Фсем Hi, афтары этого номера базарят нащот нашего языка, типа он в натуре падонковский или исчо пока готичный. Тексты фтему мы отбирали конкретно — самые кульные и жызненные…

Сейчас этот пассаж на страницах «ОЗ» воспринимается как несомненное — и неуместное — хулиганство. Но уже не так трудно вообразить себе подобное начало номера спустя десяток-другой лет, когда те, кто привычно мешает жаргон интернет-чатов с блатной феней, и, по видимости, утратил всякое представление о многообразии и назначении языковых регистров, займут начальственные должности. Тогда, возможно, мы вспомним о том, что выражение «мочить в сортире» было первой ласточкой этой неотвратимой весны.

Естественно, наш язык меняется вместе с обществом. В последние десятилетия перемены происходили особенно стремительно. Они коснулись не только лексики и структуры языка, но и его использования, речевого поведения и, шире, всей речевой среды, в которой мы существуем. Скорость этих изменений столь велика, что общество и власть не могут их не замечать. Дискуссии о языке на страницах газет и журналов, на радио и телевидении, по накалу едва ли уступающие политическим диспутам, стали вполне привычными. Вот лишь некоторые темы, вызвавшие мощный общественный резонанс: реформа орфографии и пунктуации, публичная брань, заимствования, молодежный жаргон...

Возникшее беспокойство вполне объяснимо. Общепринятый язык нации есть результат борьбы различных социальных сил. Сильнейший устанавливает правила. Знакомство с этим «правильным» языком составляет особый «символический капитал», и чем лучше человек владеет общепринятой нормой, тем выше его шансы на преуспеяние. Так было и в дореволюционной России, где для социального восхождения требовалось освоить грамматику «по Гречу», и во времена господства советского «новояза». Теперь же, когда молоденькая кассирша не только не знает слова «полтораста», но, что существенно, не считает нужным его знать, возникает подозрение, что убогий приблатненный язык городских окраин может стать новой «нормой». А стало быть, в будущем российском обществе мало шансов у тех, кто говорит на классическом русском. Подобные опасения, видимо, и породили затяжную панику по поводу «порчи языка». Наиболее недовольная часть общества требует законодательной защиты языка, и власть отвечает на этот призыв рядом не всегда эффективных действий, прежде всего принятием закона о государственном языке.

Сегодня, после двух бурных десятилетий, мы явно входим в новую, относительно стабильную ситуацию. В связи с этим небесполезно понять, что же, собственно, произошло за это время с языком и нашим отношением к нему. Этот номер журнала посвящен новому в языке в самом широком смысле слова. Как оказалось, наука еще не вполне готова осмыслить происходящее. Современные исследования посвящены по большей части описанию различных аспектов создавшейся языковой ситуации, время же более широких обобщений, по-видимому, еще не пришло. Поэтому важное место в этом номере занимают мнения тех, для кого язык является профессиональным инструментом, — журналистов и писателей. Ведь они не только наблюдают и используют языковые новации, но отчасти и создают их. Редакция провела круглый стол о речевых стилях, в котором приняли участие журналисты ведущих СМИ, а также предложила известным писателям выразить свое отношение к современному состоянию русского языка.

И все же некое научное осмысление необходимо. Один из самых важных вопросов, волнующий ученых: ощущают ли носители языка происходящие изменения, как они их оценивают и чего ждут в будущем? Лингвисты пытаются понять, насколько рефлексия людей по этому поводу соответствует реальным языковым процессам, что происходит с нормой и узусом, действительно ли нас затопила неграмотность, или это только кажется? Мнение ученых, разумеется, гораздо менее эмоционально, чем мнение творцов, но и для них происходящее далеко не безразлично. Тем важнее попытаться объективно проанализировать такие деликатные темы, как неграмотность и брань.

Если разобраться, мы воспринимаем нынешнюю языковую ситуацию в России как уникальную и катастрофическую во многом потому, что нам недосуг оглянуться или посмотреть вокруг, то есть обратиться к фактам русской истории или, напротив, современным, но не лежащим на поверхности. Например, попытаться понять, что происходит с русским языком не только в России, но и в тех странах, где живут наши бывшие соотечественники. И в ближайшем зарубежье, и в странах традиционной эмиграции наряду с процессами, очень похожими на те, что мы наблюдаем сейчас в нашем отечестве, возникают особые и довольно интересные проблемы. Не нужно забывать и о том, что в самой России есть другие языки, с которыми русский язык постоянно взаимодействует.

Чтобы понять собственные проблемы, крайне полезно взглянуть и на другие общества. Политическая корректность, гендерная лингвистика, защита французского языка — анализ всех этих процессов значительно способствует как познанию родного языка, так и способов желательного воздействия на языковую ситуацию. Что-то из этого опыта похоже на наш, с чем-то нам еще предстоит столкнуться, что-то, наверное, обойдет нас стороной, — но, так или иначе, он пригодится нам в самом ближайшем будущем.