Российско-украинский газовый конфликт в январе 2006 года вызвал всплеск публичного интереса не только к отношениям между Украиной и Россией в энергетической области, но и вообще к украинской энергетике и перспективам ее развития. В российских средствах массовой информации корректной публичной полемики не произошло, и для публики мало что прояснилось. Многие лишь утвердились в убеждении относительно полной зависимости Украины от импорта энергоресурсов, прежде всего из России, и уязвимости страны перед ценовой политикой соседей, в особенности на фоне решимости России прекратить «ценовое субсидирование» бывших постсоветских стран, и в первую очередь Украины.

Попытаемся показать, как в реальности обстоит дело с украинской зависимостью от импорта энергоносителей, каким образом эта страна могла бы построить эффективную энергетическую политику, уменьшающую такого рода зависимость, и как могут строиться дальнейшие отношения между Украиной и Россией в области ценообразования на энергоресурсы.

Прежде всего стоит отметить, что ситуация с поставками российских энергетических ресурсов в Украину и украинское энергетическое будущее обросли в последнее время массой мифов, на преодоление которых, видимо, уйдет долгое время. Попробуем для начала развеять некоторые из них.

Вреднейшим из этих мифов является миф о систематическом субсидировании украинской экономики Россией через поставки энергоресурсов по низким ценам. На деле ситуация в этой сфере совсем не проста. Разрыв между ценами поставок газа в Украину и стоимостью европейских продаж российского экспортного газа, безусловно, стал в последние годы весьма значительным. Однако не стоит забывать, что всплеск цен поставок газа в Западную Европу начался в 2003 году, когда цены на нефть, к которым привязана контрактная стоимость европейских поставок газа «Газпрома», достигли невиданных до этого высот, превысив отметку в 30, а затем и 60 долл. за баррель. До этого, надо заметить, уровень европейских цен на импорт газа был весьма умеренным. Достаточно сказать, что, по данным ВР 8та1із1іеа1 Кеѵіеѵѵ \УогИ Епегду, средняя цена импортного газа в Европе составляла в 1992—2003 годах всего 102 долл. за 1 000 кубометров. Если принять во внимание стоимость транспортировки газа от российско-украинской до, скажем, германской границы (составляющую приблизительно 30 долл. за 1 000 кубометров), это означает, что средняя цена российского газа, поставляемого на Украину, составила бы 72 долл. Если, например, взглянуть на среднеевропейские цены газового импорта в 1992—1999 годы, то они и того меньше: 85 долл. Соответственно, некая объективная цена российского газа для Украины в этом случае составила бы 55 долл. Стоит напомнить, что в 1990-е — начале 2000-х годов Россия поставляла газ Украине по 50 долл. за 1 000 кубометров, с оплатой дополнительного потребления газа сверх контрактных объемов по 80 долл. Примерно такие же условия были заложены в известном российско-украинском пятилетнем газовом соглашении, подписанном в августе 2004 года незадолго до президентских выборов в Украине.

Как видно, если газовые субсидии и имели место, то они не были настолько значительными, чтобы вести речь о длительном существовании Украины «за российский счет». Некоторые диспропорции в ценах объяснялись совершенно различной системой организации рынков и ценообразования. В Западную Европу «Газпром» поставляет газ на основе долгосрочных контрактов, где цены привязаны к рыночным ценам на целую корзину энергетических продуктов, прежде всего на нефть, и постоянно меняются, в том числе и падают. Например, в 1999 году средние цены на поставки газа в Германию составляли 65 долл. за 1 000 кубометров, и Украина должна была платить за российский газ чуть ли не больше немцев. Если мировые цены на нефть в ближайшем будущем упадут до 30—40 долл. за баррель, цена на газ в Европе снизится примерно до 160—180 долл. за 1 000 кубометров. При таком ходе событий цены на газ для Украины (в соответствии с заключенным соглашением, на 2007 год они составляют 130 долл. за 1 000 кубометров, а в дальнейшем будут повышаться) могут оказаться выше европейских.

А вот на постсоветском пространстве картина принципиально иная: рынка газа здесь нет, его поставками занимаются контролируемые государством газовые монополии, и цены определяются межправительственными соглашениями. Ясно, что такой механизм ценообразования негибок, и пока он существует — а правительства постсоветских стран не решаются на демонополизацию и приватизацию национальных газовых компаний, — цены никогда не будут отражать объективные рыночные реалии. Характерно, что таких проблем не знает, например, нефтяной сектор, где приватизация и либерализация состоялись и в России, и на Украине.

Риторика о «ценовом субсидировании» бывших советских республик способна только испортить отношения России с соседями, подобно тому как популярный в 1990—1991 годах в России лозунг «хватит кормить эти братские республики» значительно подстегнул центробежные процессы в СССР, завершившиеся распадом Союза. Хотя в газовой сфере такое субсидирование периодически и возникает, обусловлено оно не чем иным, как отсутствием на постсоветском пространстве прозрачного газового рынка, способного определять объективный уровень цен, и негибкостью механизмов ценообразования в рамках двусторонних межправительственных соглашений.

