. 221.

[89] См.: Д. Веденеев, Ю. Шаповал. Роман Шухевич: таемниця загибел1 // Дзеркало тижня. 2002. № 6. 16 лютого.

[90] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 16. Д. 85. Л. 247—248.

[91] ГА СБУ, Киев. Ф. 11. Д. 32518. Т. 1. Л. 263.

[92] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1125. Л. 6.

[93] Кентй А. В. Нарис боротьби ОУН. УПА в УкраМ (1946—1956 рр.). С. 85—86.

[94] Новым лидером КПУ стал Алексей Кириченко.

[95] Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы / Под ред. акад. А. Н. Яковлева. Москва., 1999. С. 401.

[96] ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1147. Л. 2—3.

[97] Среди них постановление Политбюро ЦК КПУ «О состоянии и мероприятиях относительно дальнейшего улучшения работы органов Комитета государственной безопасности в западных областях Украинской ССР» от 11 апреля 1955 года, докладная записка Отдела административных органов ЦК КПУ «О состоянии работы органов государственной безопасности Украинской ССР» от 18 сентября 1959 года, постановление Политбюро ЦК КПУ «О состоянии и мероприятиях по усилению работы органов государственной безопасности Украинской ССР» от 24 ноября 1959 года.

[98] См. там же. Ф. 1. Оп. 16. Д. 85. Л. 243.

[99] Там же. Оп. 1. Д. 1120. Л. 228.

[100] Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского Пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 47.

[101] ГА СБУ, Киев. Д. 372. Т. 74. Л. 159—160; Т. 100. Л. 73—75.

[102] Коваль М. В. Украша у Другш свгтовш i Великий Вгтчизнянш вшнах (1939—1945 рр.). Спроба сучасного концептуального аналiзу. Кшв: 1нститут юторп украши НАН Украши, 1994. С. 46—47.