Изменения в форме суда не суть явления случайные; эти изменения происходят
вследствие движения народного сознания, его убеждения о правде и неправде.
С этой точки зрения мы встречаем у всех народов две великие эпохи суда
— суд Божий и суд человеческий.

Из самого слова «суд» понятно, что Божьи суды не были явлением первоначальным;
им предшествует состояние личного самоуправства, кровавой мести. Как
явление, в котором индивидуальная воля подчиняется высшему началу, Божьи
суды обозначают эпоху прочного сложения общественной жизни.

Под именем Божьих судов разумеются испытания железом, огнем, водою
и поединки. Это название вполне справедливо, потому что здесь [суд]
производит как бы само Божество, а люди только свидетельствуют его приговор.
Первоначальная форма Божьих судов — ордалии, или испытания огнем и водою.
Ордалии существовали у всех народов в первый период их жизни: у индийцев,
евреев, греков, германцев, скандинавов и у русских.

Что ж это был за суд? на какой идее он основывался, как достигалась
здесь правда? Почти всеобщее мнение, что это было шарлатанство судов,
потому что кипяток и огонь вредят равно и правому и виновному. Но с
таким положением не может согласиться юрист. Если ордалии существовали
в течение нескольких веков, если от них отвыкли люди только вследствие
совершенного изменения в религиозном сознании, значит они удовлетворяли
времени и посредством их достигалась правда, торжествовал правый, наказывался
виновный.

Каким образом при испытаниях железом и водою достигалась правда? Было
верование, что раскаленное железо не обожжет правого — прекрасно! Но
слушался ли огонь этой веры? Действительно так. В этом случае представляется
нам прекрасное доказательство того, как науки, самые отдаленные, поясняют
друг друга. Что общего, кажется, между правоведением и физикой, а между
тем один из важнейших вопросов истории права, о котором мы говорим теперь,
объясняется физикой вполне удовлетворительно. По современным физическим
исследованиям положительно доказано, что человек может опустить голую
руку в кипящую массу и держать ее там безвредно несколько секунд, то
есть столько времени, сколько вполне достаточно для того, чтоб со дна
котла вынуть кольцо, как это обыкновенно употреблялось при ордалиях;
он может пройти босыми ногами по раскаленному железу и т. п. Отчего
же происходит, что одни могут безвредно, например, ходить по раскаленному
железу, а другие нет? Физика объясняет это следующим образом: на части
человеческого тела, например руке, при соприкосновении с раскаленным
железом или кипящей массой образуется особенного рода испарина, которая,
по упругости своей, препятствует на несколько секунд непосредственному
соприкосновению кожи с раскаленным предметом; но обыкновенно человек,
зная губительную силу огня, дрожит при этом опыте, и тогда образуется
на его теле холодный пот, который не может служить предохранением. Если
же у подвергающегося опыту есть твердое убеждение в этой научной истине,
он всегда выйдет из него победителем.

Взяв этот вывод естественных наук, обратимся к ордалиям. Мы видели,
что первобытный языческий человек веровал в природу, обоготворял ее;
он был убежден, что божество, пребывающее в раскаленном железе, заступится
за него, если он прав. И когда он был вполне убежден в своей правоте,
например, что он не совершал убийства, в котором его обвиняют, то смело
и твердо опускал руку в кипяток или брал полосу раскаленного железа
— и торжествовал; напротив, неправый дрожал и, естественно, погибал
от испытания. Все это доказывает то старое положение, что наука никогда
не дает человеку такого полного убеждения, как религия, даже языческая.

(«Отечественные записки». 1857. ‹ 6. С. 509–512)