Другое дело, что в 1990-е годы Украина плохо платила за поставки российского газа, накопив долг в размере около полутора миллиардов долларов. Впоследствии долг был реструктуризирован[1], и его погашение деньгами остается лишь мечтой. Прежние неплатежи действительно можно считать косвенными субсидиями с российской стороны, однако цены тут ни при чем.

Следующий миф — о том, что Украина полностью зависит от импорта российского газа. На самом деле это не совсем так. Газ занимает значительную долю в структуре потребления энергии на Украине (по данным Государственного комитета статистики Украины, 41%), однако не такую высокую, как в России, где его доля в балансе первичных энергоресурсов составляет примерно 54%. В украинской экономике существенную роль играют уголь (22% первичного энергобаланса) и атомная энергия (примерно 15%, АЭС в Украине вырабатывают более40% электроэнергии). При этом примерно треть потребляемого газа (свыше 20 млрд куб. м) Украина добывает сама. Таким образом, зависимость от импортного газа составляет лишь менее трети энергобаланса страны. При этом еще с 1990-х годов украинцы предпочитали покупать основные объемы газа у Туркменистана, очевидно предвидя затруднения в общении с капризным северным партнером. Начиная с 2006 года, когда поставки и центральноазиатского, и российского газа на Украину были монополизированы трейдером «РосУкрЭнерго», частично подконтрольным «Газпрому», зависимость Украины от российских поставщиков газа стала более ощутимой.

Однако российским политикам, требующим ужесточения давления на Украину, необходимо учитывать и то, кто потребляет газ в Украине. По данным Государственного комитета статистики Украины, 51% газа в стране потребляют семь областей восточной части страны, где проживает абсолютное большинство русскоговорящего населения — Донецкая, Днепропетровская, Луганская, Полтавская, Харьковская, Запорожская области, а также Крым (только первые четыре области потребляют 40% газа в стране). Именно эти области наиболее экономически и социально близки к России, голосуют на выборах за политиков, обещающих сближение с Россией. Основная зависимость от импорта газа из России также приходится на эти регионы.

Вообще, наилучшим решением и для России, и для Украины, чьей общей головной болью является негативное советское наследие в виде чрезвычайно энергоемких экономик — крайне неэффективных с точки зрения потребления энергоресурсов как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве, — стала бы ликвидация монополий государственных «Газпрома» и «Нафтогаза» и создание в газовом секторе свободного конкурентного рынка, где цены определялись бы на основе спроса и предложения. Не исключено, что они были бы высокими, однако этот механизм исключал бы возможность использовать «энергетическое оружие» в политических целях, устранил бы всякую почву для взаимного недоверия и спекуляций. Гораздо менее политизированными, например, являются отношения в нефтяном секторе, где роль свободного рынка существенно выше — хотя Украина импортирует более 50% потребляемой нефти из России. Энергоемкость же украинской экономики остается основной головной болью властей. Как и в России, потребление энергоресурсов на доллар ВВП по паритету покупательной способности у Украины в два-три раза выше не только развитых стран Запада, но и развивающихся экономик (Китай, Индия). Причем обусловлено это тем, что в постсоветские годы (как и в России) так и не была проведена модернизация энергоемкой промышленности, являющейся основным потребителем энергоресурсов (более 90% потребления топлива и 54% потребления электроэнергии). Удельные затраты энергии на физический выпуск единицы продукции в украинской металлургии, химии и нефтехимии, других энергоемких отраслях в два-три раза выше, чем не только в развитых, но и в развивающихся странах. Собственно, иначе и быть не могло — власти, проводившие политику поддержки населения и промышленности низкими внутренними ценами на энергоресурсы, унаследованную от советской культуры ценовой политики, упустили таким образом возможность создания стимулов для резкого повышения энергоэффективности экономики, что было достигнуто, например, в течение 1990-х в странах Восточной Европы и Балтии в результате жестких ценовых реформ на энергетических рынках.

Между тем в снижении энергоемкости экономики кроется значительный потенциал для уменьшения зависимости страны от импорта энергоносителей. Однако решение этой проблемы сопряжено с повышением внутренних цен на газ и электроэнергию для украинских потребителей. Поскольку в начале 2007 года внутриполитическая борьба в Украине вступила в фазу соперничества двух откровенно популистских политических кланов — Виктора Януковича и Юлии Тимошенко, — резких шагов по повышению цен ожидать трудно, хотя некоторый ценовой рост, спровоцированный повышением цен на российский газ, все же произойдет.

Еще одна важная проблема в российско-украинских энергетических отношениях — транзит энергоресурсов. Представление об односторонней энергетической зависимости Украины от России совершенно неверно. На самом деле экономика России в значительно большей степени зависит от надежности энергетического транзита через Украину в Европу, чем украинцы — от наших энергоресурсов. Украина была, есть и надолго останется главным экспортным коридором для поставок российского природного газа в Европу. Сегодня через Украину прокачивается свыше 70% российского газа, идущего на экспорт, и даже если Россия построит и выведет на полную мощность планируемые и обсуждаемые новые газопроводы в обход Украины — ІЧопС 8ігеаш и вторую очередь «Голубого потока», — доля украинского транзита все равно будет превышать 50%. Сегодня через Украину транспортируется примерно 130 млрд кубометров российского газа в Европу, тогда как максимально возможная мощность газопровода ІЧопС 8ігеаш по дну Балтийского моря составит 55 млрд кубометров в год. Да и газ по ІЧопС 8ігеаш пойдет совсем на другие рынки, туда, куда наш газ сегодня практически не поставляется — в Северо-Западную Европу, Северную Германию, Данию, Бенилюкс, Великобританию. Украинский же коридор ведет нас на основные наши рынки сбыта — в Восточную, Центральную и Южную Европу, и попасть туда по балтийскому газопроводу наш газ просто не сможет.

Иными словами, в стратегической перспективе Украину нам не обойти. Значит, надо признать ее ключевой транзитной страной, критически важной с точки зрения обеспечения надежности нашего энергетического экспорта в Европу, и исходя из этого строить отношения с Украиной не как с «младшим братом», полностью зависящим от милости «старшего», а как с равноправным партнером — на основе взаимного уважения, доверия и верховенства международного права, с разрешением споров в суде, а не посредством перекрывания газового вентиля. Конечно, было бы хорошо, если бы Россия ратифицировала Договор к Энергетической хартии и Протокол по транзиту, которые могли бы стать такого рода долгосрочной правовой основой отношений в энергетической сфере между двумя странами, у которых нет иного будущего, кроме европейского (Украина, в отличие от России, ратифицировала Договор к Энергетической хартии и высказала готовность подписать Протокол по транзиту, подписание которого было сорвано в декабре 2003 года из-за отказа России подписывать документ). Энергетическая хартия — единственный международно-правовой документ, защищающий права производителей энергоресурсов при их транзите через третьи страны; соглашения ВТО, например, эти вопросы не регулируют. Благодаря хартии Россия и Украина получили бы доступ к универсальному механизму разрешения транзитных споров. Однако и пятилетний договор о транзите и поставках газа, заключенный с Виктором Януковичем в августе 2004 года, создавал вполне хорошие предпосылки для формирования такой правовой базы в долгосрочной перспективе. Бывший заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Рязанов на брифинге в Москве 7 июня 2005 года не случайно назвал соглашение «чрезвычайно выгодным для России»: несмотря на то что цена поставок газа в Украину по тому соглашению составляла всего 50 долл. за 1 000 кубометров, Россия получала и одну из самых низких транзитных ставок в Европе — 1,09 долл. за транспортировку 1 000 кубометров газа на 100 км. Но через полгода после этого поступила команда из Кремля считать те условия «нерыночными».

Еще один распространенный миф о российско-украинских энергетических отношениях — тема «воровства» транзитного российского газа. Реальные факты выглядят иначе. После заключения межправительственного соглашения 2002 года, когда на истории 1990-х с несанкционированным отбором российского газа из украинских газопроводов был поставлен крест, новые документы предусматривают, что украинская сторона вправе отбирать дополнительный газ из транзитных газопроводов, однако обязана оплачивать его по повышенной цене — что справедливо, и она за этот перебор платит аккуратно. Не подтвердились и широко растиражированные российскими СМИ утверждения о «пропаже» российского газа из украинских газохранилищ весной 2005 года — в июне того же года представителями обеих стран был подписан акт о том, что газ на месте и все в порядке. С политическими спекуляциями на тему «газового воровства», таким образом, давно пора покончить.

Вообще России и Украине, власти которых постоянно оказываются вынужденными отстаивать интересы госмонополий, гораздо полезнее было бы двигаться в сторону открытого рынка. Это позволило бы ликвидировать почву для не соответствующих действительности и не подтверждаемых фактами спекуляций по поводу «субсидирования», «зависимости», а тем более «воровства», способствующих ненужной политизации экономических отношений. Чем быстрее это произойдет, тем больше шансов и на повышение эффективности наших экономик, и на увеличение стабильности и предсказуемости наших отношений в будущем. Причем не только в энергетической сфере.



[1] Четвертого октября 2001 года премьер-министры РФ и Украины Михаил Касьянов и Анатолий Кинах подписали в Киеве межправительственное соглашение «О дополнительных мерах по обеспечению транзита российского газа по территории Украины», которое предусматривает реструктуризацию украинского долга на 12 лет на условиях реструктуризации долга перед Парижским клубом кредиторов, т. е. с трехлетним льготным периодом, по ставке реструктуризации 1% + Libor, и этот долг оформлен как корпоративный: за его выплату будет отвечать не государство, а Национальная акционерная компания «Нафтогаз Украины». Сумма долга Украины за российский газ составляла более 1 млрд 401 млн долл. Погашение долга частично осуществлялось поставками военной техники, частично — облигациями НАК «Нафтогаз Украины».